– Администратор сказал…
– Не верил до последнего…
– Мы все умрем…
– Безумие…
– Улетаем к моему двоюродному брату Воке, подальше отсюда…
Снизу доносились громкие крики.
Двадцать минут спустя я прибыла в «Глобал». Посадочная площадка находилась на уровне улицы. Там творилось то же самое: все были напуганы и говорили только об одном.
Пейфер уже ждал меня. Вокруг носились сотрудники. Один из них уставился в дисплей. Другие разговаривали по коммуникаторам.
– Да, у вас жизнь кипит, – заметила я.
– Шутите? Величайшая сенсация всех времен. Почему, черт побери, вы с Алексом не рассказали мне о вашем открытии?
– Мы не знали. Я не знала в точности, пока не подняла голову и не увидела пустое небо.
– Пустое небо? Какое пустое небо?
– На астероиде.
Он проводил меня в свой офис. Вошел какой-то человек и начал делать снимки – множество снимков. На большинстве из них я стояла, разглядывая монумент и небо над ним.
– Знаете, – сказал Пейфер, – трудно сделать хорошие фото, когда важнейшая информация, по сути, берется из пустоты. Смотришь на небо – и ничего не видишь.
– В следующий раз постараюсь оправдать ваши ожидания, Роб.
– Вам следовало взять с собой Алекса.
– Вы не просили.
– Я не знал, с чем нам придется столкнуться. Я думал, все дело в коррупции. Я считал, что эти подонки знали о приближении серьезного экономического спада и сговорились насчет… – Он замолчал и посмотрел на меня. – Не важно. У меня к вам есть несколько вопросов.
– Как народ реагирует на обращение администратора?
– Сейчас всем хочется его повесить, – ответил Пейфер.
– Неприятно это слышать.
– Он заслужил. Стоял в стороне, позволив своим друзьям проворачивать разные делишки. Пока ты не идешь наперекор ему, ты во всем прав. Собственно, не удивлюсь, если он знал обо всем с самого начала.
В дверь постучали.
– Войдите, – сказал Пейфер.
Появилась женщина средних лет с усталым лицом.
– Роб, – сказала она, – посмотри эфир.
Пейфер включил головизор, настроенный на канал «Глобала». Мы увидели народные волнения в другой временно́й зоне, на противоположной стороне планеты.
– …Несколько сотен человек арестованы, – слышался баритон корреспондента. – Все началось во второй половине дня, за час с лишним до обращения администратора. Пока что известно о семнадцати погибших и сорока или пятидесяти раненых, Джон.
Пейфер вывел на экран название местности – Баранда. Я не слышала о ней раньше.
– Ничего особенного, – заметил он. – Там народ всегда из-за чего-нибудь бунтует.
Нам показали видео: мужчина сбрасывает ребенка с десятого или одиннадцатого этажа и спрыгивает сам. Сообщалось, что Агентство сбора данных Коалиции завалено протестами.
По всей планете уже создавались комитеты активистов и назначались молитвенные собрания. Политики из партии, оппозиционной администратору, спорили о том, что случилось: то ли Килгор проявил халатность, то ли народ отреагировал чересчур остро.
– Что ж, – сказал Пейфер, – похоже, вы с вашим напарником основательно всех встряхнули.
Когда все закончилось, я отправилась в космопорт, где мы с Алексом назначили встречу. Я ожидала увидеть разъяренную толпу, но здание, напротив, оказалось почти пустым. Алекс ждал в зоне отправления.
Челнок, однако, был забит до отказа. Какая-то женщина сказала мне, что на следующий день улетает с семьей на Токсикон.
– Мы взяли билеты еще несколько недель назад, собирались в отпуск. Похоже, нам повезло.
Две семьи улетали на Окраину на туристическом корабле.
– Слава богу, что у нас есть «Белль», – сказала я Алексу. – На общественном транспорте сейчас вряд ли улетишь куда-нибудь.
Мы проходили сквозь слой облаков. Алекс смотрел в иллюминатор.
– Дурные известия всегда кому-то идут на пользу. Твой приятель Айвен наверняка сделает на них целое состояние.
– Не он, а «Старлайт турс».
Во время полета мы смотрели новости. Люди говорили, что собираются покинуть Салуд Дальний, ученые обсуждали заявления правительства, а политические комментаторы требовали отстранения Килгора. Некоторые полагали, что все это – заговор с целью обрушить цены и позволить нескольким богачам округлить свое состояние или дать Килгору возможность установить диктатуру. Другие заявляли, что им плевать на происходящее и никто не выгонит их из собственных домов.
