Снег, собранный снегоочистителями, лежал белыми и грязно-коричневыми сугробами вдоль тротуаров. Давно не выдавалось такой холодной и дождливой осени. Непривычно свежий и чистый воздух врывался в чуть приоткрытое по просьбе Тревора окно.
Машина повезла Хикса по хитроумным кругам и петлям, образуемым улицами столицы, прочь из центра, а потом — по автострадам, обсаженным молодыми голыми клёнами — за город. Через час «крейслер» остановился возле современного мотеля. Водитель провёл Хикса на второй этаж и постучал в дверь комнаты, расположенной в конце коридора. Дверь распахнулась.
На пороге стоял Орманди — одетый в чёрные брюки и серую рубашку, начинающий лысеть человек лет сорока пяти с добродушным, почти детским выражением лица, но встревоженным взглядом. Он небрежно поприветствовал Хикса. Водитель закрыл за собой дверь, и писатель остался наедине с Орманди в маленькой полупустой комнате.
Орманди показал на кресло у круглого столика около окна. Хикс уселся, внимательно наблюдая за хозяином. Судя по всему, Орманди не хотел сразу приступать к делу, но поскольку ему никак не удавалось завязать беседу, он оборвал себя на полуслове и сказал:
— Мистер Хикс, я нахожусь в замешательстве последние несколько недель. Вы знаете, что происходит? Можете ли вы объяснить мне что-нибудь?
— Наверняка, президент…
— Я бы хотел услышать ваши разъяснения, изложенные простым языком. Президент окружён специалистами, если вы понимаете, о чём я.
Хикс поджал губы и наклонил голову, пытаясь найти ответ.
— Догадываюсь, вы имеете в виду космический корабль.
— Да, да! Вторжение, — подхватил Орманди.
— Если мы имеем дело с вторжением.
Теперь Хикс стал предельно осторожен, решив держать свои выводы при себе.
— А с чем?
Широко раскрытые глаза Орманди напомнили глаза ребёнка, готового выслушать урок.
— Говоря откровенно, мне думается, что мы встали на пути автоматов или роботов, намеревающихся разрушить нашу планету.
— Неужели простые машины способны на такое?
— Не знаю. Скорее всего, да — но не такие машины, какие делает человек.
— Вы говорите о небесных силах?
— Да, — сказал Хикс, вставая. — Я уже беседовал об этом с президентом. Я не вижу смысла в вашем приглашении, если вы посоветовали Крокермену действовать вопреки…
— Пожалуйста, садитесь. Наберитесь терпения. Я не такой уж монстр, каким вы все меня считаете. Сомнения одолели меня две ночи назад, и с тех пор я в тупике. Я разговаривал с президентом и высказал ему свою точку зрения… но сам я не уверен.
Хикс сел.
— Тогда, думаю, у вас есть несколько вопросов ко мне.
— Да. Что потребуется для разрушения Земли? Станет ли это более трудным делом, чем разрушение, например, того спутника, Европы?
— Да. Уничтожение Земли потребует гораздо больше энергии.
— Это будет выглядеть как катаклизм? Мгновенное истребление? Или сначала начнётся в одном месте, потом в другом — и так по всей Земле, как война?
— Ума не приложу.
— Не случится ли так, что первый удар будет нанесён по Святой Земле?
— У нас нет сведений, что корабли инопланетян приземлились в Святой Земле, — сухо заметил Хикс.
Орманди кивнул и вновь нахмурился.
— Можно ли утверждать с научной точки зрения, что пришельцы являются ангелами?
— Нет, — ответил Хикс, посмеиваясь над абсурдностью предположения.
НО Орманди упрямо продолжал в прежнем русле:
— Могут ли они действовать от имени высших сил?
— Если они действительно роботы, то, я думаю, они действуют от имени биологических существ, обитающих где-то в космосе. Но мы не можем утверждать это. Цивилизации, основанные на механическом…
— А что если в этой истории участвуют формы, не имеющие отношения к биологии — сотворённые из света, бессмертные существа?
Хикс пожал плечами.
— Пустое теоретизирование, — бросил он.
На детском лице Орманди появилось выражение сильного возбуждения.
— В этом суть моих сомнений, мистер Хикс. Мне не всё ясно. Безусловно, перед нами не ангелы со сверкающими мечами — ничего общего с тем, что предсказано апокалиптической литературой.
— Религиозной литературой, — поправил Хикс.
— Я не слишком увлекаюсь научной фантастикой, — с намёком парировал Орманди.
— Жаль.
Орманди самодовольно ухмыльнулся.
— Мне не хотелось бы скрестить шпаги с вами или с кем-либо ещё. Просто я не уверен, что смогу изложить свои идеи понятно для всех… Если я скажу, что мы имеем дело с волей Господа… Но как я могу утверждать это?
— Почему бы вам прямо не объявить, что случившееся не обошлось без вмешательства высших сил, — предложил Хикс.
Упрямец. Упрямец!
— Народ по-прежнему мыслит категориями ангелов и демонов, мистер Хикс. Люди неравнодушны к свету и блеску, тронам, могуществу и власти. Они живут этим. Они — как дети. И никто не может отрицать, что в религии заключена красота и воля. Но эти… последние события… Вокруг них намешано столько холодного расчёта, политических дрязг, обмана, и я не хотел бы приписывать это Господу. Если же здесь поработал Сатана или дьявольские силы, тогда… Президент, с моей помощью, совершит грандиозную ошибку.
— Но вы можете заставить его переменить мнение? — спросил Хикс, не сумев скрыть своей заинтересованности.
— Сомневаюсь. Вспомните, это он позвал меня, не наоборот. Вот почему я нахожусь, как уже сказал, в тупике.
— А вы говорили ему о своих сомнениях?
— Нет. Мы не виделись с тех пор, как я… потерял уверенность…
— Вы настаиваете на теологической интерпретации случившегося?
— В душе я должен верить, что нами распоряжается Господь. Этому меня учили родители и учителя.
— Итак, вы хотите сказать, что сейчас, когда наступает решающий момент и дело идёт к концу, вы уже не являетесь приверженцев Апокалипсиса?
Орманди промолчал, но лицо его стало совсем хмурым. Он только умоляюще протянул вперёд руки, раздираемый сомнениями.
— Можете ли вы снова поговорить с президентом и, по крайней мере, попытаться переубедить его? — спросил Хикс.
— Я хотел бы оказаться подальше от всей этой истории, — сказал Орманди. Он откинул голову назад и принялся обеими руками массировать шею. — Но я попробую.
Артур участвовал в вашингтонской конференции астрономов, посвящённой появлению оледенелых объектов в космосе и их потенциальной связи с исчезновением Европы, когда пришло известие, что Уильям Д.Крокермен, судя по предварительным итогам станет президентом Соединённых Штатов. Никто не удивился. Берил Купер признала поражение в час ночи; в это позднее время конференция ещё продолжалась.
