Вот займи очередь, постой в ней, дождись сеанса — и тебя вместе с тремя сотнями таких же, как ты, любителей прекрасного впустят в чистый просторный зал с высоким потолком.
И покажут что-нибудь такое, от чего твоя душа первосортными чувствами переполнится — любовью, ненавистью и несгибаемой решимостью.
Когда мы подошли к синематографу, там уже стояли человек двести. Признаться, мне это зрелище было в диковинку.
У нас-то, на Земле, стереокино — развлечение бросовое, дешевое, особой популярностью не пользующееся.
Только от большого безделья можно в городе в синемашку завернуть. Или если назначил свидание с девушкой, а на улице — дождь с градом. Но в этом случае тебе, понятно, уже не до фильмов.
Володя Гуркин, самый завзятый казанова нашего курса, любил пожаловаться (а на самом же деле — похвастаться), что ни одного фильма дольше двадцати минут не видел. Вроде как не до того ему было. Вроде как Володя без девушек в синемашки-то и не ходит.
И потом, у нас ведь, на Земле, все залы маленькие, человек на сорок—сорок пять рассчитанные. А у них в среднем зале человек триста.
Вот что значит чувство локтя!
Кстати, об этом легендарном чувстве. Уж сколько нам твердили про него на курсе «Этика военнослужащего»! Уж сколько убеждали, что его нужно иметь. Что пилоту без чувства локтя никуда. И что? В нашей Академии десять стереозалов (их и синемашками-то назвать язык не поворачивается), а в каждом — по десять мест, чтобы, значит, локтями не толкались и воздух друг другу не портили…
Скучно!
Из этого я делаю философский вывод: сколько нам ни тверди про чувство локтя, а находиться в обществе себе подобных мы, люди Объединенных Наций, не любим, не привыкли.
Индивидуализм у нас зашит в каждой хромосоме.
Иное дело — клоны. Они, когда локтя соседа не ошущают, когда никто им в затылок не дышит, нервничать начинают. Сразу подозревают западню. И нет для клона лучшего развлечения, чем поплавать в океане людском…
Что ж, потолкаться и я был не против, мне это было в новинку. Тем более — в обществе Иссы, которая смотрела на меня очень многообещающе.
Конечно, повторить баснословные подвиги Володи Гуркина мне не светило, я и не обольщался. Но, может быть, хоть один-единственный поцелуй? А?
Мы с Иссой остановились возле афиш, прицениваясь, на какой из фильмов лучше взять билет.
Вариантов было ровно два. Первый назывался патетически, «Рыжие дюны Ишкаты», и повествовал о вооруженной борьбе народа Конкордии с чоругами, нашими ракообразными соседями.
Чоруги-де взяли да и напали на Конкордию. И вот что из этого вышло.
На афише сообщалось, что в ролях чоругов снимались настоящие чоруги, а не какие-нибудь люди с рачьими бошками из пластика. Сразу вслед за этим следовала примечательная ремарка:
В КАЧЕСТВЕ ТРУПОВ ПОКАЗАНЫ РЕАЛЬНЫЕ ТРУПЫ ЧОРУГОВ
Признаться, после такого анонса я воспылал неподдельной любознательностью. Подать сюда «Рыжие дюны»! Желаю видеть реальные трупы чоругов! И вообще, реализма, реализма побольше!
И все же я решил ради справедливости ознакомиться и с аннотацией фильма-конкурента.
Блокбастер «Эра Людоеда-4» повествовал о вооруженной борьбе народа Конкордии с… с… Объединенными Нациями.
Я потер глаза кулаками — в смысле, все ли я хорошо вижу? Нет ли галлюцинаций?
Нет, галлюцинации тут были ни при чем.
«Сигурд» повторил, что так и написано: «Объединенные Нации».
У меня челюсть отвисла. Так, с отвисшей челюстью, я и читал — точнее, слушал «Сигурд» — дальше.
«Без объявления войны десантные армады Объединенных Наций атаковали планету Арэзахи. Гвэн Ор, командир непобедимого отряда особого назначения «Скорпион», знает: это не провокация. Это начало Эры Людоеда, предсказанной древними пророками. «Скорпиону» пришло время жалить — молниеносно и беспощадно».
Ну и дела!
Вот тебе и «братья навек»!
Мы с ними плечом к плечу только что джипсов били, кровь свою проливали, между прочим. Мы их в Академии нашей бесплатно учим военным премудростям, как бедных сироток. Мы по всей Галактике трубим, что клоны — наши братья по Великорасе. Наши главные союзники. А они?
А они в это время снимают фильмы про то, как нас, вероломных людоедов, будет жалить осназ «Скорпион»!
И даже не трудятся клонские режиссеры и сценаристы нас как-нибудь иносказательно обозвать — так, чтобы в одно и то же время всем понятно было, о ком речь, и чтобы оскорбления прямого избегнуть. Назвали бы нас хоть Соединенными Нациями для приличия, а? Или Конфедерацией какой-нибудь…
Ан нет! Заложить им на приличия!
А ведь это «Эра Людоеда-4». Значит, были и «Эра Людоеда-3», и «-2»? И там что, тоже жалят нашего брата?
В душе я просто кипел от возмущения.
— Что случилось, Александр? — спросила Исса, внимательно глядя мне в глаза. — Ты не хочешь смотреть фильм?
— Хочу. Только вот удивляюсь. Что за странные фильмы вы тут показываете?! — Хоть я и старался выглядеть саркастически-ироничным и ничего более, видимо, мне это удавалось слабо. По крайней мере Исса сразу почувствовала в моем тоне фальшь.
— А что в них странного? — спокойно спросила она.
— Сама посуди. Мы тут с тобой гуляем, я из Объединенных Наций, ты — из Конкордии. Дружим вроде. А в синемашке показывают, как мы друг друга из лазерных пушек расстреливаем. Разве это не странно?
— Но это же выдумка, Александр! — Глаза Иссы изумленно округлились. — Это же просто фантазия! Такого же не было в действительности! И не будет!
Она говорила с таким жаром, будто я — деревенщина с Мурома или Вавилона с махровым таким ретроспективным государственным устройством и совершенно не секу разницы между документальными и художественными фильмами. Спорить с ней было трудно. Но я попытался.
— Я понимаю, что это выдумка. Но разве нельзя снять какую-нибудь жизнеутверждающую выдумку? Мирную? Что-нибудь приключенческое, про давние времена, например. Или просто про жизнь молодежи, а?
— Не интересно «про жизнь». Простые люди не будут смотреть, — довольно категорично возразила Исса.
— Почему?!
— Потому, что жизнь — это скучно. Работа, работа, снова работа… Людям нужен враг, чтобы им было интересно. Ты же понимаешь, большинство людей, населяющих нашу Родину, обладают пока довольно низкой культурой восприятия. Им хочется прийти в синематограф — и, образно выражаясь, спустить пар. Душевно попереживать. А какое самое лучшее душевное переживание? Чувство, что ты победил врага. Ты согласен, Александр?
— Согласен, — процедил я, хотя, по правде говоря, считал, что есть переживания и получше торжества по поводу победы над врагом.
