Получается, в основу они ставят повышенную секретность миссии и опасаются любой возможной утечки информации как о ней самой, так и, как я понимаю, об их личной заинтересованности в ней и ее исходе. Никто не должен знать, к кому попали данные с этого непонятного корабля.
Дальше.
Третье. А кто собственно эти господа на самом деле? Информации о них нет. Но уж слишком уверенно они себя тут чувствуют. Напрашивается только один вывод. Это те, с кем я не хотел связываться. Криминал, работорговцы или пираты. Хотя вторые отпадают сразу.
И если аграф еще может замараться в работорговле, особенно если это будут любые другие расы, то креат себе такого не позволит. Слишком жесткое воспитание у них в этом отношении.
А значит, и аграф никак не связан с работорговлей. Иначе не было бы никакого объединения или союза.
Так кто? Криминал или пираты? Эти две группы очень сложно разделить между собой, но это касается только территории самого Содружества. Однако у пиратов гораздо больше власти и возможностей за его границами, а именно здесь в космическом пространстве Фронтира.
А эти господа слишком уж уверенно чувствуют себя тут. Истинные хозяева жизни и положения. Получается, это пираты.
Не самый лучший расклад. У криминала обычно не так велик их боевой флот, а вот с пиратами связываться бы не хотелось.
Но придется исходить из худшего. Передо мной сидят главы двух пиратских кланов.
То, что это два клана, а не один, я как-то понял сразу. Слишком сильная чувствовалась власть в каждом из лидеров по отдельности, и при этом держались не они сами, а их люди больно уж настороженно по отношению друг к другу.
Смотрим дальше. Пора переходить к причинам.
И это четвертое. Что может заставить объединиться, возможно, временно, два пиратских клана, особенно со столь явно выраженными лидерами?
И тут у меня также всего одно предположение. Назревает война кланов. У этих двух есть третий противник.
«Война. Война, – это слово начало биться в моем сознании. Черт. И я, мысленно удивившись, посмотрел на сидящих напротив меня людей. – Неужели это те, о ком я подумал? Придется довериться своей интуиции».
Вглядываюсь в их лица. Ведь ни черта не понятно. Хоть бы какой-то намек. Но нет же. И по тому клану, что я обчистил, у меня не было никакой информации. А сейчас они дырку закрыли, да и не полезу я туда больше. Опасно.
«А значит, сыграем-ка мы ва-банк», сам себе сказал я, и сам же себе и ответил на это свое предложение.
Конечно, сыграем, да и выхода-то у меня теперь, похоже, другого нет». Но игра эта должна быть очень тонкой и пройти на грани фола.
А значит, мы пойдем по принципу: «Непробиваемая уверенность, сила, ну и как самый последний компонент, наглость».
Начинаем игру.
– Жизнь, знаете ли, дороже денег, – так же, как и аграф, глядя прямо тому в глаза, медленно, выделяя каждое свое слово, отвечаю ему я. Нужно наглеть, того, что я сказал, мало. Ощущаю это на уровне инстинктов.
Они должны поверить в то, чего нет. Ведь за нашей спиной нет той силы, которую мне придется показать. Но мои собеседники, мои противники должны поверить в нее, увидеть, ощутить, почувствовать. Столкнуться с ней и увидеть там то, что они и захотят увидеть.
Поэтому я буду лгать и играть словами. И буду крутиться как уж на сковородке или лягушка в кувшине с молоком.
«Давай, лягушонок, шевели посильнее лапами, взбивай молоко и выбирайся наружу, спасай наши жизни», – подбодрил себя я. Мне и самому нужна была вера в то, чего у меня нет. Но я поверил.
Тем более и отступать мне было особо некуда. Так что придется мне выжать из себя весь актерский талант, который у меня был.
Между тем мои слова произвели странное впечатление на всех.
Креат и аграф вновь переглянулись между собой, сержант же, наоборот, будто сообразив, что дело запахло керосином, подобрался и приготовился к бою. Не знаю, как это у меня вышло, но я мгновенно распознал его готовность.
А вот наши противники все еще были расслаблены. Но это ненадолго. В этом я был уверен.
Аграф же молча посмотрел на меня, видимо, они о чем-то переговаривались через нейросеть с сидящим рядом с ним креатом, ну или еще кем-то невидимым мною, так как он неожиданно кивнул головой, а потом спросил, обращаясь ко мне:
– Мои аналитики были уверены в том, что вы согласитесь на изменение условий, тем более с дополнительным параграфом, внесенным в контракт и влияющим на его стоимость. В чем была наша ошибка?
