– Второй, – не выдержал я, «подумал» все-таки в нейрофон, – что у вас?
Нейрофон молчал, как погребальная урна... может быть, он просто вышел из строя... я все равно не смогу его починить. Но ведь если бы Валтэн погиб, я уже принял бы «сигнал смерти»!
Они сейчас придут... сейчас придет подкрепление... может быть, сейчас, а может, через два часа. Мне вдруг показалось, что за спиной кто-то стоит. И обернуться невозможно, надо оторвать голову от спинки кресла, высунуться, перестать контролировать приборы и экраны взглядом... Да нет же, не может там быть никого! Циллос бы давно заметил! Что за чушь... Мне стало холодно. Лоб замерз. Я поднял руку – как неживая, как чужая и в то же время тяжелая, неподъемная – коснулся лба, почувствовал влагу. Это, значит, и есть холодный пот. Прошибло, говорят, холодным потом.
– Второй, – сказал я (надеюсь, что голос мой в нейрофоне не дрожит), – что у вас? Второй, вы меня слышите?
Как дико голос звучит в мертвенно звенящей тишине. Цхарн, да ведь не ребенок же я! Я не ребенок, чтобы бояться одиночества... и пустоты. Какое это кошмарное слово – пустота! Пустота вокруг, и холодные эти стены, тонкие, будто из жести... это у меня агорафобия и клаустрофобия одновременно.
Мне одновременно захотелось смертельно выйти из этой жестянки, из этого гроба, куда угодно – но из этих стен... и леденящий, невыносимый страх перед Пустотой, перед таким пространством, которое не кончится никогда... нигде... слова эти сами – НИКОГДА... НИГДЕ – пронизывали меня, как ледяные копья. Я дрожал, зубы мои застучали. Я почти уже не различал приборов, мне было просто не до них... я рванулся – но повис на ремнях, ремни чувствительно врезались в бикр... слава Цхарну, я оказался пристегнутым. Это немного отрезвило меня.
– Второй, – снова позвал я. Нельзя так, нельзя.... надо собраться.
ЦХАРН... вдруг загремело пространство. Только теперь это слово пронизывал смертельный какой-то, свистящий ледяной ужас. Я предал Цхарна... И никогда еще я не чувствовал его так близко, так явственно рядом с собой. Слово это вызывало ужас – не благоговение, не почтение, не страх даже, а иррациональный, непереносимый ужас. И тогда в нейрофоне раздался голос. Чужой голос.
Это мгновенно отрезвило меня. Хотя чужой голос в нейрофоне – это само по себе кошмарно, но это нормальный, человеческий кошмар. Я забыл о своем внезапно начавшемся психозе... я собрался.
– Эй, как тебя называть... первый? – произнес в нейрофон чужой, – Слышишь меня?
– Слышу, – ответил я осторожно, – где мой партнер?
– Ты, ско, можешь стрелять... но твой партнер раздет, так что он погибнет первым. Пока что он жив, не беспокойся. Но подумай, прежде чем начнешь пальбу... А теперь, ско, пока! Чистого пути! – даже по нейрофону было ясно, что шибаг ухмыльнулся.
Вот теперь я растерялся по-настоящему. Кошмары перестали меня мучить, вместо этого передо мной вырисовывался убийственно ясный, простой вопрос – что делать? Что отвечать? Мой циллос обеспокоенно произнес:
– Простите, что вмешиваюсь... чужой корабль начал ускорение. Его относительная скорость больше нуля.
Я уже и сам это видел на мониторе наблюдения. Шибаг удирал... пока я еще не видел этого, казалось, сверкающая линза по-прежнему висит в пространстве совершенно неподвижно. Но скорость его росла... он уходит! Цхарн, он уходит!
Я стиснул зубы.
Стрелять нельзя, это ясно. Погубить Валтэна и четырех пленных. Нет. Остается только преследование... и сообщить на базу. Но ведь я не умею, я совсем не умею пилотировать корабль. Хотя ничего сложного в этом нет. Я ведь частенько играл на симуляторе. Много раз уже... здесь ничего не может случиться, здесь нет ни одного небесного тела. На симуляторе я то и дело врезался в другие корабли или в астероиды. Но здесь нет ничего подобного...
– Крета, – я впервые рискнул обратиться непосредственно к циллосу, – Режим преследования...
Мне почему-то казалось, что корабль вообще откажется со мной работать. Как будто он разумен... но, конечно, Крета подчинилась, и тотчас на мониторы выскочили десятки цифр, необходимых для пилотирования. Теперь, кажется, надо задать постоянное ускорение... и регулировать поток энергии... минуту! Я сказал в нейрофон.
– Дрэй, Вы меня слышите? Ваши действия по задержанию сотрудника СКОНа значительно отягчают вашу вину. С минуты на минуту сюда прибудет отряд полиции. Не пытайтесь уйти в подпространство! Остановитесь и ждите, это облегчит вашу участь! Передайте нейрофон моему партнеру.
Мне ответили не вполне цензурно. Чего я, впрочем, и ожидал. Но сказать все равно нужно... надеюсь, что мой голос звучал не слишком испуганно...
На самом деле я очень испугался. Но некогда. Теперь связь с Базой... Я коротко обрисовал ситуацию, передал записи нейрофона.
– Что будете делать, Крета? – спросил начальник связи... мне показалось – растерянно. Интересно, знает ли он о том, что я не пилот?
– Буду преследовать, – ответил я коротко.
– Хорошо, действуйте! Ждите группу захвата, она в пути. Все время передавайте позывные...
Я проверил – с маяком все было в порядке. Группа захвата легко нас найдет... важно только не отрываться от «Дрэя». Расстояние между нами росло.
Дальнейшее передать довольно трудно. Как описать динамику полета? Тем более – когда и летать-то не умеешь. Ежесекундно я покрывался холодным потом, вроде бы циллос все делал сам, но постоянно выдавал какие-то сообщения, цифры, с которыми я просто не знал что делать... Кое-как я регулировал подачу энергии, следил за гравитором, за показателями скорости удаляющегося шибага, еще за несколькими показателями. Одно время мне начало казаться, что сплетения крыльев работают неравномерно... но что с этим делать, я все равно не знал. Циллос пока не выдавал ошибки. То и дело он запрашивал у меня то одно, то другое – я отвечал по наитию, надеясь, что не слишком ошибся... Казалось, прошли часы этой безумной гонки. Случайно я взглянул на часы – да нет, пятнадцать минут всего... Пока еще шибаг не нашел выхода в лабильный канал... если найдет – все, можно кончать преследование. Мне ни за что не отследить канал. Это исключено. Меня мелко трясло. Что же делать... Господи, что же делать? Но ведь я веду корабль... худо или бедно, но я веду корабль! Я ведь так хотел летать! Да будь проклята та минута, когда я сказал с замиранием сердца: хочу летать! Хочу быть эстаргом! Эстарг... я был готов истерически расхохотаться и бросить управление. «230 на А0» – что это значит? «Выводить основной поток?» – да выводи, выводи, Цхарн с тобой, я все равно не знаю, что это означает.
– Крета! Вы слышите меня? Крета! Я Гай, группа захвата!
– Где вы? – завопил я, подскакивая в кресле, – Где вы? Шибаг впереди, возьмите его!
