Семенов ловко подбросил на ладони небольшой шарик – один из тех, что снимал с мертвых десантников после побоища.
– Это поглотитель излучения «тоски». Щит. У меня их много, хватит на всех. А значит, объединившись, мы сумеем встретить скелетиков подобающим образом. Как тебе такая идея?
Искатель молчал, напряженно переваривая услышанное.
– Да ты не робей. – Семенов ободряюще похлопал его по плечу. – Шеф твой только рад будет. Кстати, ты поговори с ним, техноблокаду уже сняли.
– Как сняли? – удивился Скотч.
– Сняли, можешь проверить.
Скотч немедленно схватился за рацию и вызвал Хиддена.
И Хидден ответил:
– Да, босс!
– Ёлы-палы! – сказал Скотч. – Техноблокаду сняли! К чему бы это?
– Да к тому, что десант уже высажен, – ответил за Хиддена Семенов. – Скорее всего вблизи места сегодняшней стычки и в месте посадки поискового рейдера. Ну же, Веселов, не робей, вынимай свой наушник, я ж вижу, что он у тебя нагруднике. Давай я тебе руки развяжу.
Он взялся за веревку; освобожденный искатель Веселов медленно-медленно вынул из кармана телефончик и приладил его к уху.
– Шеф! – хрипло позвал он.
Бригадир отозвался спустя секунд десять, не раньше:
– Кадет? Ты куда пропал, леший тебя подери?
– Я людей встретил. С турбазы. Они тут со скелетикми воюют. И предлагают объединяться. А еще они все знают про нас.
Тахир Плужник долго молчал, не зная, как поступить.
– Дай-ка мне, – сказал Семенов, поморщился и протянул руку. Веселов покорно отдал ему наушник.
«Ну, все, – с облегчением подумал Скотч. – Этот точно убедит. А наш партизанский отряд, похоже, теперь станет многочисленнее».
Через минуту Семенов вернул наушник искателю, совсем отвязал его от кедроклена и буднично позвал:
– Пошли! Мы с ним, – Семенов кивнул на Веселова, – в овраг, а вы с Валти – за остальными. И рюкзак мой не забудьте, пожалуйста!
– Не забудем! – пообещал Скотч и только сейчас сообразил, что рация в опущенной руке уже с минуту издает монотонное: «Шеф! Ты где? Шеф!» – голосом Хиддена.
Скотч поднес рацию к губам.
– Тут я! – сказал он. – Ты в порядке? Все спокойно?
– Спокойно. Я в порядке.
– Тогда дуй в лагерь, снимаемся. Все, до связи.
– Понял.
Хидден отключился. Полминуты – и рукотворная крепость в зарослях полисаула опустела.
Флот «Евразия», группа флотов «Доминион»
Глубокий космос
– Лейтенант Хмелевой, сэр! – доложил визитер.
– Проходите, садитесь, – пригласил адмирал Хемерсбрандт. Он старался говорить дружелюбно, хотя вот такие визиты офицеров в невысоких чинах к командующему флотом были, мягко говоря, нетипичны.
– Благодарю. – Лейтенант по-военному четко промаршировал по ковру и уселся на привинченный к палубе стул.
– Что у вас? – поинтересовался адмирал, решив не тратить время попусту.
Параллельно он вызвал в видеокуб данные по офицеру, который сейчас сидел напротив.
«Хмелевой, Виктор Юрьевич, канонир шестнадцатой батареи. Окончил училище на Венере, во флоте девять лет. Четырнадцать поощрений, два взыскания. Шесть боевых вылетов». «Странно, – подумал адмирал. – Девять лет выслуги, шесть боевых, куча поощрений – и до сих пор канонир. И всего лишь лейтенант. Давно пора повысить. Хотя бы до командира батареи».
Лейтенант вдруг без разрешения встал, приблизился к столу; Тим Хемерсбрандт невольно напрягся. Рука заученно скользнула к неприметной нише под столешницей, где специальным сенсором активировались скрытые парализаторы.
Но кисть, уже коснувшаяся кнопки, замерла. Хмелевой показывал адмиралу небольшой круглый жетон с двумя латинскими буквами – «CQ». Убедившись, что адмирал увидел жетон, лейтенант так же спокойно и невозмутимо взгромоздился на стул.
Руки адмирала вернулись к терминалу. Он набрал секретный код и получил доступ к менеджеру суточных паролей. Прочел сегодняшний и требовательно уставился на Хмелевого. Тот взглядом указал на включенный референтский селектор.
Пришлось отключиться от внешнего мира.
– Ай-ти-семь-эс-икс-два-эф-вэ, – негромко, с преувеличенной артикуляцией сказал лейтенант. Пароль был назван верно.
– Слушаю вас, – сказал адмирал.
– Капитан Фокин, внешняя разведка, – представился «канонир».
Теперь стало понятно, почему этот парень до сих пор торчит на младшей офицерской должности. Так удобно разведке, а в дела ребят из разведок вмешиваться не принято. Хемерсбрандт никогда не вмешивался. И помощникам своим заказал. В конце концов, любая разведка работает на всю доминанту Земли, а флот – только на Солнечную систему.
– Что вам известно о событиях на Табаске, господин адмирал?
– Можно без господина, так короче, – предложил Хечерсбрандт.
– Идет, адмирал. Так что?
– Вторжение шат-тсуров столкнулось с непредвиденными сложностями, – ответил Хемерсбрандт. – Некие туристы организовали вооруженный отпор и даже вроде бы десант шат-тсуров слегка потрепали.
– Не потрепали. Состоялось две стычки, в одной погибли двенадцать десантников, во второй – почти сорок.
– И что сие означает?
– Среди туристов наш человек. Вероятно, туристов он и организовал на сопротивление. Но есть один фактор: он там не на задании. В отпуске. Точнее, на психореабилитации.
– Ну и что? – Адмирал пока так и не понял, что, собственно, нужно этому разведчику.
– Кроме нашего человека, среди туристов значится также оаонс-перевертыш с Иншуди. Вероятно, он также взаимодействует с разведкой своей доминанты. Цель его пребывания на Табаске неясна; известно также, что участие в «экзотик-тур» на Табаску он оплатил раньше, чем было принято решение отправить на отдых туда же нашего агента. То есть цель перевертыша – не наш агент. Его цель на Табаске.
– Что я могу для вас сделать?
– Прежде чем «Евразия» ввяжется в бой с флотом шат-тсуров, нужно забросить несколько человек на Табаску. Меня, еще двоих из экипажа, я потом укажу, кого именно, и взвод мобильной пехоты. В полной боевой, разумеется.
– Прикрытие нужно?
– Нет, придадите пехотинцам два орудия, так что канонир им все равно понадобится. Остальные двое из моих – специалисты, их участие тоже не вызовет подозрений. Кибернетик и мнемотехник. Пехотинцев желательно взять из роты разведки, той, что чистила базу Германа де Шатоли на Ганямеде.
– Сделаем. Сроки?
– Каково расчетное время финиша в системе Табаски?
– Сто одиннадцать часов с минутами.
– Сразу по финишу десантируемся. Десантироваться, кстати, придется методом точечной заброски.
Хемерсбрандт озабоченно нахмурился. Точечная заброска была делом довольно опасным и пока еще плохо освоенным.
