– Я тоже, – присоединился бортинженер.
– Да-да, конечно, – А-Тох кивнул, вновь подозвал слугу и поручил ему атонцев. Тот поклонился и жестом указал им следовать за собой.
Оставшись с Аланом и Рилондой втроем, А-Тох схватился за сердце.
– Мальчик мой! Ты ведь был на волосок от смерти! Алан… Спасибо тебе! Ты снова проявил настоящий героизм… Но кто? Кто посмел сотворить такое?
– Давайте посмотрим номийские новости, господин А-Тох, – предложил Рилонда. – Мне нужно знать, сообщают ли они о покушении, и если да, то как именно его интерпретируют.
– Верно, – одобрил А-Тох. – Начнем с официальных новостей.
Они переместились в уютную гостиную с окрашенными в приглушенные цвета стенами, плотными бархатистыми шторами и мягкими диванами. А-Тох включил телепанель, и на экране появился диктор – типичный номиец, коренастый, темноглазый, с чрезвычайно серьезным выражением лица.
– И вновь мы возвращаемся к главной новости, – объявил он. – Сегодня атонский король Рилонда погиб в результате нападения на его личный лайнер неизвестного звездолета без опознавательных знаков. Съемка велась с автоматического орбитального спутника Нового Нома (Декстры).
Замелькали кадры: приближающийся черный корабль, выстрел, взрыв, огненное месиво из обломков. Алан с удовлетворением отметил про себя, что небольшую шлюпку, ускользающую от смерти, среди этого хаоса и в самом деле не видно. А-Тох покачал головой:
– Вот хорошо, что вы уже здесь. Если бы я посмотрел это до вашего появления, точно получил бы инфаркт.
Диктор между тем продолжал:
– Посол Верги на Номе(Декстре) господин Шантор обвинил в случившемся номийские власти.
Кадр разделился пополам, и на левой стороне возник господин Шантор, плотный блондин с залысинами лет 60. Гневно сверкая глазами и потрясая указательным пальцем, он чеканил каждое слово:
– Председатель Главной Партии господин Ю-Тар знал, что атонский король собирается прибыть к нему для дипломатических переговоров, а поскольку ни для кого не было секретом, что Рилонда являлся сторонником проведения глобальных реформ на Номе и принятия новой конституции, его фигура могла стать знаковой для повстанцев. Именно это и не устраивало Ю-Тара, и он предпочел устранить опасность. Это вопиющее нарушение всех общечеловеческих норм! Косность и отсутствие свободы, попрание всех элементарных прав, которые царят сейчас на Номе, стоили жизни умному, талантливому молодому человеку и его нескольким спутникам!
Картинка слева сменилась изображением Ю-Тара – 40-летнего невысокого мужчины с пронзительным, волевым взглядом и тонкими губами.
– А сейчас – официальный ответ господина Ю-Тара, – прокомментировал журналист.
– Господин президент Верги через своего посла, господина Шантора, обвиняет номийское правительство и меня лично в убийстве атонского короля, – медленно, тяжело заговорил Председатель Главной партии. – Это грубое наущение и циничная ложь. Мы непричастны к гибели господина Рилонды. А вот вергийцам она как раз была крайне выгодна по нескольким причинам. Во-первых, их очень устраивает гражданская война на Номе как дестабилизирующий фактор. Во-вторых, лишить такую мощную державу, как Атон, молодого, энергичного руководителя, блестящего дипломата – это было мечтой господина Барруха с момента его избрания. Рилонда еще не успел оставить наследника, прямая королевская ветвь прервалась; теперь атонскому экс-монарху Гаренде довольно затруднительно будет подыскать и быстро подготовить нового правителя. Таким образом, Атон как минимум на несколько лет фактически лишится главы и будет ослаблен и уязвим. На мой взгляд, совершенно очевидно, кому нужна была смерть Рилонды, а заодно и провокация против номийцев.
