— Шшшш, — прошипел Хикс, прижимая палец к губам.
— Мне хотелось бы утешить всех, кто слушает меня сегодня. Но я не в силах. Я никогда не был ревностным христианином. Но всё же вера присутствовала в глубине моей души; я жил ею и полагал, что поступаю мудро, ибо, будучи руководителем страны, не навязываю эту веру её противникам. Теперь, однако, в связи с чрезвычайными обстоятельствами, мои убеждения изменились и я более не имею права скрывать их. Я не сомневаюсь, что мы имеем дело с неоспоримым свидетельством — доказательством, если хотите — того, что время, отпущенное Земле, подошло к концу. Я советовался с людьми, более чем я искушёнными в духовных сферах, и они стали моими наставниками. Я верю, что нас ожидают события, предсказанные в Откровении Иоанна Богослова, и что силы добра и зла сказали своё слово на Земле. Как называть их — ангелами, или демонами, или инопланетянами, — не имеет значения. Я мог бы сказать, что говорил с ангелом, но не уверен, что не ошибаюсь…
— Он отступает от заготовленного текста. Будь он проклят! — выкрикнул Маккленнан и плюхнулся на кровать рядом с Хиксом. — Неужели он не понимает, какого зверя выпускает на свободу? Какой социальный…
— Пожалуйста, — утихомирил его Хикс.
— Я могу заключить, что так или иначе человечество предстало перед судом. Мы не понравились судьям. Скрыт изъян в наших телах или в умах — неизвестно, но ясно, что история Земли разочаровала Создателя и Он пытается покончить с прошлым и начать все сначала. Для этого Он послал на нашу планету чудодейственные машины, могущественные силы, которые способны в любой момент расплавить Землю в кузнице Господа и раздавить её на своей наковальне.
Президент замолчал. В зале раздались угрозы выставить его, и спикер вынужден был долго стучать молоточком, призывая собравшихся к спокойствию. Камера показала Крокермена в окружении агентов секретной службы, невозмутимо пытающихся смотреть во все стороны одновременно.
— Пожалуйста, — попросил президент, — я должен закончить.
Шум наконец стих. Только отдельные выкрики, полные гнева и недоверия, раздавались среди членов Палаты представителей.
— Я могу только сказать своему народу и всем жителям Земли, что настало время страстно молиться о спасении, даже несмотря на то, что мы не знаем, какого спасения ждать, не знаем, можем ли надеяться на него, и не знаем, заслуживаем ли мы спсения. Нам не избежать участи оказаться в Его кузнице, но не исключено, что для каждого из нас остаётся надежда примириться с разгневанным и разочарованным Господом и смягчить его смертоносные удары.
Сидя в зале ожидания, Артур думал только о Франсин и Марти. Рядом всхлипывала женщина, мужчины громко спорили друг с другом и с телевизионным экраном.
— Джинн вырвался из бутылки! — крикнул коренастый негр средних лет, когда Артур, проходя мимо него, направился к выходу.
— Лучше не лететь сегодня, — говорил молодой человек своей беременной подруге, совсем девочке. — Они отменят все рейсы.
Стараясь не терять хладнокровия, сердясь на себя за то, что речь президента взволновала его, Артур пробирался сквозь толпу к окошку авиакомпании, чтобы зарегистрировать билет до Лас-Вегаса.
Маккленнан прервал тираду проклятий и теперь стоял у погасшего экрана телевизора, вертя в руках зажжённую сигарету и зажигалку. Он так и не сбросил плащ. Хикс по-прежнему сидел на краю кровати.
— Простите, — сказал Маккленнан. — Господи, я не курил пять лет! Я в опале.
— Что вы собираетесь делать теперь, выйдя в отставку? — спросил Хикс.
Забавная ситуация — другая сторона этой истории.
Маккленнан с отвращением взглянул на сигарету и бросил окурок в пепельницу. Рядом он положил зажигалку.
— Я думаю, президент предложит мне и Дэвиду другие посты. Предполагаю, что Шварц останется. Предполагаю, что все останутся. — Маккленнан с подозрением посмотрел на Хикса. — А вы напишете обо всём случившемся, да?
— Думаю, напишу, в конце концов.
— Вам не кажется, что он сошёл с ума? — поинтересовался Маккленнан, показывая на экран.
Хикс задумался.
— Нет.
— А вам не кажется… — И тут у Маккленнана от вновь подступившего гнева затряслись руки. — Он нарушает присягу, изменяет клятве следовать Конституции Соединённых Штатов и обеспечивать всеобщее процветание.
— Он говорит, что думает, — сказал Хикс. — Президент считает, что близится светопреставление.
— Боже, если даже это… — Маккленнан подвинул к себе стул и медленно уселся. — Он в беде. Он не может скрыть свою слабость. Я не удивлюсь, когда начнутся разговоры о переносе инаугурации или об импичменте.
— По какой причине?
— Некомпетентность. Неспособность обеспечить всеобщее процветание. Чёрт возьми, я не знаю…
— Совершил ли он какие-либо незаконные действия?
— Ни один из наших президентов не отличался хорошими мозгами. По крайней мере, со времён Никсона. Послушайте, Крокермен не хочет согласиться с вами, даже несмотря на то, что сам ввёл вас в тесный круг посвящённых… Какова его цель?
Хикс уже ответил на этот вопрос и не видел причин вновь возвращаться к нему.
— Ну, хорошо, — продолжал Маккленнан. — И так ясно, к чему он стремится, к чему идёт дело. Он сдаёт позиции без единого выстрела. У нас нет ни малейшего представления о том, что… эти ублюдки, эти машины, эти инопланетяне могут сделать. Мы даже не уверены, что их задача — уничтожение планеты. Кстати, возможно ли такое вообще? Разорвать планету на куски или погубить все на её поверхности?
— Да мы сами способны погубить жизнь на Земле, если захотим, — напомнил Хикс.
— Вы правы. Но Гость говорил, что от планет не остаётся и следа — только ледяные глыбы. Это возможно?
— Полагаю, да. Надо высвободить достаточно энергии и придать Земле вторую космическую скорость. Нужно огромное количество энергии.
— Сколько? Мы бы справились с этим?
— Не думаю. Нам бы не хватило всего имеющегося ядерного оружия. Мы бы даже не смогли начать.
— Как высоко должна быть развита… Господи, цивилизация, обладающая такими возможностями?
Хикс пожал плечами.
— Если представить себе прямой, полный технических открытий и достижений, путь развития, то нам потребуется век или два, чтобы догнать их.
— Но способны ли мы победить их, если они настолько сильны?
Хикс неуверенно покачал головой. Маккленнан счёл это отрицательным ответом.
— Итак, он говорит то, что думает. Выхода нет. А что если они замышляют не уничтожить нас, а просто запутать, заставить растеряться, предупредить наше сопротивление?.. Ну… так, как нам когда-то следовало поступить с Японией, если бы мы могли предвидеть, что они обойдут нас в двадцатом веке?..
