Всё выходило так, как и предполагала Кира — в досье было над чем поработать, но не было ничего, что могло бы помочь прямо сейчас.
И потому пришлось вспомнить тот единственный план, которого она откровенно хотела избежать.
Под утро, когда измученный болью пленник наконец погрузился в сон, Кира попросила мужа перенести в подвал скамью. Вообще пленники там содержались в первые, так что с оборудованием каждый раз возникали проблемы. Если кресло, стол и препараты Кира могла перетащить туда сама, то для вещей покрупней уже требовалась помощь — а грузчиков ради такой сомнительной работы не позвать. Максим отнёсся к делу с энтузиазмом.
— Я рад, что ты поняла — ему тоже надо спать.
А потом Кира попросила Сая привязать…
Она несколько раз подумала, что лучше бы сделала это сама. Её не мучала совесть в отношении того, что она успеет во всех подробностях рассмотреть лерона голышом, пока будет укладывать его лицом вниз — к слову, для задуманного его требовалось сначала раздеть. Но он попросту был для неё тяжеловат. Правда, не настолько, чтобы добрых два часа слушать зудение Максима над ухом. Наконец, дело было сделано. Максим пригрозил:
— Когда закончишь, я проверю, всё ли у него хорошо.
— Ага, и ещё обезболивающих ему принеси. Чтобы мы тут все до старости… — Кира поняла, что разговаривает сама с собой. Не дождавшись, когда она закончит, Максим развернулся и ушёл.
Вздохнув, Кира присела на скамью и проверила, крепко ли спит «объект». Для перемещения, чтобы не думал бунтовать, пришлось вколоть ему ещё и транквилилизатора, и в итоге приходилось ждать ещё несколько часов, пока он очнётся. «В конце концов, и я слишком устала, чтобы начинать сейчас», — успокоила себя Кира. Мысли о том, что предстоит делать, отозвались волной непрошенного возбуждения в животе.
Закусив губу, она осторожно коснулась хвостика спутанных волос. Отвела в сторону. Прошлась кончиками пальцев по узкой обнажённой спине. Здесь у пленника тоже хватало шрамов самого разного свойства — длинных и белых, как от порезов, и маленьких, круглых, больше похожих на следы ожогов. Кира соврала бы, сказав, что в таком ракурсе он видится ей красивым. Да и о какой красоте могла идти речь с его изуродованным лицом? Но пленник притягивал её своим упрямством и той силой, которую она ощущала, находясь рядом с ним.
Кира вздохнула и заставила себя подняться. Напоследок проверила, крепко ли держатся верёвки. Вышла, закрыла дверь на ключ и стала подниматься к себе.
Говорить с Максимом она не стала — и так знала, что от него услышит. Да и муж, кажется, решил, что лучше им не пересекаться лишний раз. Вернувшись в спальню, она подобрала подходящий наряд и инструменты — короткую кожаную юбку, такую свободную, чтобы не сковывала движений. В остальном решила избежать ненужных ассоциаций, и топ надела нарочито глухой, чёрный, с высоким воротником. Свободными остались только руки, потому что Кира не любила стеснённости в движениях. Белья надевать не стала. Инструменты, которые она собиралась использовать во время пытки, заказывать не пришлось — долгие годы брака способствовали тому, чтобы опробовать самый разный ассортимент. Максим всегда охотно отзывался на всё, что она хотела ему предложить. Собрав небольшой набор, у самой Киры никак не ассоциировавшийся с работой, она сложила всё в аккуратный чемоданчик и к полудню снова спустилась вниз.
Пленник медленно приходил в себя. Когда она открыла дверь, лерон дёрнулся. Зарычал, осознавая своё новое положение.
— Будешь меня пороть? — поинтересовался он, наблюдая, как Кира достаёт из чемоданчика один инструмент за другим. В этот момент она держала в руках изысканную чёрную игровую плеть с эффектными красными кончиками на хвостах.
— А поможет? — поинтересовалась она и сделала по воздуху демонстративный удар.
— Нет.
— В общем-то, и я думаю, что нет. Но с чего-то же надо начинать.
Без дополнительных пояснений Кира взяла в руки пульт от охранной системы и, щёлкнув им в сторону двери, заблокировала вход — чтобы Максим не смог им помешать.
