Что же мы должны сделать? Выяснить все, что можно, о Тревице. Куда он направляется, с какой целью, о чем он думает, не является ли он только орудием более могущественной силы.
— Он под наблюдением, — вставил Гендибал.
Деларми снисходительно улыбнулась.
— Чьим? Вашего инопланетного агента? Разве такой агент может противостоять могуществу, которое вы нам продемонстрировали? Во времена Мула и позже Второе Сообщество без колебаний посылало и даже приносило в жертву добровольцев из лучших своих специалистов, поскольку другие не справились бы. Когда нужно было восстановить План Селдона, сам Прим Палвер рыскал по Галактике под видом транторского торговца, чтобы привезти на Трантор девчонку Аркади. Тем более нельзя сидеть сложа руки сейчас, когда надвигается кризис, быть может, более опасный, чем все предыдущие.
— Вы, конечно, не предлагаете Первому Спикеру сейчас оставить Трантор, — сказал Гендибал.
— Нет, конечно, нет, — ответила Деларми. — Он позарез необходим нам здесь. Но у нас есть вы, Спикер Гендибал. Вы уловили и оценили кризис, вы обнаружили скрытое вмешательство в Библиотеке, вы добились, чтобы Стол принял ваши взгляды. Вы яснее всех нас видите все, что связано с кризисом. Вы и должны отправиться навстречу врагу. Могу я попросить Стол показать свое мнение?
Мнение было ясно и без формального голосования. Каждый Спикер чувствовал имение других. И сникшему Гендибалу стало ясно, что его победу Деларми превратила в поражение. Эта зловредная женщина отправит его в ссылку, а сама останется, чтобы контролировать Стол, и следовательно, Второе Сообщество, и следовательно, всю Галактику, обрекая их, возможно, на гибель.
А если Гендибал справится с задачей и добудет информацию, которая позволит Второму Сообществу предотвратить кризис, заслугу организации этого припишут Деларми. Чем расторопнее будет Гендибал, чем больше будет его успех, тем сильнее он укрепит власть Деларми.
Это был прекрасный остроумный маневр. И Деларми настолько доминировала над Столом, что фактически узурпировала власть Первого Спикера. Гендибал чувствовал его гнев.
Он обернулся. Первый Спикер и не пытался скрыть свой гнев, и стало ясно, что взамен только что разрешенного конфликта возник новый.
36
Квиндор Шандес, двадцать пятый Первый Спикер не имел иллюзий на свой счет. Он не причислял себя к тем энергичным Первым Спикерам, которые прославили историю Второго Сообщества, но он и не должен был быть таким. Он управлял Столом в тихий период, Галактика процветала, борьба была не нужна. Наступило время для поддержания установившегося порядка, и он был человеком, подходящим для этой роли. Его предшественник потому его и избрал.
— Вы ученый, а не искатель приключений, — сказал двадцать четвертый Первый Спикер, — вы будете сохранять План, а искатель приключений может его разрушить. Сохраните! Пусть это будет главным в политике вашего Стола.
Он старался, и это означало пассивное руководство, что иногда истолковывалось как слабость. Распускались слухи, что он хочет подать в отставку, плелись интриги с целью выяснить, кто будет после него, велась борьба за власть.
Шандес не сомневался, что лидером в этой борьбе была Деларми. Она была самой сильной личностью этого Стола. Даже Гендибал с его жаром и безрассудством молодости, отступал перед ней. Как только что.
Но, ради Селдона, как бы пассивен или даже слаб ни был Первый Спикер, у него было исключительное право и поступаться им он не собирался.
Он встал, чтобы говорить, и Стол сразу замолчал. Когда Первый Спикер вставал, чтобы говорить, никто не смел его прерывать. Не посмели бы даже Деларми или Гендибал.
— Спикеры! — сказал он. — Я согласен, что мы столкнулись с надвигающиеся кризисом и должны принять решительные меры. Отправиться навстречу врагу должен я. Спикер Деларми со свойственным ей благородством, оправдала мое устранение от этой задачи необходимостью моего присутствия здесь. Истина, однако, в том, что я не нужен ни здесь, ни там. Я старею, я устал. Все вы давно ждете, когда я уйду в отставку, вероятно, я должен уйти. Я уйду в отставку после того, как этот кризис будет преодолен.
Привилегией Первого Спикера является выбор преемника. Я собираюсь объявить о своем выборе сейчас… У нас есть один Спикер, который всегда доминировал в работе Стола, и силой своей личности добивался лидерства, которого не мог добиться я. Вы все поняли, что я говорю о Спикере Деларми. — Он немного помолчал. Затем сказал: — Неодобрение показывает только Спикер Гендибал. могу я спросить почему? — Он сел, чтобы Гендибал имел право говорить.
— Я не одобряю, Первый Спикер, — тихо сказал Гендибал, — но выбор преемника ваша прерогатива.
— И я выбираю! Когда вы вернетесь, добившись начала процесса, который положит конец этому кризису, наступит время моей отставки. Мой преемник к тому времени должен будет проводить политику, продолжающую и закрепляющую этот процесс… У вас есть, что сказать, Спикер Гендибал?
С ледяным спокойствием Гендибал сказал:
— Когда вы сделаете своим преемником Спикера Деларми, Первый Спикер, я надеюсь, вы посоветуете ей…
Первый Спикер грубо перебил его:
— Говоря о Спикере Деларми, я не называл ее своим преемником. Так что вы хотите сказать?
— Прошу прощения, Первый Спикер. Я должен был сказать: «Предполагая, что вы сделаете Спикера Деларми своим преемником». После моего возвращения не посоветуете ли вы ей…
— Я ни при каких обстоятельствах не собираюсь делать ее своим преемником. Что вы теперь скажете?
При этом заявлении Первый Спикер не смог скрыть вспышки удовлетворения ударом, который он нанес Деларми. Он не мог бы унизить ее сильнее.
— Ну, Спикер Гендибал, — повторил он, — что вы скажете?
— Скажу, что я в замешательстве.
Первый Спикер вновь поднялся. Он заявил:
— Спикер Деларми доминировала и лидировала, но это еще не все, что требуется для поста Первого Спикера. Спикер Гендибал увидел то, что прозевали мы. Он столкнулся с объединенной враждебностью Стола, заставил Стол пересмотреть дело и согласиться с собой. У меня есть некоторые подозрения относительно мотивов, по которым Спикер Деларми взвалила ответственность за преследование Голана Тревица на плечи Спикера Гендибала. Но эта ноша действительно должна быть на его плечах. Я знаю, что он справится — в этом я доверяю своей интуиции — и когда он вернется, Спикер Гендибал станет двадцать шестым Первым Спикером.
Он резко сел, и в хаосе звука, жестов, мысли и выражений лиц начался обмен мнениями.
Первый Спикер безразлично глядел перед собой, не обращая внимания на эту какофонию. Теперь, после своего заявления, он неожиданно для себя почувствовал огромное облегчение, сложив с себя груз ответственности. Следовало сделать это раньше, да не получалось.
