Мисс остановился. Он снова задумался или вспоминал. Потом опять рассмеялся и продолжил:
– Такого восторга я не видел у обычных детей. Она вся светилась. Любовался я недолго, она тут же меня заметила. Мы встретились глазами. Она обернулась, высмотрела кого-то среди посетителей и затерялась в толпе. Это произошло быстро, я тут же пожалел, что спугнул ее. Но мне повезло. Мы наблюдали встречу экспедиции с одной площадки. Тогда я не стал церемониться, подошел и положил ей руку на плечо. А потом гонялся за ней по порту минут двадцать! Она оказалась очень шустрой!
Мисс громко рассмеялся. Курк слушал его и все больше погружался в события его рассказа. Мисс говорил с интонацией, как в театре. Он решил не перебивать Тома.
– Я даже ругал ее про себя "белокурой бестией". Служитель порта помог мне. Когда я наклонился к ней, то увидел, что у нее на лице такое выражение, будто она будет биться на смерть. Не знаю, что больше на меня подействовало в тот момент ее отвага или жалость, но я солгал, что это мой ребенок, что я ее обидел. Она больше не отставала от меня ни на шаг. Мы досмотрели встречу экспедиции, я сделал всю работу что планировал, а она тенью скользила за мной… Если не интересно я могу покороче.
Мисс обратил внимание на полусонное лицо Курка, он не знал, что у Рассела была такая манера слушать и изучать из-за полуоткрытых век, так он лучше усваивал информацию и вникал глубже в суть.
– Нет. Мне интересно, – сказал Рассел и приоткрыл глаза. – Не обращайте внимания, у меня такая привычка слушать. Мне очень важно ваше видение всех событий. У меня складывается впечатление, что она вам чем-то дорога.
– Дорога? – переспросил Том. – Эл, словно часть моей жизни. Она – моя семья.
Он замолчал, дожидаясь очередного вопроса. Рассел понял не без разочарования, что охладил пыл собеседника своим видом. Да. За долгие годы официальных отношений Рассел разучился воспринимать беседы, кроме деловых. Живое описание Тома заставило его не только увидеть события, но и пережить их знакомство самому. В сухих пунктах отчетов и записок, такого не найдешь. Будь он на месте Мисса, повел бы себя иначе. Том оказался чутким человеком, его манера говорить и вести себя была утонченной, а артистизм делал его обаятельным. Раскованность, которую Рассел принял за игру, оказалась отличительным качеством Тома Мисса.
– Извините, – пробурчал он. – Я привык к более официальным беседам. Продолжайте. Я хочу все подробно услышать.
Но, увы, он понял, что ситуация не поправима. Мисс стал рассказывать сдержанно и кратко.
– Я привез ее домой.
Он стал без особых подробностей рассказывать, как Эл стала его подопечной, но Курк остановил его.
– Знаете, Том, – Курк перешел на более теплый тон. – Я все это читал. Все. Даже то куда обычный инспектор не полезет. Ответьте на один вопрос, но очень искренне. Если знаете. Откуда она взялась? Это, возможно, предвосхитит многие мои будущие вопросы, а, возможно, настолько прояснит ситуацию, что я их не задам.
Мисс взглянул в глаза Курку.
– А вы правды не боитесь?
Тут Курк неожиданно ощутил себя неуютно. Он уже составил впечатление об Эл, ему нужно было дополнение к уже существующим данным, а не их опровержение. Мысль, что после признания придется начать сначала, Расселу Курку не понравилась. Эл все-таки связана с Галактисом, и она – чужак. Тогда зачем Мисс так рискует или он так же смел, как его воспитанница? Но то, что Рассел услышал, оказалось ошеломляющим.
Мисс не дождался ответа и сказал:
– Она из двадцатого века. Она гость в нашем времени.
– Что?!
– Она из прошлого.
Курк изначально произвел на Мисса впечатление очень спокойного человека, даже слишком. Том сразу навел о нем справки, как только Эл произнесла его имя. Этакий, ко всему готовый инспектор, прожженный в делах, исследовании неординарных ситуаций. Мисс и подумать не мог, что известие произведет на инспектора оглушительное впечатление. Глаза Курка из ленивых очей стали шальными. Он замер и было понятно, что он не в силах "переварить" то, что услышал.
Мисс подождал немного, потом принес стакан воды. Курк пить не стал. Мисс решил разрядить атмосферу и немного прокомментировать сказанное.
– Я сразу заметил, что она мало говорит, но если говорит, то очень четко выговаривает слова. Она знала кое-что, фразы, из межгалактических языков, из нескольких сразу, суррогат. Я позже заподозрил, что она не совсем знает наш язык, но она умудрялась меня понимать. Я решил, что она колонистка. Но чтобы не напугать – не спрашивал. Она настолько настороженно относилась ко мне, что я чувствовал себя неспокойно. Она много раз пыталась уйти, но я схитрил, прицепив ей на тело датчик, прямо на волосы, раза три мне удалось ее найти. Потом она предъявила мне датчик, вместе с прядью своих кудряшек и заявила, что нам надо серьезно поговорить. Я ожидал, что она расскажет, кто она и откуда. Не тут-то было. Прозвучал ультиматум из двух четко выговариваемых длинных предложений. Она не собиралась у меня оставаться, если я не перестану ее выслеживать и буду к ней не так внимателен, потому что ей не нравиться, видите ли, что я ее все время изучаю, но ей нужна помощь и она согласна остаться, если я ей помогу. Раз уж я хочу о ней узнать, то должен иметь терпение и ждать, когда она расскажет сама. И она действительно рассказала. Она по неведомой случайности попала из прошлого в наше будущее. Оказалось, что она семь месяцев живет в нашем времени. Я был потрясен не менее вас. Я поверил только потому, что видел ее трудности в контакте с внешним миром. За это время она умудрилась не попасться ни одной из официальных служб. Она могла бы написать учебник по приспособленчеству. Она наблюдала, учила язык, изучала наши нравы. Потом нашла банк информации, и он оказался ее лучшей находкой. Она умудрилась по незнанию частично выучить пару межсистемных языков, пресса была для нее основным источником информации. Она училась быстро. Рассел, это надо было видеть, как она училась, засыпая на ходу и падая от усталости. Когда она хорошо выучилась говорить, и мы легко общались, состоялся еще один разговор, до которого я очень сомневался, что она сказала правду. Я нашел ее брелок с именем и данными, какие носят все дети в ее возрасте. Я тайком узнал, что ее родители погибли, а она пропала без вести. Я решил, что ее поведение последствия перенесенной травмы, но должен сразу предупредить, я никогда не видел в ней сумасшествия. Я предъявил ей брелок. Изображение в шифре брелка было похоже на нее, но не точь-в-точь, зато биологические данные подходили ей. Оказалось, она следила за девочкой похожей на нее и видела катастрофу, помочь не смогла, но нашла в их доме запасной брелок. История правдивая, я потом обо всем справлялся. Понимаете, Рассел, она могла бы выдать себя за ту, но не смогла. Когда я спросил почему, то она ответила, что ей стало очень больно за тех людей. Она попользовалась брелком один раз, а потом сохранила на память. Если бы она солгала соврать, то мы сейчас не разговаривали бы о ней в таком ракурсе.
