— Я люблю тебя, — тихо прошептала она на выдохе, прямо перед тем, как я украл у нее следующий вдох — теперь он был один на двоих. Я ответил Лисе поцелуем, однозначно дав понять, что я тоже ее люблю и — больше. С таким заявлением она уже не стала спорить, тая в моих объятиях как клубничное мороженое, которое так сильно любила.
Я вошёл в нее плавно, сдерживая жгучую нетерпеливость, в этот вечер страсть должны была тлеть, а не полыхать, словно негасимый пожар. Золото наших тел смешивалось с лунным серебром, делая наше слияние похожим на литую мраморную статую. Но эта статуя была живой, несмотря на всю свою внешнюю идеальность, а стоны Лисы наполняли ее трепетом и пылкостью.
Я входил в Лису с новой и новой силой, с наслаждением наблюдая, как кожа ее щек становится все более и более золотой. Как она переливается нежно-желтого в искрящейся-лимонный и уже приноровился, чтобы блеск стал максимально ярким. Это означало, что Лисе было особенно приятно.
— Открой для меня свою эмпатию, — попросил я ее, — Чтобы я чувствовал, как тебе будет лучше.
— Ты и без этого прекрасно справляешься, — хихикнув, томно выдохнула моя хитрюга, и под прозрачным золотом телепатических вихрей ее щеки покрылись алым румянцем, — Может, сделаем исключение и я направлю тебя словами?
— Давай. Что дальше?
— У меня только одно пожелание, — простонала Лиса мне прямо в ухо, выгнувшись подо мной и сделав движение вперёд бедрами, прямо встречу своему удовольствию, — Глубже. Можешь делать все, что угодно, Морган, но делай это глубже.
Что ж, ее желание — закон, подумал я и устремился вперёд, до упора войдя в мокрое узкое лоно. Лиса впилась ноготками в мою вспотевшую спину, скользя пальцами по распаренной коже, а я вдыхал аромат ее стонов.
В эту ночь наш пик продолжался так долго, что мы потеряли счёт времени, и ночь устала ждать, уступив место пряному рассвету. В эти долгие, нескончаемые минуты, а может, и часы удовольствия в целой вселенной существовали только мы вдвоем.
Глава 38. Алисия. Счастье
Полгода спустя…
Солнце на Омеге всегда всходило медленно, я так и не успела к этому привыкнуть. Наверное, я буду отчаянно скучать по Земле, но теперь у меня новый дом, и у Моргана, и у нашего с ним будущего ребенка тоже. Все собиралась с духом, чтобы ему сказать, что уже два месяца во мне растет новая жизнь. Наверное, будет лучше, если он узнает это от меня, чем от штатного медика, который ударился в полную трезвость и теперь работает за троих, или из очередного отчёта или досье.
С любовью положила ладонь на низ живота:
— Ну что, малышка? Сегодня познакомимся с нашим папой? — спросила я у будущей дочки, хотя пол ребенка ещё не был достоверно известен, а от анализа днк я отказалась. Почему-то была уверена, что это девочка. Ох, надеюсь, Морган будет рад…
За семь месяцев усиленной работы более половины порталов на Омеге были закрыты. Общая сейсмическая активность планеты резко пошла на спад и учёные сделали вывод, что ей уже ничего не угрожает. Но мы продолжали работу, ведь я хотела, чтобы и аборигены, и наши будущие дети росли в новом, безопасном мире.
Но что будет ещё через десять тысяч лет? Я не хотела гадать, думаю, время все расставит на свои места и вселенная о нас обязательно позаботится.
Земля хорошенько подумала и сделала вывод, что интенсивная колонизация Омеге не нужна — это сократит население аборигенов и попортит джунгли, а без местной флоры не росло «оранжевое око», которое начало интенсивно добываться на планете. К счастью, в искусственных условиях его невозможно было воспроизвести, так что Омега подпала под охраняемую заповедную территорию, в которой все сохранялось в первозданном мире. Аборигены начали расселяться по планете, а мы пока что не ушли далеко от базы.
Пилигримов было мало, и мы с Морганом решили остаться в их числе. Он оказался прав — началась неистовая грызня «Мосакта» и Конфедерации, в которой победитель был заранее известен. Конечно, от «Мосакта» не осталось абсолютно ничего, несмотря на то, что экологи пытались устроить революцию на Земле. Но у них не получилось.
