– Глеб!
Стекло двери – не той, которой ожидала девушка, задней – опустилось.
– Ника?! – Горлум не ошибся, это действительно был Соколов. Горлум никогда не ошибается. – Что ты здесь делаешь?
– Я пыталась попасть к Ивану… – затараторила она заученный текст. – Навестить… Но они не пускают!
– Садись сюда, – дверца распахнулась, и Глеб посторонился, освобождая девушке место. – У меня есть пропуск. И как раз на двоих. Должен был поехать еще один человек, но в последний момент куда-то запропастился и к телефону не подходит…
Горлум никогда не ошибается. И не промахивается.
Ника забралась на сиденье и захлопнула дверцу, ворота открылись, и внедорожник въехал на территорию госпиталя.
На входе им выдали марлевые повязки, салатового цвета халаты и шапочки, потребовали переобуться и сдать в камеру хранения габаритные вещи. Пришлось на время расстаться с контейнером. Резак, впрочем, удалось пронести в кармане джинсов.
На языке у Глеба явно крутилась масса вопросов, но пока он деликатно удерживался от того, чтобы засыпать ими Нику, чему она была несказанно рада.
Голицын лежал в отдельном боксе, весь опутанный какими-то трубочками и проводами, тянущимися к многочисленным приборам, плотно окружившим кровать с трех сторон, на лице у него была кислородная маска. Глаза его были закрыты, лицо, белое, как мел, почти не отличалось цветом от наволочки подушки.
Пораженные увиденным, посетители замерли на пороге. Первой опомнилась Ника. Ее взгляд скользнул вниз, к лежащей поверх одеяло правой руке Ивана. На указательном пальце серебрилось кольцо.
Вскрикнув, девушка метнулась к ложу больного. Припав к нему – отчаяние Ники было абсолютно искренним, не было нужды играть – она прикрыла собой руку Голицына и трясущимися пальцами нащупала кольцо.
То снялось без малейшего усилия – словно само соскочило в ладонь. Ника облегченно выдохнула.
Сзади подошел опомнившийся Глеб, положил руку ей на плечо.
– Он поправится, – не слишком уверенно проговорил Соколов. Не то ей, не то себе самому. – Обязательно поправится.
– Да… – прошептала девушка. – Теперь – да! – и, резким движением сбросив руку Глеба, бросилась вон из палаты.
– Он ведь правда поправится? – спросила Ника, с надеждой заглядывая в холодные глаза Павла.
– Наверное, – пожал плечами тот. – Если процесс еще не слишком запущен – поправится. От нас с тобой, впрочем, тут уже ничего не зависит. Лучше расскажи, как ощущения?
– Ужас, – ее передернуло. – Весь обмотан проводами, бледный, как покойник, рука холодная и вялая…
– Я про кольцо, – сердито перебил ее Павел. – Почувствовала что-нибудь, когда взяла его в руки?
– Да нет, вроде… Не знаю… Я как-то тогда не думала об этом… Хотя… – девушка помедлила. – Потом, уже когда убирала в контейнер… Что-то такое промелькнуло. Ужасно захотелось его примерить. Странно вообще-то, я никогда не любила колечек, ни в детстве, ни когда стала старше… А тут вдруг нахлынуло что-то. Причем, я же помнила, что ты говорил, что ни в коем случае нельзя его надевать, но память была как-то сама по себе, а желание – само по себе. Но тут я вспомнила лицо Ивана, белое, под кислородной маской – и пальцы будто сами собой разжались. Чуть мимо контейнера не промахнулась.
– Ясно, – кивнул Горлум. – Ясно… Ну, ладно, поехали на космодром.
– На космодром?
– Да, я разве не говорил? Тут недалеко. Там челноки садились по программе эвакуации. А теперь… Теперь тоже один кораблик стоит. На нем, кстати, твой Соколов прилетел с Эль-Дорадо.
– С Эль-Дорадо?
– Ну. Он тебе не рассказал? Он же теперь большая шишка на ровном месте – член посольства Эльдорадо. Это они так свою планету называют, куда Альгер народ с Земли вывозил. Но дело не в Соколове, он свою роль уже сыграл. С ним там еще три человека прилетели. Двое сейчас в Москве, а третий… С третьим у меня назначена встреча. Он, представь себе, втайне от товарищей и Альгера хочет на Земле оружием разжиться! – Павел усмехнулся. – Ну а я, типа, могу ему в этом помочь.
– А ты и правда можешь?
– Ну, в принципе, наверное – да, хотя и не в тех объемах и ассортименте, которые его интересуют. Только шиш ему что обломится. В конце концов, это просто аморально – поставлять оружие на демилитаризованную планету… – он хохотнул. – Нет, мы с тобой туда не за этим едем.
– А зачем?
– Узнаешь. Потерпи, все узнаешь!
– Мистер Горлум?
– Он самый. Мистер Донахью?
– К вашим услугам. А это…
– Мой секретарь, – представил Нику Павел. – Она вполне надежна.
– Вы молодо выглядите для такого рода дел… Самому Донахью было за сорок, череп его уже начал лысеть, брюшко заметно выпирало. Говорил он по-английски, но, как показалось Нике, с заметным акцентом.
– Молодость – порок, который быстро излечивается возрастом, – изобразил улыбку Павел. – Хотя и не у всех, конечно, кто-то так и уходит молодым… Но как у нас говорят – вам шашечки или ехать?
– Шашечки? – не понял Донахью.
– Эмблема такси.
– А… Да, мне именно ехать, мистер Горлум. Но ехать быстро и с комфортом.
– Значит, мы правильно друг друга понимаем, – кивнул Павел. – Поднимемся на вашу яхту?
– Зачем это еще?
– Там мы сможем говорить, не опасаясь чужих ушей. Здесь, увы, я вам такой гарантии не дам.
– Хорошо, – согласился после короткого размышления его собеседник. – Что ж, прошу.
Яхта, как назвал Павел корабль посольства Эль-Дорадо, была небольшой: конечно, покрупнее «Эсмеральды», но заметно уступала в размерах даже орбитальному челноку. Пассажирские же отсеки и вовсе оказались миниатюрными: рубка-капсула, четыре крохотные спальные каюты и тесная кают-компания. В последнюю-то и проводил Донахью своих гостей.
– В нашем распоряжении около часа, – сообщил он, вальяжно развалившись в кресле. – Потом должен вернуться мистер Соколов. Так что давайте без лишних предисловий перейдем сразу к делу.
– Не возражаю, – улыбнулся Павел. – К делу – так к делу, – и, выхватив бластер, он в упор всадил заряд в собеседника.
От неожиданности Ника вскрикнула.
– Ну, вот и все… – удовлетворенно произнес Горлум, пряча оружие. – Как думаешь, что лучше: здесь его оставить или за борт выбросить? Оставим здесь – очухается через сутки, возись с ним… Нет, пожалуй, лучше выкинуть, – решил он, подхватывая обмякшее тело мистера Донахью под мышки. – Берись за ноги, потащили.
Ничего не понимающая девушка исполнила, что он велел.
– Зачем? – спросила она, когда они вернулись в кают-компанию. – Зачем ты это сделал?
– Нужно же было где-то взять корабль, – развел руками Павел. – Другого подходящего сейчас на Земле нет.