После того, как Ю-Тар высказался, начался другой новостной сюжет, и А-Тох выключил звук. Алан усмехнулся.
– Мда-а-а… Вот и пойди пойми. Сваливают друг на друга.
Рилонда был мрачен; морщась, словно от боли, он тер ладонью лоб с выражением какой-то беспомощной, угнетенной досады.
– Значит, они все-таки решили объявить новость и раздуть скандал. Судя по провокационному стилю, мое мнение – скорее, покушались вергийцы. Но сейчас дело даже не в этом… – он тяжело вздохнул. – Известие о моей смерти достигнет Атона завтра вечером. А там – отец, и, главное, Гела… А ей нельзя волноваться. Сейчас совсем нельзя…
– Почему? – спросил Алан.
– Сейчас такое время… Я никому не говорил… Словом, Гела ждет ребенка. Уже три месяца.
– Ух ты, – изумился Алан.
– Ты будешь отцом! Поздравляю, – улыбнулся А-Тох.
– Спасибо.
– Ребенок… – задумчиво произнес Алан. – Это такая ответственность… Это уже совсем взрослая жизнь…
– Алан, – Рилонда горько улыбнулся. – Я уже два года как король. Ты считаешь, это недостаточно ответственная и взрослая жизнь?
– Вообще да, – признал землянин.
– Так вот, если Геле сейчас сообщат о моей гибели… Вы представляете, что с ней будет? Если с ней или с моим сыном что-нибудь случится, – кулаки его непроизвольно сжались, – клянусь, господин Баррух очень пожалеет о своих неудачных интригах. Я его уничтожу.
– Почему ты думаешь, что будет сын?
– Потому, что мы сделали генетический анализ. Это мальчик. Я даже знаю, – он слабо улыбнулся, – что у него будут черные глаза.
– Удивительно, – Алан тоже улыбнулся. – Но я уверен, все обойдется. Гела ведь сильная. Она уже прошла столько испытаний судьбы.
– Известить сейчас Гелу о том, что я жив, невозможно – у нас нет корабля, который мог бы полететь на Атон. Но у меня есть одна идея… Конечно, она сумасшедшая. Абсолютно бредовая… Но это все, что мне остается.
– О чем ты?
– Видите ли… Я и Гела… Мы заметили, что между нами есть какая-то необычная связь. Это что-то необъяснимое, невероятное, и меня как убежденного материалиста очень смущает, но, тем не менее, существует. В экстремальных ситуациях, если мы разлучены, то способны видеть и слышать друг друга… Через космос. Понимаю, звучит немыслимо, фантастически, у меня и у самого не укладывается в сознании. Но сначала я увидел ее, когда умирал. И не просто увидел… Она улыбалась мне, и глаза ее светились так, что мне стало легко, радостно… И тогда я почувствовал, понял, что именно с этой девушкой мне будет так же легко и радостно всю жизнь, и только с ней я буду совершенно счастлив… Это понимание пришло свыше, извне, и было больше и сильнее, чем все разумные выводы, доводы… С той самой минуты я просто знал это, и все, но знал точно. Потому и искал тогда, и ждал – только ее; а встретив, не стал тянуть со свадьбой. И действительно, наше с ней счастье, взаимный настрой друг на друга сложились без усилий и сразу, как по волшебству, словно музыка в одной тональности… А потом – она, на атонском экспедиционном звездолете, который захватили вергийцы во главе с Хадкором, четыре года назад. Она была ранена, жар, тяжелое состояние, почти умирала, и я почувствовал это на Атоне и начал молиться, чтобы она жила. И она увидела меня. Позже, вернувшись на Атон, рассказала, что в бреду явственно различала мое лицо и слышала слова, которые я повторял. Мы сверились… Это была фраза: «Да хранит тебя любовь моя». Она первая произнесла ее вслух дословно, и призналась, что эта моя поддержка и помогла ей выжить…
