– Еда!
Голос звучал глухо и невнятно, но значение произнесенного слова было вполне понятно.
Пуляски немного расслабилась. Еда? Ну, это не так уж страшно.
Не унесет же он на себе всю пищу?
– Копаакар, – позвала она врача, находившегося в конце обоза; ее глаза не отрывались от пришельца, словно удерживали его на месте. Распакуй ящики с едой. Дай ему все, что он захочет.
Ее коллега поспешила выполнить предложение, и внимание воина теперь переключилось на упаковки с пищей. Кэтрин перевела дыхание, когда боец направился в хвост обоза.
И в этот же момент она почувствовала на себе другой взгляд, более знакомый. У нее уже имелось особое чувство к этому взору.
Летательный аппарат, как и воин, казалось, появился из ниоткуда.
Естественно, он двигался к месту происшествия. Боец заметил машину задолго до ее приближения. По каким-то причинам он воспринял аппарат как непосредственную угрозу. С непостижимой скоростью мужчина бросился на него с топором.
Воздушная машина порхнула в сторону, и грозное оружие опустилось на брезентовую покрышку одной из повозок. Крак! Оборудование под брезентом теперь явно не удастся починить.
Воин рывком выдернул топор и побежал к летательному аппарату. Пуляски не могла поверить в происходящее. Она так хотела избежать неприятностей! А теперь все медицинское оборудование находится под угрозой уничтожения! Как тут можно устоять на месте...
Аппарат завис в шаге от воина, не выпуская его из фокуса линз.
У Кэтрин появилась идея, как побыстрее закончить с беспорядком, и она стала красться к соседней повозке. В ней должны лежать металлические трубки... Разобравшись с завязками тента и порывшись внутри, доктор нашла необходимое. Хорошо, что трубка лежала сверху, не пришлось долго копаться.
Машина пятилась в воздухе, преследуемая упорным воином, приближаясь к Пуляски. Объектив по-прежнему направлен на мужчину, поэтому аппарат не мог "заметить" доктора, которая находилась позади него.
Перед тем, как "воздушный соглядатай" оказался в пределах досягаемости, женщина улыбнулась в предвкушении того, что собиралась сделать в следующее мгновение. Она хотела, ни много ни мало, закончить работу, начатую на стоянке.
Когда аппарат приблизился, Кэтрин размахнулась трубой и почувствовала, как металлическая стойка мягко вошла в воздушную мишень.
Секунду спустя Пулярки вынуждена была закрыть глаза, потому что эта чертова штуковина взорвалась.
Женщина отскочила, пошатнулась и упала на что-то твердое. Слезы заливали лицо, глаза нестерпимо резало...
"О, боже! – подумала она – Я ослепла! Я ослепла.."
* * *
Правда, все обошлось, зрение Кэтрин не потеряла. Когда доктор открыла глаза, они, конечно, болели, как и все лицо. Но Пуляски прекрасно видела окружающий ее мир...
Неожиданно возникла новая проблема, она не имела не малейшего понятия, где находится и как сюда попала. Оглянувшись, Кэтрин увидела незнакомые лица и ряд телег, а всю картину завершал суровый горный вид. У ее ног валялся какой-то прибор, источавший дым и искры.
И кругом ничего знакомого... Ничего...
Голова закружилась от потери сознания. Что-то случилось с ее памятью... Кто-то прошел мимо нее... Большой, с топором на плече... Он пнул ногой груду дымящихся осколков и посмотрел на нее через плечо.
Выглядел человек очень опасно. К такому лучше не приближаться. Но его внешность вызывает какие-то смутные воспоминания. Что-то знакомое виделось в этой фигуре. Неужели... она не помнит?
Но Кэтрин знает его... Да! Знает!
Имя никак не припоминалось, а убежденность в том, что ей известен этот человек, росла с каждой секундой. В памяти медленно проявилась картина: каюта, несколько мужчин собрались перед игровым столом...
Память возвращалась... Необходимо всего несколько минут, чтобы все встало на свои места.
Однако воин с топором не медлил. Он подошел к последней повозке и откинул брезент, все еще покрывавший ее.
Один из незнакомцев подошел и положил руку ей на плечо:
– Пуляски, ты в порядке? "Пуляски... Так меня зовут, точно! И я доктор, медицинский офицер на... на корабле... Проклятие! Название вертится на языке..."
Подошел еще кто-то и положил ей на лицо мокрое и холодное полотенце.
Оно вначале обожгло, затем наступило облегчение. Кэтрин прислонилась к повозке, стараясь избавиться от боли.
Сразу же вспомнилось и название корабля... "Энтерпрайз"! Конечно, именно так называлось судно. А та каюта, вспомнившаяся раньше, находилась на другом корабле – на "Грегор Менделе".
Имена и события одно за друг заполняли пустоты ее памяти. Пикар, Джорди, Райкер... Она связывалась с Райкером, когда исчез Баднаджан.
Ворф...
Ворф!
Отбросив полотенце, Пуляски встала и принялась высматривать клингона.
Но его нигде не было видно. У последней телеги люди снова прилаживали сорванное покрытие.
– Куда он ушел? – спросила женщина.
– Кто? – удивился один из заботившихся о ней. – Воин?
– Да, воин, – не унималась доктор. – Куда он ушел?
Незнакомец махнул рукой:
– Туда... Не волнуйтесь, он больше не придет.
Пуляски нахмурилась. Ворфа нет, исчез бесследно. Будучи клингоном, он мог быстро передвигаться часами даже по такой пересеченной местности.
С ним произошло нечто странное, ужасное... Ворф даже не узнал ее, бросил здесь, словно чужую в толпе незнакомцев... "Стоп... Гм... А что случилось со мной, если я долго не могла узнать его?" – мелькнула мысль в проснувшемся сознании Кэтрин.
Наверное, все, кто находился на "Менделе", имеют подобные провали в памяти. Но почему? По какой причине? И как случилось, что к Пуляски вернулось прошлое?
Теперь, когда воспоминания оживают, что предпринять? Остаться с обозом и выжидать? Или последовать за Ворфом, зная, что, догнав его, вряд ли сможет помочь?
Пуляски решилась. Она отстранила человека с полотенцем. Тот удивленно посмотрел, как женщина обошла обоз и направилась к подножию горы.
– Что ты делаешь?
– Я пойду за ним, – крикнула доктор в ответ.
– Тебе нельзя! Он же воин... Убьет тебя!
Конечно, такая возможность существует, и Пуляски не стала отмахиваться от предупреждения. Но она все равно не повернула назад.
* * *
– Знаете, – начал Буртин, – долгое время я испытывал благоговейный трепет перед этим заданием. Кэт Пуляски, капитан Жан-Люк Пикар, "Энтерпрайз" – имена, известные всему Флоту... О них говорят везде, пишут на страницах различных изданий. К людям с этими именами даже пробиться нельзя... Особенно, таким, как я – костоправу с границы. Там, на пограничной полосе, старший помощник, мы внимательно относились к любой болезни. Я подчеркиваю, внимательно и серьезно.