Я усмехнулся и ответил, небрежно оглядывая зал:
– Два главы пиратских кланов…
Ткнув своим предположением, как пальцем в небо, я, похоже, попал в цель, заметив, как дернулась щека креата. Аграф вел себя гораздо более сдержанно и был более скуп на проявление эмоций. Но мне хватило и того, что было уже заметно, а поэтому я продолжил:
– Сидят сейчас напротив меня и спрашивают, в чем была ошибка аналитиков одного из них, в тот момент, когда они назначают встречу в секторе, который не посещался кораблями с момента его открытия. Вы видите, наша аналитическая служба тоже неплохо работает. Особенно в преддверии той войны, что вы собираетесь развязать. – И заметив, как дернулись теперь уже оба, я равнодушно так сказал: – Спокойнее, господа. И попридержите своих телохранителей. Не только тех, что сейчас так усиленно пытаются взять нас на мушку, но и всех остальных. Иначе отсюда живым не выйдет никто.
И я посмотрел сначала на одного, потом на другого.
«Смотри-ка, а действует методика психологического давления», – мысленно удивился я, воспользовавшись одним из приемов базы «Эспер».
Не знаю, как это выглядело со стороны, но у меня в сознании над головами каждого из сидящих напротив меня людей появился слабо заметный серебристый обруч, который постепенно начал сжиматься.
И по мере того, как он сжимался, ломалось сопротивление глав пиратов.
Первым сдался креат. Он как-то не очень уверенно посмотрел на своего знакомого. Аграф же сопротивлялся очень долго, пришлось воспользоваться найденным приемом еще дважды, прежде чем он отвел свой взгляд в сторону.
«Ну, и хорошо, – прокомментировал я увиденное, – но это только победа в битве, первой, но далеко не последней. И мне нужно выиграть не только одно сражение, но и всю войну».
А значит, давим дальше. Не убирая эти самые кольца, стянувшие сознание моих собеседников, я продолжил говорить, отвечая уже на вопрос аграфа:
– Ошибка была в самом объявлении. Или вы думали, что мы не обратим внимание на него? Слишком уж заманчивое предложение для обычного контракта, особенно если вчитаться между строк. Осталось проверить только последнее. Вашу готовность ликвидировать исполнителя. Результат вам известен.
Я посмотрел на аграфа.
– Откуда?
Про что сейчас он спрашивал, мне было не очень понятно. Я сделал предположение, что он спрашивает, откуда мы узнали о том, что тут вообще затевается. И в этом случае ответить я мог лишь одно, то, что сразу закроет все вопросы к нам.
– Пропавшие двести миллионов могли отследить не только ваши специалисты.
Он спокойно кивнул головой, будто именно подобного ответа и ожидал.
– Как давно вы следите за нами? – спросил он.
Черт, ну и что мне ему ответить? О, нормальный вариант, особенно если смотреть, на то, что их сейчас передо мной сидит двое. Ведь когда-то они должны были объединиться, и этому должна была послужить веская причина.
Хотя нет. Лучше не так.
– Вы всегда были в сфере интересов нашей конторы, – сказал я (и чего я вообще несу? какой к черту конторы?), – но особое наше внимание вы вызвали после того, как была организована ваша встреча, – и я кивком головы указал на аграфа и креата.
Тот согласно кивнул.
– Так я и подумал, – сказал длинноухий. Ну, не знаю я как их зовут, что тут поделаешь.
Я же продолжил. Останавливаться было нельзя. Что говорить? Вообще, о чем идет речь?
– Ну, а причина, почему вы вызвали наш пристальный интерес, я думаю, вам прекрасно известна и самим.
Интересно, о чем это я? Мне самому-то эта причина не известна. Но главное, фраза получилась весьма двусмысленной и при этом не требующей произнесения ответа мною самим.
«Однако, похоже, разговор я веду в верном ключе», – понял я, наблюдая за пиратами, вернее не просто пиратами, а двумя главарями пиратских кланов.
Сейчас переговоры со мной креат, сидящий тут же, полностью переложил на своего партнера и только внимательно наблюдал за мной и за аграфом. И, похоже, делал он это с одной-единственной целью: ждал сигнала от своего партнера к началу активных действий.
Но его пока не было. Зато был ответ, данный аграфом.
– Прелат, – спокойно сказал тот.
Черт, знать бы, кто это такой?
База знаний по устройству Содружества говорит, что это одна из высших государственных должностей в Агарской империи. Но не больше. Возможно, есть еще и некто, носящий подобную кличку или прозвище, но об этом нет ни слова, а времени на более детальный поиск у меня нет.
