Страховая компания вмешалась, состояние глаз актера не позволяло заключить страховой договор, – и в результате роль досталась Макдермиду. Произошло это благодаря случаю: режиссер по кастингу Мэри Селуэй как-то раз увидела Макдермида в маленьком английском театре, где тот в свои неполные сорок играл возрастную роль. (Вообще Йен Макдермид – в первую очередь театральный актер, в чьем активе – много Шекспира и Стоппарда.)
Неожиданно агенту Макдермида позвонил Джордж Лукас; агент перезвонил актеру и сообщил, что за ним выслан автомобиль. Все происходило как шпионском фильме. Макдермид выглянул в окно – автомобиль был уже на месте. Шотландец прибыл на студию. Его отвели в кабинет. Лукас и Маркванд побеседовали с ним минут пятнадцать, причем даже не сообщили – какую роль ему предлагают. Просто разговаривали и наблюдали за Макдермидом. Когда тот попрощался и пошел к выходу, Лукас задумчиво обронил ему вслед:
– А кстати – шикарный нос.
«О чем он вообще?» – подумал Макдермид.
А потом у него мелькнуло: «Возможно, Лукасу нужен в фильме именно такой нос?».
Однако Макдермид вообще в тот момент не понял, прошел ли он кастинг и что сейчас произошло.
Затем последовал новый звонок от агента: «Вы будете играть Императора!».
«Что за Император?» – Макдермид терялся в догадках.
В предыдущем фильме Император мелькал лишь эпизодически. Что это за персонаж? Вообще сама мысль о том, чтобы стать Императором, казалась Макдермиду какой-то фантазией.
Предположение насчет носа, кстати, оказалось правильным: нос оказался единственной частью лица Макдермида, которая от него осталась, когда он превратился в Палпатина. Нос торчал из-под черного капюшона, а над ним пылали желтые глаза.
Поначалу костюм Императора несколько разочаровал Макдермида.
– Простой черный балахон? – удивился он, когда гример показал ему наряд.
– А что вы ожидали увидеть?
– Что-нибудь пышное – Император все-таки, – Макдермид пожал плечами. – Что-нибудь в китайском стиле, пышное, осыпанное драгоценными камнями, украшениями… Этот плащ выглядит не слишком-то по-императорски.
Иэн Макдайармид – шотландский театральный актер и режиссер, также появлялся в кино и на телевидении. Наиболее известен ролью Императора Палпатина в обеих трилогиях «Звездные войны»
Однако спорить не приходилось. В конце концов, Император – очень стар. Ему безразлично, что носить. Он слишком могуществен, он – главное лицо во Вселенной, и ему нет надобности подчеркивать это драгоценными камнями.
Как и большинство актеров во время съемок «Звездных войн», Макдермид испытывал трудности как со зрением и движением, так и со взаимодействием с партнерами в кадре. Желтые линзы хоть и не ослепили Макдермида, но лишили его периферийного зрения. Ему предстояло сойти со ступеней и пройти навстречу Дэвиду Праузу (Дарту Вейдеру). Пошел дым. Ступени были плохо видны. Макдермид шел неуверенно, «ссылаясь» на преклонный возраст Императора. Когда же он добрался до Дарта Вейдера, то обнаружил, что ничего не слышит.
Прауз был слишком высокого роста, плюс его лицо было закрыто шлемом. Речь звучала абсолютно невнятно для Палпатина. Макдермид нервничал – он не должен пропустить нужную реплику партнера, после которой ему предстояло заговорить самому.
Вообще, зная, что во время работы актеры почти не видели и не слышали друг друга, диву даешься – как им удалось так естественно взаимодействовать перед камерой!
Для озвучивания Императора Маркванд рекомендовал Макдермиду имитировать резкий голос Ревилла из «Империи». Макдермид занялся голосом во время четырехчасового гримирования. Он смотрел в зеркало на отвратительную старую жабу, в которую превращали его искусные руки гримеров, и подбирал голос.
В конце концов полились жуткие гортанные звуки, и Стивен Спилберг (выступавший как продюсер) пришел в восторг: «Вы – настоящее воплощение Зла!».
Интересно, думал иногда Макдермид, ведь было такое время, когда Император вовсе не являлся воплощением Зла. Каким же он был тогда? Что с ним произошло, какой случай так резко изменил его нрав? Что ж, приквел ответил на этот вопрос. А помимо всего прочего, мы должны быть благодарны трилогии-приквелу еще и за то, что перед нами впервые без ужасающего грима, открыто, явилось лицо Йена Макдермида – действительно замечательного актера.
Лучший из всех, самый сильный? Наиболее мудрый? Наиболее искусный в путях Силы? Лучшим из всех Дуку был бы! Наша самая большая надежда! Наша самая большая неудача!
Магистр Йода
Кристофер Ли – аристократ. Настоящий. Его отец, Джеффри Троллоп Ли, – подполковник корпуса королевских стрелков, потомок, между прочим, знаменитого американского генерала Роберта Ли (времен гражданской войны). Куда более родовитой и знатной, впрочем, была его мать – маркиза Эстель Мария Карандини де Сарцано, известная красавица, модель для картин и скульптур известных художников эдвардианской эпохи. По линии матери Кристофер Ли мог проследить своих предков чуть ли не до времен Римской империи – и точно уж до Карла Великого, с которым маркиза состояла в отдаленном родстве.
Кстати, происхождение открыло Кристоферу Ли (в детстве) двери знаменитого эмигранта из России – Феликса Юсупова, так что много лет спустя, в шестьдесят шестом, играя Распутина в британской картине «Сумасшедший монах», Кристофер Ли оживил в воспоминаниях эту встречу.
После развода с мужем в 1926 году (причиной называют страсть полковника к игре) маркиза увезла четырехлетнего Кристофера в Швейцарию, где будущий актер и сыграл свою первую роль (в школьной постановке). Это был злодей Румпельштильцхен – предтеча множества злодейских ролей, которые прославят Кристофера Ли в дальнейшем.
Сэр Кристофер Фрэнк Карандини Ли (1922–2015) – английский актер, певец, актер озвучания и ветеран Второй мировой войны. В 2000-х годах снялся в «Звездных войнах» в роли графа Дуку, сыграл роль Сарумана в кинотрилогиях «Властелин колец» и «Хоббит»
Почему Кристофер Ли начал и продолжил играть злодеев – на сей счет существует несколько версий, и все они, вероятно, правильные. Во-первых, Ли вообще интересовался этой темой. В возрасте семнадцати лет он видел смертную казнь, а годы спустя дружил с палачом. Во-вторых, чисто технический момент – Кристофер Ли был очень большого роста, сто девяносто шесть сантиметров. Это выглядело устрашающе. Играть роль второго плана немыслимо – на фоне такого верзилы любой герой смотрится карликом. Другое дело если верзила – злодей; тут все как бы в порядке.