А Вердан Войлок… ох уж этот Вердан. Гением был, гением и остался. Ведь он не просто так «случайно» проговорился мне об «оранжевом оке» и его стабилизации… у него были свои счёты с «Мосактом», который уже давно превратил экологию в бизнес… Вердан был всегда верен своему делу, и считал, что экология важнее амбиций. Поэтому и сделал то, что сделал — не совсем честно, но он добился своего. После краха «Мосакта» он не пропал в тишине и безвестности, а перешёл обратно на службу в Конфедерацию. Следовало ожидать — такими специалистами как он не привыкли разбрасываться.
Более того, его сделали национальным героем, будто именно этот человек придумал уникальную схему глубинной связи, которая спасла Омегу. Шумихи тогда было много, Морган сказал, что так надо — за эту легенду он отдал очень многое, и именно благодаря ей нас оставили в покое, дав просто делать свою работу.
Да и во всем этом была своя доля правды, кроме того, что придумал это один человек, чтобы добиться своих целей. Конфедерация лишь приписала все его «заслуги» себе, объявив, что этот случай не прецедент, а тщательно спланированная операция, и в пример другим телепатам она ставиться не должна.
Когда-то я хотела ему отомстить и была очень зла, но теперь... все воспринимается по-другому. Подумала, пусть все останется на его совести, время все расставит на свое место. Ведь сейчас я безумно счастлива, хоть и в результате такого обмана. В конце концов неплохо, что именно так все получилось. Все, что ни делается — все к лучшему. Теперь мы хотя бы живём спокойно.
Вердан Войлок прилетал как-то на Омегу, заходил, чтобы извиниться и сделать нам подарок на свадьбу, но Морган поприветствовал его ударом в нос. И только потом пригласил на чай. Удивительно, но Вердан не отказался, сказав, что прекрасно знал, как Морган его «встретит». В тот вечер Вердан подарил нам дом и полностью оплатил проект по постройке собственной пиццерии. А пицца с ананасом действительно очень вкусная.
— Он меня совсем не любиииит, — Шейла заныла, распуская сопли, ее круглый живот буквально упирался мне в бедро.
— Шейла, милая, если он не нашел тебе бананы за ночь это не значит, что он тебя не любит, — глубоко вздохнула я.
В последнее время девушка совсем раскапризничалась, гормоны буквально не давали ей покоя, а ведь ей рожать со дня на день! Неужели и я буду такой же? Все к этому шло… в последнее время я питалась одной тыквой, дрожала над ней, как одержимая, и если в доме не было хотя бы кусочка, могла устроить скандал.
Надо будет сказать Моргану, что характер мой испортился совсем не на пустом месте…
— Я достал! — на пороге появился счастливый Артем со связкой переспелых бананов. Видимо, долго они добирались до Омеги.
Его обогнали несколько зелёных детишек с огромными глазами, а я взяла со стола пару яблок и всучила им прямо в руки. Аборигены часто прибегали, чтобы полакомиться земными «деликатесами» и стали почти что своими.
Шейла схватила бананы, детишки — яблоки, и все начали удовлетворённо жевать, сияя от счастья.
— Артем, ты не думай, что она всегда будет такой, просто беременность, сам понимаешь… — пыталась я объяснить мужчине очевидные вещи, которые он и так знал, но, видимо, легче от этого ему не становилось. Мешки под глазами были тому подтверждением.
— Все в порядке, Шейла уже несколько лекций по этому поводу прочитала, — улыбнулся он. Несмотря на усталость, всё-таки они были счастливы вместе, — Она же биолог…
— Угу, — кивнула Шейла с набитым бананами ртом.
— А что у нас на обед? — услышала я знакомый бас любимого, который тоже тащил что-то с груза, прилетевшего на Омегу. Сегодня у нас будет праздник.
Ого, целых три огромных тыквы и гигантский пакет груш!
— Твое любимое рагу, — поцеловала его в губы.
— Арт, останетесь? — спросил Морган друга, но тот вежливо отказался, боясь спугнуть довольный настрой своей жены.
