– Шучу.
– У меня сперва возникла такая же мысль: черная дыра летит в сторону какой-то планеты. Но я сразу же проверил это. Насколько известно Джейкобу, ни одна черная дыра никому не угрожает.
– Что ж, и на том спасибо.
– Джейкоб, покажи Чейз, что у нас есть, – велел Алекс.
На дисплее появилась планета с солнцем на заднем плане.
– Солнце – это Сетара. Узнаешь планету?
Большую часть ее занимал океан, но все пригодные для жизни планеты в той или иной степени похожи друг на друга.
– Нет, – ответила я.
– Это Пойнт-Эдвард. – Планету назвали в честь Эдварда Тримбла и его экстраполяции квантовой теории на причины возникновения вселенной. До недавнего времени никто не понимал эту идею настолько, чтобы бросить ему вызов. – Вот тут она находилась шесть лет назад.
– Ясно.
В направлении угла комнаты протянулась голубая линия длиной в несколько дюймов.
– А здесь она находится сегодня. – Я услышала, как под Алексом скрипнул стул. – На орбите Пойнт-Эдварда расположена база флота. Шесть лет назад оттуда стартовал «Эбонай», вошел в прыжок и, как ты знаешь, не прибыл в пункт назначения. Да, кстати. – Он предложил мне пончик. – Шоколадный. Извини, сегодня я немного рассеян. Попробуй, совсем неплохо. – Он доел свой.
Я взяла пончик.
– «Эбонай» совершил прыжок на расстоянии в одну целую и четыре десятых миллиона километров от базы, вот здесь.
Появился серебристый маркер; белая линия соединяла его с базой флота.
– Понятно.
– Знаешь, что такое Экс-Кей-двенадцать?
– Нет. – Я знала, что обозначение «Экс-Кей» применяется для черных дыр, но не могла отличить одну от другой.
– Это – Экс-Кей-двенадцать. – Вспыхнул красный маркер. – Примерно в пяти световых годах от Пойнт-Эдварда.
– Довольно близко, – заметила я.
– К счастью, они движутся в разные стороны. – От черной дыры к окну желтая линия. – А теперь хочу показать тебе, где побывала дыра.
Вторая желтая линия пошла в обратную сторону, пролегла рядом с Сетарой и Пойнт-Эдвардом и пересеклась с серебристой линией, отмечавшей курс «Эбоная».
– Ладно, – сказала я. – Значит, «Эбонай» совершил прыжок из той точки, где побывала черная дыра. Сколько, говоришь, до нее сейчас?
– Пять световых лет.
– Значит, она прошла через точку прыжка… сколько тысяч лет назад?
– Джейкоб?
– Семь тысяч триста двенадцать лет, если точно, – ответил Джейкоб.
– И конечно, Пойнт-Эдварда в то время и близко там не было, – сказал Алекс.
– Ладно, Алекс, к чему ты клонишь? Вряд ли это можно назвать близким попаданием.
Ничто не доставляло Алексу такого удовольствия, как разгадка очередной головоломки.
– Поговорим о появлении корабля у Аквариума.
– О чем?
– Тысячу лет назад в окрестностях Аквариума видели таинственный корабль и даже приняли радиопередачу с него – но никто не разобрал слов. Если проследить траекторию звездолета, то окажется, что она ведет прямо к Корморалу. Возможно, это лишь совпадение, но несколькими тысячелетиями раньше через ту точку у Корморала, где появился корабль, прошла черная дыра.
– Алекс, это глупо. Ты говоришь, что два корабля пропали из-за того, что через их стартовые точки когда-то прошла черная дыра. Какая тут связь?
– Думаешь, простое совпадение?
– Сколько прошло времени с тех пор, как черная дыра побывала в окрестностях Корморала?
– Полмиллиона лет.
– Ладно. Полмиллиона лет. И что ты хочешь этим сказать?
– Чейз, ты еще не слышала всего.
– Есть что-то еще? – Я едва не закатила глаза.
– Джейкоб, покажи нам траекторию Экс-Кей-двенадцать. – Еще одна желтая линия пересекла стол и коснулась двери. – А теперь помести Окраину туда, где она находилась сорок один год назад.
На траектории появился желтый маркер.
– Алекс…
– Подумай немного. Есть легкий способ определить, имеется здесь связь или нет.
– Какой?
– Брат Чермака говорил, что они летали на расстояние в двести миллиардов километров. Верно?
– Да.
– Мы предположили, что эти двести миллиардов километров они проделали в направлении звезды-цели, Уриэля.
– Да. Что еще мы могли предположить?
– Расстояние между точкой, где находилась Окраина сорок один год назад, и ближайшей к ней точкой траектории черной дыры Экс-Кей-двенадцать составляло примерно сто восемьдесят миллиардов километров. Не двести, но близко к тому. Чейз, думаю, мы не нашли «Жар-птицу» потому, что начали не с той стартовой точки.