Потом шагнула к пленнику и быстро, без предупреждения, нанесла первый удар.
Сай издал тихое:
— Ох…
Красная полоса прочертила спину ложась поперёк белой. Удар не принёс радости и эффекта тоже не дал. Кира ничего особенного и не ждала, просто продолжала следовать заранее избранному методу: сначала боль, потом страх.
Она предчувствовала, что поработать придётся основательно — но дело пошло даже быстрей, чем можно было надеяться. Прошло от силы минут десять и всего несколько десятков ударов, когда пальцы жертвы стали сжиматься на верёвках, костяшки побелели и обнажённая спина напряглась как струна. Кира, затаив дыхание, наблюдала, как поджимаются белые ягодицы и чувствовала, что можно начинать.
— Ты не захотел сотрудничать с теми, на кого я работаю, — проговорила она. Переместилась к изголовью скамьи и за волосы приподняла голову лерона. Зубы пленника оказались плотно стиснуты, скулы побелели, но он смотрел сосредоточено и зло. — Это было твоей ошибкой, — продолжила Кира. — Теперь ты мой, и я могу делать с тобой всё, что захочу.
— Тебе придётся проявить фантазию, — процедил Сай. — Если хочешь меня удивить.
— Уже, — Кира ловким движением подбросила плеть, демонстрируя выполненную в форме фаллоса рукоять.
И тут произошло то, чего Кира вроде бы и ждала, но что всё равно её поразило.
Лицо мужчины, до сих пор такое уверенное, основательно побледнело. Губы затряслись.
— Мне кажется это будет интересно, — всё же продолжила Кира, хоть и чувствовала, что что-то идёт не так. — Или хочешь сам что-нибудь сделать для меня?
Сай молчал, только губы продолжали дрожать.
Кира обошла его. На ходу, не выпуская хвоста, провела кончиком фаллоса по щеке.
Сай попытался опустить взгляд, но рука Киры ему не дала.
Оказавшись у него за спиной, она резким движением подхватила мужчину подмышки и перевернула. Теперь он лежал на спине, всё так же яростно сжимая пальцами верёвки, и смотрел на неё — уже испуганно, и совсем не зло.
— Сделаешь для меня то, что делал для своей госпожи? — спросила Кира и, не дожидаясь ответа, перекинула ногу через его шею, почти усаживаясь на лицо.
— Ненавижу… — прошептал Сай, но от прежней уверенности осталась только тень.
— Это всё, на что ты способен, лерон?
Кира снова взяла его за волосы и прижала голову себе между ног. Губы Сая оставались сомкнуты, и Кира снова продемонстрировала ему плеть.
— Выбирай, как будешь меня ублажать.
Она сама не поверила успеху, когда губы Сая разомкнулись, и язык осторожно прошёлся между складочек.
По всему телу пробежала дрожь. Кира едва не выронила плеть, едва не забыла о том, что делает и зачем.
Медленные движения Сая становились быстрей и уверенней, не оставалось никаких сомнений в том, что он делает это не в первый раз, и что в этом он очень и очень умел. С первого раза он легко находил самые чувствительные места. Гладил их, то нажимая кончиком языка, то принимаясь нежно и трепетно ласкать. Поглощённая неожиданными и свежими ощущениями, Кира не заметила ни мгновения, когда остекленели его глаза, ни той секунды, когда движения стали вялыми и слёзы потекли по щекам.
— Быстрей… — не осознавая, о чём просит, потребовала она, и Сай послушно ускорил движения языка.
Прошло ещё несколько секунд, Кира не сдержавшись потянула его за волосы, плотнее вжимая в себя, заставляя войти внутрь языком, последними аккордами толкнуться в заветный бугорок…
И шумно выдохнула, медленно начиная осознавать, что произошло.
«Вот чёрт», — пронеслось у неё в голове.
Плеть, забытая, валялась на полу.
Сай невидящим взглядом смотрел мимо неё.
Кира сглотнула. По всему выходило, что прямо сейчас никто из них не способен на диалог.
Она наклонилось и прошептала ему в лицо:
— Будешь делать это каждое утро, раб. Каждую ночь, перед сном. Будешь моей игрушкой до конца своих дней, лерон. Если только вдруг… не захочешь что-нибудь поменять.
