С прибытием, Тан!
— С прибытием! — расплылся в улыбке и Артем. — Эту байду уже можно отстегнуть? — Он оттянул большими пальцами рук лямки сбруи.
— Страховку? Да, отстегивай. Сверни аккуратненько — и на гачок у дверей… Нет, не так, давай покажу!
Ва Дасти показал, как правильно сворачивается страховочная сбруя — сначала на Артемовой, потом на своей. Артем надеялся, что запомнит.
— Что так долго-то? — обратился сказочник к ло Тану, когда с наукой было покончено.
— Сейчас расскажу, — проворчал Тан. — Старейшины всю плешь мне проели советами…
Сказочник встал на цыпочки, насильно наклонил голову ло Тану, поглядел и скептически заметил:
— Что-то не видно у тебя никакой плеши!
— Еще парочка таких лекций — и будет! — заверил ло Тан. — Лучше бы тебе все это рассказали, ты у нас светлая голова и все такое. А у меня чуть мозги не вскипели.
— Я не человек клана, не забывай, — напомнил ва Дасти. — И подумай, кстати, нужно ли нам все это рассказывать.
— Подумаю. Кстати, я теперь тоже не человек клана. Я теперь беглый. Слушай, Дасти, я жрать хочу, как тысяча голодных зубров. Давайте поужинаем, за едой все и расскажу.
— Давайте, — сказочника не нужно было уговаривать. — А Тиом, накрывай! Ты у нас в этом деле лучший!
Артем не возражал — все, что было связано с готовкой, сервировкой и вообще продуктами и питьем, всегда давалось ему легко, всегда нравилось и никогда не надоедало.
Поэтому он без лишних слов нырнул под навес, в хижину, но там было слишком темно.
— Сделайте свет! — попросил он, шаря в первом попавшемся мешке с припасами.
— А где фонарики? — поинтересовался ло Тан, тоже ныряя в хижину.
— У изголовья клетка, — подсказал снаружи сказочник.
В изящной шарообразной, плетеной из вики клетке обитало три совсем молоденьких, размером с теннисный мяч, науса. Они парили в клетке безо всякой опоры, словно в невесомости. На Листах ими пользовались редко — там для освещения чаще пользовались огнем. Лучинами, лампами, даже свечами. Но иногда аборигены прибегали к помощи этих вот созданий.
— А корм где? — крикнул Тан, подвесив клетку к крыше хижины.
— Да там же рядом, пошарь, — отозвался ва Дасти.
Тан пошарил, видимо, нашел, потому что больше ничего не спрашивал, только шуршал в полутьме чем-то. А потом и вовсе вышел из хижины. Артем в таких условиях сподобился только расстелить мехом вниз шкуру, которую назначили скатертью, а потом тупо сидел и ждал света.
Уже минуты через три наусята стали похожи на тлеющие головешки, еще через пару — на тусклые ночные фонарики, и продолжали разгораться все ярче и ярче. Артем уже кое-что видел и принялся накрывать на стол… пардон, на скатерть. Разломил пару лепешек, порезал на ломтики мясо, очистил несколько корешков вузы.
«Что б я делал без ножа», — в который раз подумал Артем о своем бесценном швейцарце. Если не считать одежды и ботинок — единственном напоминании о прошлой жизни. Артем его старался не светить при людях — боялся, что отберут или украдут, хотя аборигены вроде бы не давали повода думать о себе худо. Но мало ли… По сути, они дикари, а для дикаря, подозревал Артем, такой ножичек куда ценнее человеческой жизни, тем более что это жизнь какого-то там чужака. Даже друзей, Дасти и Тана, Артем старался лишний раз не искушать.
Теперь питье. Артем приготовил бурдючок с яблочным соком. Подумал и отыскал еще один — с веселящим.
— Готово! — объявил он громко. — Прошу к нашему дастархану!
Фонарики разгорелись как следует; конечно, освещение по меркам Homo Cosmic было довольно скудным, но, например, с факелом по яркости вполне могло потягаться. Артем знал, что наусы будут светиться около часа, пока их не покинет ощущение сытости. Три шарика взмыли к самому верху клетки и рдели там наподобие праздничной иллюминации.
Спутники один за другим вошли в хижину.
— Ва Дасти! — торжественно объявил Артем и театральным жестом указал на место слева от себя.
Сказочник принял игру: с серьезной миной приложил руку к сердцу, поклонился и сел, где указано.
— Ло Тан! — охотнику Артем указал на место справа.
Тот почему-то глубоко вздохнул — Артему показалось, с тоской, которую Артем никак не ожидал.
— Что такое? — насторожился он. — Я сделал что-то не так?
Тан уселся и скрестил ноги по-восточному.
— Он больше не ло Тан, дружище, — объяснил сказочник, к радости Артема, довольно спокойно. — Он теперь беглый, стало быть, вольный. Теперь его зовут ва Тан.
— У… Я не знал, извини.
— Да я не сержусь, — вздохнул ва Тан. — Просто… проняло. Расслабься, а Тиом! Все нормально! Для вас я по-прежнему просто Тан.
Он успокаивающе потрепал землянина по плечу.
«Слава небу…» — подумал Артем, действительно расслабляясь.
— А что такое дастархан? — переменил тему любопытный ва Дасти.
Артем встрепенулся, вновь входя в роль радушного тамады.
— А дастархан, милостивые государи, это то, на чем мы сейчас сосредоточим все наше молодецкое внимание! — Артем потянулся к меху с веселящим. — Первым делом, я думаю, за отлет!
Через минуту ва Дасти, жуя, принялся допытываться — кто такие милостивые государи.
Никита Тарханов, эмбриомеханик, гражданский флот, рейд, дальний космос.
Артем Шпилевой, в прошлом — бармен лайнера «Одесса»; ныне терпящий бедствие на неустановленной планете.
Ва Тан, беглый охотник, временно вольный, Поднебесье.
Ва Дасти, певец-сказочник, вольный, Поднебесье.
— Нет, — сказала Криста, — так не получится.
Ник беспомощно поглядел на нее.
Вроде бы и по-русски говорит, а ничего не понятно.
— Но мне нужно туда спуститься! Там остались мои вещи, приборы… Связь, в конце концов.
— Внизу ничего не осталось. Да и опасно спускаться туда, куда прорвались землеходы. Вот подожди, загонят их в заповедник, тогда и спустишься.
— Криста, — взмолился Ник. — Я уже три дня торчу на этом чертовом дереве. У меня голова кружится. Я вниз хочу! На поверхность!
— Голова кружится? — удивилась Криста. — Почему?
— Потому что я не привык жить между небом и землей, на ветру!
— Ты не любишь ветер? Ну и сидел бы в дупле, там ветра нет.
— В дупле эти… как их… слизни, что ли. Бр-р-р… Лучше уж на ветру.
— Слизни тебя не тронут, я же объясняла. Какой ты капризный, Ник. Ужас.
— Капризный… Вот запихнут тебя в каюту на недельку — я на тебя посмотрю…
— Что такое каюта?
Ник вздохнул.
— Это такое дупло. Только квадратное. Точнее, кубическое.
— На твоем ко-раб-ле? — тщательно, по слогам выговорила незнакомое понятие Криста.
Именно понятие, а не слово. Потому что на самом деле Криста не издавала никаких звуков.