Появлялись рассерженные заголовки:
«Взрыв случился 1200 лет назад, а мы только сейчас о нем узнали?»
«Килгор наверняка все знал».
«Пора строить космические ковчеги».
«Единственная звезда в небе – и никто ничего не заметил».
«Настало время для прихода нового лидера».
Знаменитости и политики призывали к объединению. Пришла пора забыть о разногласиях и вместе добиваться результата, каким бы он ни был. Раздавались призывы к всепланетной молитве. Адепты различных религий, которые, по словам Пейфера, постоянно были готовы вцепиться друг другу в глотку, внезапно обнаружили, что у них есть общая цель.
Кто-то начал кампанию по вывозу с планеты детей, утверждая, что им следует предоставить все доступные места на вылетающих кораблях. «Они – наше будущее». Всем, кто имел возможность самостоятельно покинуть Салуд Дальний, предлагалось добровольно оказать помощь. «Возьмите с собой нескольких детей. Спасите их».
На Парковой, 17, объявили, что администратор еще раз выступит сегодня вечером и обрисует план действий.
Несмотря на лихорадочную деятельность, я сомневалась, что люди до конца отдают себе отчет в реальности происходящего. Они вели себя так, словно приближалась сильная буря и вопрос заключался в том, как лучше ее пережить. Мы пока еще не оказались на борту «Коринбладта», поврежденного лайнера, который всего год назад увлекло в адский огонь звезды. С ним сгорели более семисот состоятельных пассажиров.
Я смотрела сквозь плывущие белые облака на яркую зелень внизу, на деревья, кусты и холмы, и не могла поверить, что через три года вся планета подвергнется смертоносному облучению, став непригодной для жизни на многие десятилетия.
Я не могла не сочувствовать Килгору: ему пришлось понять, что недостаток интереса к происходящему может стоить сотен миллионов жизней. Как он мог оказаться таким невнимательным? По крайней мере сейчас он, похоже, взялся за дело и вечером собирался рассказать о выбранной им стратегии.
– Удачи ему, – сказал Алекс.
В новостях показывали интервью с физиками. Эван Карбаччи, из Института Накамуры, отмечал, что о нестабильности Каллистры они знали всегда и в прошлом месяце решили отправить экспедицию, чтобы обследовать ее состояние.
– Если вам кажется, что мы слегка опоздали, – говорил он, – не забывайте, что эти события измеряются миллионами лет. Вряд ли кому-нибудь из нас могло прийти в голову, что взрыв неотвратим в человеческом понимании этого слова и, тем более, что он уже произошел.
Под напором вопросов он не на шутку разозлился:
– Слушайте, давайте говорить честно. Правда такова, что нам страшно не повезло, вот и все. Мы знали, что даже если эта чертова штука взорвется, наши шансы попасть под излучение минимальны. Кто бы мог подумать?..
Семейные люди призывали всех, кто покидал Салуд Дальний, взять с собой их детей. Некоторые организации требовали расследования и поиска виновных. Все больше становилось сторонников теории заговора. Они утверждали, что Клив и Килгор знали обо всем, что есть даже тайное общество, хранившее тайну по религиозным соображениям, – каким именно, никто объяснить не мог. Другие возражали, что Каллистра безобидна, что это лишь маскировка: настоящую угрозу представляет пространственно-временной разлом, который вот-вот опустится на планету и поглотит ее целиком.
Несмотря ни на что, публика неистовствовала не так сильно, как ожидал Векслер или Килгор. Все-таки оставалось еще три года: как обычно говорят политики, за три года может произойти многое.
Тем временем поступали новые сообщения о растущей напряженности в отношениях между Конфедерацией и «немыми»: было как минимум два случая, когда военные корабли обстреляли друг друга. Кто-то забыл отключить машину фальсификаций.
Я начала ощущать себя виноватой.
– Почему, Чейз?
– Надо было позвонить в ту службу и взять с собой нескольких детей, – сказала я.
Алекс вздохнул:
– Перспектива провести ближайшие четыре недели в обществе детишек меня не слишком радует, но ты права. Когда прилетим на станцию, свяжемся с ними. Постарайся, чтобы с нами полетела и парочка мамаш, ладно? – Он закусил губу. – Жаль, что у нас так мало места.
На космической станции мы зашли в «Сэндстоун» съесть по сэндвичу. Алекс уставился в свою чашку с кофе, а я связалась с диспетчерской.
– Ваш корабль готов к вылету, – сказал дежурный, и в голосе его прозвучала легкая усмешка. – Сегодня улетает много народу. Когда хотите стартовать?
