— В наши годы мы к помолвкам относились серьезнее. Никаких этих вывертов, мол, «сегодня одна, а завтра другая». Постыдиться бы им.
— Это кому? Мне? — возмущенно прокричал Рик в приемник. — Это Маркусу следовало бы стыдиться! Да и тебе, старый хрыч. Заглатываешь все, что тебе ни преподнесут.
Диктор продолжал:
— Напоминаю вам, что в эфире снова Ларри Иритани. Я нахожусь на Рыночной площади и беседую с ранними пташками о том, что они думают по поводу расстройства помолвки наших астронавтов. А ваше мнение, мэм?
Долгая пауза, а после нее:
— Нет, я не говорить английский, простите.
— Ага, значит, это все на Рыночной площади, — вполголоса констатировал Рик. И от души пожалел, что не прихватил с собой телефонный справочник. Если вычислить, откуда этот проныра ведет репортаж, можно будет прояснить ситуацию, причем куда быстрее и действеннее, чем через газету.
Рик почувствовал, как под колесами пикапа застучали светоотражатели разделительной полосы, и тут же рядом раздался звук клаксона. Рик рывком вернул машину на свою полосу и попытался, отчаянно жестикулируя, привлечь внимание пассажирки синего «аккорда», потом, высунувшись в окно, крикнул:
— Эй, эй! Эй, вы там!
Сидевшая в машине блондинка, сильно накрашенная девушка лет девятнадцати, не спешила открывать окно, но затем все же решилась, и стекло мягко скользнуло внутрь дверцы. Ветер сразу же растрепал ее светлые волосы. Девушка привычным жестом откинула их назад и крикнула находившемуся метрах в полутора от нее Рику:
— Вы, случаем, не Рик Спенсер?
— Он самый! — ответил Рик. — А где здесь…
— Что с вами случилось? — поинтересовалась у него девушка.
Что случилось? Как можно объяснить в двух словах, что с ними случилось? И проорать это объяснение?
— Где здесь у вас Рыночная площадь? — только и мог прокричать Рик.
— Что? — не разобрала блондинка.
Рик вынужден был совершить лихой маневр – какой-то незадачливый водила решил въехать на его полосу. Рику не раз приходилось летать на реактивном истребителе крылом к крылу со своими товарищами, но это показалось ему ерундой по сравнению с попыткой проехать рядом с другой машиной по скоростному шоссе.
— Рыночная площадь! — снова прокричал он.
— А-а, так это в Вайкики, — выкрикнула девица в ответ.
— А как туда попасть?
И в этот момент он заметил указатель – Лилиа-стрит! Вот же черт! Проехал!
Его вопрос явно развеселил девчонку.
— Как проехать в Вайкики? Да езжайте прямо!
— А далеко?
— Мили с две, — пожала плечами девушка. — Сверните на… выезд, если хотите… на площадь, — тяжеленный джип с мощными колесами, выехавший с другой стороны, заглушил ее слова.
— На каком выезде?
— На втором.
— Спасибо.
— Да не за что.
Рик поднял стекло и слегка отпустил газ, чтобы пропустить машину девушки вперед. Затем посмотрел назад, на поворот к Лилиа-стрит. Вернуться, что ли? Но Вайкики и радиостанция всего в паре миль впереди. К тому же его легко узнать по синему комбинезону. Если переодеться, труднее будет доказать, что он – это он.
Рик поехал дальше, все больше разъяряясь с каждым следующим интервью.
Примерно через милю здоровенный зеленый указатель возвестил: «Вайкики – следующие три выезда». Тут перед Риком снова оказался голубой «аккорд»; девушка высунулась из окна и что-то прокричала ему, махнув рукой. Хоть Рик и не расслышал слов, сомнений не было – девушка предлагает ему следовать за ней.
«Аккорд» провел его по обсаженной пальмами улице направо, затем снова налево на главную дорогу. Вскоре они пересекли бульвар Капиолани; Рик поискал взглядом вывеску редакции газеты, но ничего не обнаружил.; Позже, сказал он себе.
Они миновали несколько отелей: один из них целый небоскреб с балконами, выходящими на море, другие размером поменьше, но тоже весьма элегантные. По тротуарам слонялся народ, некоторые уже в бикини и плавках, несмотря на раннее утро.
«Аккорд» остановился под светофором, хотя горел зеленый свет. Рик подъехал поближе. Тогда девушка посигналила и показала рукой налево. Рик увидел несколько магазинчиков, уложенную брусчаткой площадь с баньяном, под которым ютились палатки уличных торговцев. Деревянный указатель на баньяне гласил: «Рыночная площадь».
Само собой, на площади торчал парень с передатчиком за спиной, наушниками на голове и с микрофоном в руке, окруженный довольно плотной толпой желающих высказаться по поводу «разрыва» Рика и Тессы.
Рик осмотрелся вокруг в поисках места для парковки, но не увидел ничего подходящего. Все места под баньяном были заняты, тротуары на площади отсутствовали. Он собрался было поискать поблизости какую-нибудь платную стоянку, когда услышал, как какой-то хлыщ в сером костюме заявил: «Думаю, это классический случай трусости».
Рик заглушил двигатель прямо на улице и выскочил из машины.
— Эй! — заорал он, проталкиваясь сквозь толпу. — Эй вы!
К Рику начали оборачиваться. Узнавание расходилось по толпе, словно круги по воде.
— Это он! — воскликнула какая-то женщина, указывая на Рика пальцем.
Другая возразила:
— Не может быть, он же в карантине.
— Это я! — прорычал Рик.
Люди отшатывались от Рика то ли из боязни подцепить какую-нибудь лунную заразу, то ли из-за его рыка. Он не знал, да его это и не заботило. Рик направился прямиком к репортеру – тощему азиату лет восемнадцати – и выхватил у него микрофон.
— Говорит Рик Спенсер, — произнес он. — Я только что сбежал с военной базы Скофилд, где нас с Тессой удерживали силой всю последнюю неделю. Все, что вы слышали о нас, — ложь!
Толпа словно взорвалась – все заговорили разом. Рик поднял руки, призывая к тишине, и едва не придушил при этом репортера, так как шнур микрофона оказался довольно коротким. Люди не унимались, тогда Рик крикнул: «Тише!» и попытался сосредоточиться на создании огненного шара над своей ладонью.
Мгновение ничего не происходило. Затем что-то вспыхнуло и раздался грохот, отразившийся от уличных киосков. Это было не совсем то, что пытался сделать Рик, но привлекло внимание толпы.
К сожалению, внимание это оказалось несколько не того рода, нежели Рик рассчитывал. Грохот здорово походил на выстрел; ближайшие к Рику люди с криком отшатнулись от него. Кто-то заорал: «Его подстрелили!»
— Да нет, все в порядке! — крикнул Рик в ответ. — Все нормально, просто выслушайте меня.
Он снова заговорил в микрофон в надежде, что тот усилит его голос и поможет перекрыть шум толпы. Когда люди поняли, что им ничто не угрожает, они успокоились и приготовились слушать.
