– Вот тебе и ответ, – пояснил Верден, глядя ей в глаза. – Жизнь наделила человека способностью плакать и смеяться, сострадать и радоваться вместе с другими, совершать дурные и хорошие поступки, любить. Да, человек умеет любить, с любовью в сердце он способен на очень многое – это песня его души. Вот я люблю корабли, ни одного здесь нет, к которому я не приложил бы руки. Если завтра я умру, то обо мне будут помнить все капитаны и пилоты потому, что, вступая на борт, они вспомнят старика Вердена, чудака и острослова, потому что я люблю эти машины, они как дети для меня. И вовсе не важно, что я никогда на них не летал далеко, зато они хранят следы моей работы, той, что дала им еще и еще шанс полететь. Тебе не скоро подводить итоги, но раз уж наделила тебя природа, позаботься о том, чтобы было на что оглянуться, отыщи такую любовь, что бы от этого ожил целый мир вокруг и тогда совсем неважно будет человек ты или нет. А для меня ты была и будешь отважной девчонкой, которая умеет жить улыбаясь, но при случае, не побоится показать зубы. И я не стану разбираться какая у тебя кровь. Ты для меня – человек. Я очень рад, что был твоим техником.
– Почему был? Ты и сейчас мой техник.
– Уже нет. Час назад мне дали согласие на отставку. Мое время закончилось. Но я все равно – твой техник.
Эл неожиданно кинулась ему на шею, обняла и сильно прижалась. Она плакала, не стыдясь слез, не пытаясь их сдержать. Верден, будто факел сунул ей в грудь, внутри все жгло, словно на старом пепелище снова начался пожар. Она тогда забыла о смерти.
Верден посмотрел на нее и подумал, что видит ее в последний раз. Он умер от сердечного приступа через три дня после разговора, отказавшись от помощи врачей, объяснив тем, что ему давно пора отдыхать.
Глава 1 О чем молчал Том Мисс
Курк который раз штудировал досье Эл, ему не хватало подробностей, слишком сухо и официально. Он видел ее в действии и хотел понять, откуда в ней такое завидное сочетание качеств. Непростая у него задача.
Записи академических наставников не отличались оригинальным изложением, язык отчетов был очень сухой, преобладали хвалебные записи, но на ее деле было больше красных пометок, чем у всех ее сокурсников. Эл любила и умела шалить, с чувством осторожности у нее явно было плохо. У Курка сложилось мнение, что ей прощали то, за что других выгнали бы с курса, и ей удавалось балансировать на грани. Бурная "неуставная изобретательность" курсанта Элли Светловой компенсировались изрядным трудолюбием. Чтобы развлекаться при такой нагрузке и успеваемости, нужно иметь запас сил.
Курк навестил Академию Космофлота, опросил кураторов курса, на котором практиковалась Эл, но зная его должность, они не спешили откровенничать, только вскользь кто-то упомянул, явно от былой досады, что, если бы все выходки ее компании заносились бы в досье, Эл никогда не закончила бы академию.
Курк переключился на бывших сокурсников Эл, в паре случаев ему удалось скрыть должность и разговорить молодых людей. По неосторожности и молодости они поведали Курку не мало интересного. Эл на курсе не любили, завидовали ее успехам, но очень переживали из-за неудавшейся экспедиции. В итоге Курк пришел к заключению, что Эл, при всех противоречиях, на курсе лицо весьма уважаемое. Бывшие курсанты были единодушны в том, что она честный человек с принципами.
Родителей у Эл не было, точнее они были колонистами, девочка их не знала, так как ее вернули назад после неудачной колонизации. Курк принял эту версию, как ловкий ход. Он обратил внимание, что до десяти лет Эл, словно, не существовало. Не поэтому ли о первых годах ее жизни не было известно, точнее данные никто не искал. Он нашел в академических хрониках имя – Том Мисс с пометкой "воспитатель". Этот человек сыграл незаметную, но важную роль в жизни Эл, это он помог ей попасть в академию, он выступил опекуном, хотя подтверждений опекунству тоже не было. Курк вернулся к самому началу. Он всегда старался быть осторожным в суждениях, поэтому не определился в вопросе, какие точно отношения были у Тома Мисса и Эл. Он стал вызнавать все, что касалось Тома Мисса. Он оказался исследователем в области древних цивилизаций, сотрудничал с археологическими университетами всего мира и институтом Времени. Он не был широко известен и производил впечатление одиночки. Его связь с Эл показалась сомнительной, может он вообще ее не знает. Курк уже мог поверить, что с Эл сталось бы подделать документы. Он стал искать Тома Мисса и нашел.
Том жил на уединенном острове в Тихом океане. Мягкий климат и обособленность могли вызвать зависть у кого угодно, остров был искусственный, и как выяснилось совсем маленький.
Курк прилетел без приглашения, надеясь на удачу. Том Мисс был дома и вежливо разрешил приземлиться.
Этот островок напоминал музей, здесь было полно экспонатов, преимущественно из древних культур Европы, Азии, реже Америки. Мисс заметил интерес инспектора и, обведя очень смуглой рукой все вокруг, сказал:
– Это точные копии, точные на столько, насколько возможно… Но копии. Некоторые уменьшены, – он улыбнулся и продолжил – Я вас, кажется, узнал. Раз вы здесь, то знаете, как зовут меня, а я знаю, как зовут вас – Рассел Курк. Если позволите, я буду называть вас по имени.
В той среде, где общался Рассел Курк, принято было называть друг друга по званию, но перед ним был человек далекий от устоев Космофлота, Курк был не против обращения по имени, поэтому предложение Мисса одобрил ленивым кивком.
Том Мисс был человеком за тридцать, хотя ему могло быть и больше. Он был очень тощий, имел рост такой же, как у Рассела. Курк обратил внимание на его худые тонкие руки с красивыми кистями, как у женщины. Одет он был в странную одежду сделанную вполне из современных тканей, не комбинезон, в котором ходила половина жителей Земли, а обрезанные штаны и куртка без рукавов на голое тело. Он был из Европы, Курк навел справки, но загорелая дочерна кожа скрывала европейское происхождение. Этот человек жил на острове, в субтропиках уже лет семь, не удивительно, что кожа стала такой темной. Лицо с узким квадратным подбородком, широкий нос, широко посаженные глаза. Кроткие волосы выгорели, как и брови. Лицо Мисса имело беззаботное выражение, что насторожило Рассела. Он двигался с изяществом танцора. Рассел решил, что этот человек кроме интеллектуального труда ничем не занимается. Том производил впечатление человека оторванного от жизни, но Рассел не торопился верить первому впечатлению.
Еще на стоянке для катеров Мисс спросил:
– Ведь речь пойдет об Эл?
