Капитан линкора почесал подбородок, внимательно следя за адмиральским пальцем.
— Дельная сказка, — согласился он, — так ты думаешь, что мы пока девятиголового еще не видели?
— Ну, откровенно говоря, этот шиванский разрушитель, которого мы уничтожили, даже с большой натяжкой на главного монстра никак не тянет, хотя бы на такого, как «Люцифер». Так что думай сам.
Тадес поразмышлял несколько секунд и пренебрежительно махнул рукой.
— Пусть васудеанцы думают, раз собираются впереться за портал со всем своим флотом, а там посмотрим. В конце концов, у нас «Колосс» есть на любой их «Люцифер».
Он подумал еще немного.
— И вообще, Орнео, у нас пока не по твоей сказке все получается. После этого, как ты говоришь, трехголового разрушителя, которого мы благополучно стерли в порошок, только всякая шушера на бой и выходила. Вспомни сам, когда эвакуировали «Делакрой», то на конвой с транспортами, тащившими линкору запасные части, выскочил легкий шиванский драккар с небольшим эскортом. И что же, где эти шиване теперь? Плавают за Кноссом в виде обломков. А вот после уже, перед самым отступлением из туманности, когда мы решили напоследок опробовать там наши новые стелс-фладдеры типа «Пегас» и вдруг откуда ни возьмись нарисовался тяжелый драккар Шивы с бомберами, то что опять случилось? А случилось то же самое, шестая и седьмая эскадрильи вместе с этими экспериментальными «Пегасами» так им вломила, а «Аквитания» еще и от себя добавила, что драккар этот еле ноги обратно унес в свой туман.
— Так что, может, все не так и печально, как ты думаешь, — закончил он, — тем более что действительно, пока разбираться со всем этим придется Анххафу, а не нашим парням.
Произнеся эту необычно длинную для него речь, капитан линкора перевел дух и посмотрел на свой коммуникатор.
— Гай Вирт докладывает, что все готово и только что прибыл Анххаф, легок на помине, — сообщил он, — ну что, будем собираться, Орнео? Времени осталось не так много.
— Ну ты меня практически убедил, Тад, — хмыкнул Петрос, — я имею в виду твою проникновенную речь.
Он поднялся и взял со столика свой парадный головной убор.
— Я готов, — вице-адмирал последний раз посмотрел в зеркало, — можем идти.
С легким шипением отошла в сторону стальная дверь, отделявшая несколько комнат личных апартаментов Петроса от остального пространства огромного линкора.
— Да, а кстати, с этим рыцарем что случилось-то в итоге? — вдруг вспомнил про не рассказанную до конца историю Тадес, пропуская вперед вице-адмирала.
— Он смог победить главного великана, — успокаивающе похлопал по плечу своего друга Петрос, — то была сказка с хорошим концом.
* * *
Первые аккорды вступления к гимну Альянса величественно зазвучали, казалось, со всех сторон. Траусти и его товарищи, немного было расслабившиеся за время торжественного выступления командующего силами Альянса в секторе, вице-адмирала Орнео Петроса, снова выпрямились по стойке смирно, демонстрируя свою военную выправку.
На обеих взлетных палубах огромного корабля, под нарастающие звуки музыки, в полной неподвижности застыли возле своих боевых машин пилоты всех шести эскадрилий «Аквитании». Но взоры камер, транслировавших передачу на виртуальные экраны боевых кораблей, собравшихся в системе Гамма Дракона, теперь все чаще останавливались на пилотах именно седьмой бомбардировочной и сто седьмой истребительной эскадрилий, как на одних из главных виновников сегодняшнего торжества.
Давно прошли те времена, когда даже двухтысячный экипаж линейного корабля или авианосца, бороздившего моря потерянной теперь Земли, можно было выстроить на его верхней палубе. Нынешние гиганты, забравшие себе термины и традиции военно-морских флотов прошлого и с легкостью пересекающие немыслимые пространства межзвездного океана, были лишены такой роскоши. Всего около восьмисот приглашенных гостей и людей из десятитысячной команды «Аквитании» непосредственно принимало участие в церемонии, а остальные, равно как и все экипажи кораблей, собранных в системе Гамма Дракона, довольствовались лишь прямой трансляцией этого действа на свои голографические проекторы.
На шаг позади пилотов, в тени их заслуженной славы, скромно стояли люди в форме технического состава, инженеры и техники, неприметные на первый взгляд усилия которых приводили в движение огромную махину военного флота Альянса. Их не часто отмечали в победных реляциях и совсем редко награждали, ведь они не рисковали своими жизнями, как пилоты боевых машин, которые не всегда возвращались со своих боевых заданий. Но бывало и так, что когда огромный линкор, бывший им общим домом, все-таки не выдерживал мощи вражеских залпов и погибал, то и они могли разделить его печальную участь, если не успевали вовремя добраться до эвакуационных модулей, которые, впрочем, также не гарантировали им спасения в пекле межзвездной битвы. Раньше это случалось не часто, даже совсем редко, и гибель корабля такого класса погружала в траур целые звездные системы. Теперь, когда война стала гораздо более ожесточенной, уже не один огромный линкор стал с тех пор братской могилой для всей своей многотысячной команды.
Но сегодня это казалось чем-то далеким и невероятным. Мощь объединенного флота людей и васудеанцев, собравшегося перед порталом, ведущим в шиванский мир, могла поразить даже закоренелого скептика. И хотя большая часть боевых кораблей землян покидала систему, сменяющая их группировка союзников готовилась снова пройти Кносс и вызвать демона Шивы на следующий раунд смертельного боя.
Гимн закончился, и Траусти, равняясь взглядом на середину полетной палубы, где выстроились в ряд десятки фладдеров, заметил движущуюся на магнитной подушке платформу. Через мгновение он увидел то же самое, но уже в увеличенном виде на огромном виртуальном экране высоко над головой. Командующий Орнео Петрос, рядом с которым стояло еще несколько человек и маячила длинная фигура васудеанского адмирала, торжественно вручал награду Огюсту Бланкару, командиру группы седьмой бомбардировочной эскадрильи, и его товарищам.
Траусти вспомнил свою первую встречу с Бланкаром и невольно улыбнулся: наконец-то он принес Огюсту удачу и долгожданную награду. И не простую, а одну из самых высоких, орден Галатеи, названный именем корабля, на котором начал свой боевой путь его отец Эрик Тарсон и который трагически погиб, сокрушенный «Люцифером», перед самым концом Великой Войны. Теперь Бланкар вернул Шиве должок, и помог ему в этом Траусти.
Перед пилотом снова как наяву встала картина его последнего боя в туманности, и он снова удивился тому, что с ним тогда произошло. Чувство ненависти к Шиве, раскаленное до невероятной степени потерями близких ему людей и жгущее огнем грудь Траусти, в какой-то кратчайший момент вдруг трансформировалось в холодную, точную и смертоносную решимость, кроме которой в нем не осталось больше ничего.