– Алекс…
– Ладно, смотри: траектория проходила перед Окраиной, приближаясь к ней. Мы в буквальном смысле пересекли ее примерно двадцать лет спустя. – Он уставился на меня.
Господи. Ведь тогда же пропала «Капелла».
– Чейз, я проверил пять других случаев исчезновения межзвездных кораблей. Три связаны с черными дырами. Остальные два… – Он пожал плечами. – Вероятно, есть дыры, о которых мы просто не знаем. Но доказательства выглядят вполне убедительно. Вероятно, когда сверхплотный объект проходит через некую область, он нарушает целостность и пространства, и времени. Не спрашивай как именно – я понятия не имею. Но похоже, в таких местах опасно начинать прыжок.
– Алекс, но ведь корабли постоянно входили в прыжок посреди траектории. Почему воздействию подвергся только один?
– На этот вопрос у меня нет ответа. Возможно, это связано с двигателем или конфигурацией корпуса или как-то зависит от массы. Вероятно, тут действуют сразу несколько факторов. Но я думаю, что все происходит именно так.
Чарли к тому времени уже вернулся домой. Он рассказал мне, что ему очень понравилось летать с Белль, и он надеется, что это не последняя их совместная экспедиция.
– Пожалуй, не последняя, – сказала я. – Кстати, мы впервые отправили Белль в самостоятельное путешествие.
– Знаю, – ответил он. – Белль очень понравилось. И…
– Да?
– Не хочу делать из этого проблему, но корабль прекрасно управлялся. А ты говоришь так, будто имелся какой-то риск.
– Извини, – сказала я. – Вовсе не хотела тебя обидеть.
– Я и не обижаюсь. Видимо, я слишком долго пробыл там, где всем заправляют Бета.
«И все мы видим, что из этого вышло», – подумала я, но вслух сказала:
– Понимаю. Приспособиться не так-то просто.
«Проблема черных ящиков» все еще оставалась крайне актуальной. Чарли просмотрел все шоу.
– Непохоже, что спасательная экспедиция состоится, – сказал он.
– Не все сразу, Чарли.
– Я надеялся, – признался он, – что люди немного поумнели за прошедшие тысячелетия. Но, увы, особого прогресса не наблюдается.
– Кое-какой все же есть.
– В общем-то, нет, если не считать внешних проявлений Да, язык, манера одеваться, музыка, которую слушают люди, в какой-то мере изменились к лучшему. Но во всем остальном это те же самые люди, что приводили детей в мою школу.
Тем временем спасение черных ящиков стало темой для шуток в прессе.
– Похоже, я зря надеялся на официальную помощь, – сказал Алекс. – Для этого нужен интерес со стороны общественности, а вызвать его, судя по всему, не получится.
– Это не твоя вина, – ответила я.
Мы лишились еще нескольких клиентов. Джейкоб выкидывал из входящих вызовов угрозы, насмешки и оскорбления. Одни заявляли в письмах или звонках, что Алекс их разочаровал: они ожидали большего. Другие молились за него.
Чарли разослал сообщение, в котором он предлагал свои услуги любой спасательной экспедиции, отправляющейся на Вильянуэву. «Я покажу всем интересующимся, где можно найти других Бета», – говорил он. Но желающих не нашлось, и неудивительно – никто никогда не обращал внимания на странные голоса в Сети.
В то же время у нас имелись и сторонники. К несчастью, некоторые из них утверждали, что искинам следует позволить принимать духовный сан и вступать в брак: разумеется, речь шла о чисто духовных отношениях. А кое-кто даже заявлял, что искинов, ставших нефункциональными, следует разбирать на части в ходе соответствующей церемонии и хоронить со всеми почестями.
В «Часе Капитолия» выступила сенатор Дельмар. Важных новостей на этой неделе не было, и ведущий завел неизбежный разговор про Алекса и черные ящики.
– Сенатор, – спросил он, – как вы относитесь к тому, что Алекс Бенедикт, сыгравший главную роль в установлении мира с «немыми», теперь считает, что нам следует отправиться на Вильянуэву и спасти груду железа? Вы заявляли, что он ваш друг. Вы его поддерживаете?
Дельмар, высокая и худая, всегда говорила, по мнению Алекса, то, что думает, и держала свое слово. Не могу сказать, что я с ним не соглашалась, – я просто знала ее не очень хорошо. И все же, на мой взгляд, ей можно было доверять куда больше, чем основной массе политиков.
– Да, Рон, это правда, – ответила она. – Алекс всегда был моим близким другом, и я его уважаю. Это хороший и порядочный человек, но всего лишь человек, способный ошибиться, как любой из нас. Вот и сейчас он совершил ошибку. Насколько нам известно, искины – не разумные существа. Это иллюзия, о чем мы все знаем, поскольку сами ее и создали. Не сомневаюсь, что Алекс, хорошо поразмыслив, тоже поймет это. Впрочем, интерес к теме падает, и вряд ли он станет к ней возвращаться. Алекс – прекрасной души человек. Он просто ошибся, но это бывает с каждым.
