связанный с работой твоего друга. Вы вместе взялись продемонстрировать, а потом раскрыть жюри и зрителям в чем заключался секрет вашего номера.
— Я просто хотела помочь Оливии. Она на неделю ведь улетала на Землю. Ее старшая сестра выходит замуж. Чтобы не отменять репетиции я ее замещала. Номер мы с Мэттью уже придумали. Когда он смастерит реквизит, у нас появится возможность отработать его.
— Чем ты хотела удивить жюри, о чем хотелось бы тебе по-своему рассказать всем? — шагая из угла в угол, спросил Уэйн. — Прием и передача информации — это то, чему ты хочешь научиться здесь. Это твоя стихия, Алекс. Но ни в коем случае не балет. Оливия с детства занималась танцами. И тема у них общая, связанная с медициной и генетикой «Взаимосвязь между генетической информацией и идеальными линиями в танце». Это не твое, — присаживаясь рядом на кровать, сказал он.
— Я могу раскрыть параллельно какой-нибудь другой вопрос, и в детстве я занималась легкой атлетикой. У меня есть кое-какая физическая подготовка. Я не бревно, как ты думаешь.
— Я этого не сказал. Речь идет совсем о другом. Хореография подразумевает совсем иную подготовку, своеобразную пластику и специфические физические данные и не только это: немало важно, как ты понимаешь суть своего танца, и во что ты готова перевоплотиться. Алекс у тебя слабое здоровье, тебе необходимо подумать, пока еще есть время, о чем-нибудь другом. Да, — запнулся он, — какой вы готовите танец?
— Танец трех одалисок из «Корсара».
Он недовольно поежился.
— Ты прыгаешь из одной реальности в другую, в твоей ситуации по-другому не получится, и я это знаю. Тебе нужны другие люди с другими характерами и событиями, происходящими в их жизни…
Уэйн встал и, о чем-то думая, медленно стал ходить взад и вперед. Остановившись у прозрачной перегородки, он поднял руку к голове и указательным пальцем начал вычерчивать какие-то фигуры на своем виске. После нескольких минут молчания он подошел к кровати и со вздохом сел на стул. Его рука сжала ее запястье, и он, глядя на нее, заговорил с умоляющей ноткой в голосе.
— Признайся, что тебе тяжело по сравнению с другими. Посмотри на свои ноги. Нельзя за полгода и даже за год достичь того, что другие отрабатывают многими годами.
Алекс отвернулась от него и зарыдала в подушку. Уэйн как-то странно дернулся. Положив руку на свою грудь, и закашлявшись, он быстрым шагом вышел из палаты.
Вадим почувствовал энергетическую вспышку.
— Понимаешь, я чувствую, в ней иногда появляется след еще одного сознания. Уловить его я не могу, но чувствую его пребывание. Оно мокрое или это… вода. Разве у людей такое возможно? Оно говорит с ней о катарах, и оно заставляет вести Алекс совсем по-другому. Зачем? Перед тем как произошла трагедия… Ты помнишь, что Калерия много танцевала, выгибая свое тело в немыслимые линии… и Алекс туда же… Я хочу понять, но уловить что-то в ее спутанном, слабом сознании, у меня не получается, — сказал Уэйн.
— Вернись к своим воспоминаниям и посмотри, чем все заканчивалось, когда наша сестра решалась завернуть своим телом линию, а потом выполнить несколько оборотов. Она согнулась и, оттолкнувшись от поверхности, подпрыгнула. Ты ведь помнишь, как она нас испугала. Уур специально для нее в запасе держал несколько тел носителей, из-за того, что она постоянно калечила их, стараясь создать новые линии. Она первая предложила правильное соотношение длин рук и ног для плавного и комфортного передвижения, — грустно произнес Вадим.
Куратор огляделся по сторонам. Он увидел семь куполов, озаренных утренним солнцем, и почувствовал, как неохотно просыпаются в каждой комнате гении студенческого космического центра. Настырные, любопытные пятнадцати — восемнадцатилетние подростки. Они следили за каждым из них, не заметно подготавливая студента к работе в институте «Среди звезд». Многие, впрочем, не станут его специалистами. Но в запасе имелись другие варианты, где они смогли бы хорошо зарекомендовать себя.
— Я к Калерии относился как к сестре. Ведь матери наши по искре относятся к одной ветви, — сказал Вадим после непродолжительного молчания.
— Знаю. Не сердись. Я чувствовал все твои вспышки. Хоть ты и скрыт для всех, но мы ведь с тобой близнецы.
— Когда ты это понял?
— Помнишь она со своей группой предложила новый проект? Этим катарам помогал тогда я… и ты. Несмотря на твою занятость, ты всегда был со мной рядом, когда речь заходила о новых моих проектах. Ты помнишь, как она радовалась, видя нас вместе. А твой удивительный подарок? Ты помнишь, как она порхала, кружась в танце от восторга?
— Она необычно вела себя, совсем не так как другие. Поначалу это было так странно. Она могла не контролировать себя и полностью рассеивать свою энергию. Жизнь катар протекает внутри своего тела. Оно нам необходимо как мембрана, хотя у нас есть возможность жить и без него. Общаясь с людьми, мы эту возможность стали редко использовать только тогда, когда появляется необходимость воплотить свои идеи и для ощущения материальности в этом измерении.
— Я долго думал, что могло случиться в пещере. Возможно, — он засунул руки в карманы брюк, — в пещере-люльке произошло непредвиденное повреждение пузыря. Все ее эгрегоры няньки вместо того, чтобы находится рядом с ней и питать энергией и информацией, заключенной в них, свободно перемещались по поверхности нашей планеты. Из-за этого изменился процесс и порядок воспитания, который был неизменным на протяжении всего нашего рода, — предположил Уэйн.
— Разрыв пузыря это единичный случай. За время существования катарской цивилизации. Прискорбные события можно пересчитать по пальцам, но все они заканчивались смертью зародыша. Калерия, наверное, выжила благодаря жизненной силе дарованной ее матерью и осознанностью той миссии, с которой эгрегоры выполняли свою работу нянек. Ведь они никогда ее не оставляли одну. Предполагаю, что подобие пузыря для нее они создавали своими оболочками. Как тебе такая идея? — держа брата за руку, сказал Вадим.
— Нужно передать Джону, чтобы нашел Алекс и привел ее в мой кабинет.
Уэйн махнул рукой пролетающему над ними дройду.
— Административная линия.
Шар пискнул, переключаясь на другую волну.
— Джон, как освободишься, найди Алекс. Мы будем ждать вас в медцентре. Не далеко от Донума находится звездолет, пошли им сообщение: «Вадиму нужны хатские собаки, пусть доставят всех». Нам нужны недавние воспоминания на этой планете. Собаки смогут считать по запахам каждый шаг из прошлого, который по каким-то причинам скрыт от нас. Наш брат создал их, как будто предугадывая события будущего.
Они не спеша шли по дороге.
— Как ты думаешь, куда нас может привести конец запутанной линии, которая образует
