Поэт описывал ситуацию довольно любопытно. Кассандру словно подменили. Спокойная, почти отстраненная в краткий период прояснения, она не стала скорбеть по отцу и посылать проклятия на головы убийц – для этого найдется время потом. Сейчас она благодарила богов, что ее отец, царь Приам, не дожил до того момента, когда разрушили его город и сожгли дотла.
Кассандру нашли и забрали в рабство греки во время ее страстной молитвы...
Именно такое толкование заставит пролить слезы Леокритора.
Очень скоро сумерки превратились в непроглядную тьму. Прошло немного времени, и Гомер закончил свою историю, исполнив на простой деревянной арфе заключительный аккорд. Звуки, казалось, достигли каждого сидящего в холле. Медленно, но неумолимо наступила тишина.
– Да будут благосклонны ко мне боги, – произнес Акапфир, их хозяин. В его голосе слышалось простое и неподдельное восхищение Гомером. – Ты прав, мой друг... Эта простая арфа издает самые приятные звуки, выделяясь своим пением среди всех инструментов, которые я предлагал тебе. Теперь твой хозяин Акапфир чувствует себя глупцом, потому что высоко ценил их.
Поэт по-доброму рассмеялся. Его приятный низкий голос не резал слух, а скорее, походил на шум водопада.
– Ты – не глупец, – сказал Гомер, обращаясь к хозяину. – Ты – щедрый человек, готовый поделиться своим богатством с другими. Откуда тебе, знать, что внешний вид инструмента не имеет ничего общего с его звучанием.
– Ха! – воскликнул Данайк, один из гостей Акапфира. – Твое остроумие не подводит тебя... Пусть твоя арфа из простого дерева, но зато язык – из чистого серебра.
Гомер улыбнулся, отложил арфу и встал. Для своего времени он оказался высоким, даже выше самого Джорди.
– Вы слишком добры ко мне, – произнес он, поправляя свое одеяние.
Певец глубоко вздохнул. – Как великолепно пахнут сады! Поможет ли кто-нибудь из собравшихся побродить незрячему старику среди деревьев?
Естественно, такой чести обычно удостаивался хозяин дома. Но Акапфир посмотрел на Джорди.
– Почему бы вам не погулять с нашим гостем? – спросил он, радушно улыбаясь. – Ведь вы прибыли издалека, чтобы только послушать его?
Именно этого Ля Форж не планировал специально. Компьютер голопалубы преподнес ему приятный сюрприз.
– Да, конечно, – неуклюже промычал старший инженер. – Это большая честь для меня.
Он подошел к креслу, в котором сидел поэт. Подав руку, Джорди взял ладонь Гомера в свою.
– Спасибо, – поблагодарил бородач. Он позволил Джорди провести себя среди гостей и светильников. – Мне кажется, вам уже приходилось водить незрячих. Вы – хороший проводник.
"Ну да, – подумал главный инженер. – Слепой ведет слепого".
– Приходилось, – ответил он.
Когда они проходили мимо колонн, аромат цветов усилился и стал пьянящим. Между полом и землей располагались ступеньки. Мужчины спустились по ним.
– Осторожно на последней, – предупредил поэт. – Здесь выбоина, не зацепитесь сандалией.
Джорди посмотрел вниз. Действительно, по камню змеилась большая трещина. Инженер перешагнул через нее.
– Я бывал у Акапфира много раз, – объяснил Гомер, – и уже знаком с дорогой.
– Понимаю, – ответил Джорди и осознал, как его ответ мог прозвучать в данный момент. – Я не шучу, – добавил он.
Поэт кивнул.
– Я знаю... Не волнуйтесь, подобное часто со мной происходит. Он помолчал.
– Итак, Джорди, вы ведь отличаетесь от остальных?
Они шли по грязной тропинке, ведущей к вершине холма. По обеим сторонам росли фиговые деревья, посаженные ровными рядами.
Инженер пожал плечами.
– Не очень. Я просто прибыл из... другого места.
– Наверное, издалека.
– Можно и так сказать...
– Но вы приехали послушать меня. Разве у вас нет певцов?
Джорди засмеялся.
– Множество. Но таких, как вы, – нет!
– Гм... Спасибо за комплимент. Но здесь кроется что-то еще, ведь правда? Вы, наверное, хотите спросить меня о чем-то?
"Неужели я так много вложил в программу? – подумал Ля Форж. – Или компьютер хорошо просчитывает все варианты?"
– Я просто... даже не знаю. Мне просто интересно.
– Как я это делаю? Как я описываю то, чего никогда не видел?
– Что-то вроде этого...
Настала очередь поэта пожать плечами.
– Это проблема любого рассказчика, пользуется он глазами или нет.
Петь ли о богах, которые никому не показывались... О давно погибших героях... О том, что случилось где-то далеко... Если ты этого никогда не видел, то это не значит еще, что не работает твое воображение.
Джорди никогда не думал в таком ключе, о чем честно и сказал собеседнику.
– Потерять зрение – не самое страшное, – ответил Гомер. – Бывает и хуже.
– Например?
Поэт почти незаметно вздохнул.
– Например, страшнее потерять память, мой друг. Память... В ней вся твоя жизнь, вся твоя личность. Кто ты без нее? Что ты собой представляешь?
Джорди посмотрел на лицо своего спутника. Заметил ли он боль в морщинках вокруг глаз Гомера? Не стал ли певец певцов в свои долгие годы уставать от жизни? Такое ведь не исключено. В его время старость все еще оставалась проблемой.
Инженер задумался, каково чувствовать себя Гомером, величайшим сказителем своего времени. Иметь такие обширные познания, знать все легенды и стихи... И осознавать, что медленно теряешь возможность пользоваться ими. Ведь это не просто внутренний мир, но и единственный мир, потому что слепой Гомер никогда неоткроет для себя мир внешний, окружавший его.
Затем Джорди остановил себя: "Подожди, подожди... Ведь перед тобой не Гомер, то есть не настоящий поэт... Это всего лишь иллюзия, созданная компьютером голопалубы. Настоящий Гомер умер где-то в семисотом году до рождества Христова на Земле. Как можно жалеть того, кто не существует?.."
Но, взглянув на слепого старика, идущего рядом с ним по аллее с фиговыми деревьями, понял: вся его стройная логическая цепь рассыпалась.
Может, это и не падение Трои, но все равно – трагедия.
– Вы жалеете меня? – поинтересовался поэт. – Я чувствую это по вашей задумчивости.
Джорди просто испугался, насколько проницательной оказалась его программа.
– Не плачьте по Гомеру, – продолжал певец. – Плачьте по Одиссею и Ахиллесу, по Гектору... Когда умрет моя память, умрут и они.
Над холмами поднималась луна... Большая, бледная, отбрасывающая синеватые тени.
– Я не буду плакать, – ответил Джорди. – Мне кажется, вы найдете людей, которые запомнят ваши рассказы. Они передадут их дальше и сделают это очень бережно...
– Хорошо бы... Поэзия сейчас не в почете, как раньше. Так малоновых певцов. И нас становится все меньше. Через поколение или два мы окончательно исчезнем с лица земли.
