– Ты ж вроде рассказывал, что он в прошлом году африканского президента обработал, – напомнила Рут.
– Было дело, – кивнул Иван. – Но не факт, что именно он писал тогда программу. Да и оборудование в тот раз у него было привычное, ранольское…
– Слушай! – испуганно воскликнула вдруг девушка. – А может он… Уже?
– Что – уже?
– Уже нас обработал? Пока мы без сознания валялись? То-то мы послушно делаем все, что он хочет!
– Ага, – усмехнулся Голицын. – Например, строим планы, как бы его самого перепрограммировать!
– Отказываемся от любых подобных планов! – с ударением на первое слово произнесла Андерсон.
– Ну… – Иван задумался. – Да нет, не похоже, – заявил, наконец, он. – Я ведь уже однажды побывал под обработкой, – вспомнив события двухлетней давности, он невольно поморщился. – Там состояние такое… специфическое. Ни сомнений, ни тревог… Совсем не похоже!
– Уверен?
– Уверен, – убежденно кивнул Голицын.
– Уверен… – повторила за ним Рут. – Вот только случись это на самом деле – разве не был бы так же уверен, что все в порядке? – спросила вдруг она.
– Не знаю, – пожал плечами Иван. – Хотя… Наверное, был бы… – неохотно признал он.
– Вот! – торжествующе воскликнула Андерсон, словно только и мечтала, чтобы ее товарищ и правда оказался жертвой психотехнического воздействия коварного ранольца.
– Бред… – сердито пробормотал Голицын. – Впрочем… Все это легко проверить. Психотехническое оборудование «Альга» должно быть опечатано. Если пломбы на месте – у вас, девушка, приступ паранойи. Если же нет… – думать об этом всерьез не хотелось. – Пошли!
– Нет! – не сдвинулась с места Рут.
– Ты что? – удивленно обернулся Иван.
– Не мы. Пошлем Танаку. Цурр не знал, что он на борту, значит, Хирото вне подозрений. Пусть пломбы проверит он!
– Ну, хорошо! – устал спорить Голицын. – Танаку так Танаку! – он поднял руку с браслетом.
Опасения Рут не подтвердились: пломбы на оборудовании оказались нетронуты. После того как японец доложил об этом, Иван не удержался, проверил еще раз сам: действительно все в порядке. По большому счету ничего иного Голицын и не ожидал, но, убедившись, что по прежнему полностью принадлежит себе, испытал неподдельное облегчение. Страшная это все-таки штука – психотехника ваша!
Размышляя о том, какой это был бы ужас, если бы ранолец и правда рискнул воспользоваться их беспомощным положением, добавив в парализованные мозги пару-тройку ключевых установок, Иван поднялся в рубку. Цурр по-хозяйски восседал в командирском кресле, положив левую руку на пульт и держа в правой пластиковый стаканчик, от которого по всему помещению распространялся аппетитный аромат крепкого черного кофе. Не отрывая глаз от экранов, ранолец с явным наслаждением прихлебывал земной напиток.
Браслет Злодея, дарующий его обладателю свободный доступ к любым системам корабля, Голицын у Цурра отобрал – первым же делом. Тот не возражал, но потребовал взамен другой – иначе корабль просто не признал бы его в качестве навигатора. Можно было бы, конечно, выделить неожиданному союзнику во временное пользование браслет одного из раненых, либо даже погибшего Иствуда, но сама мысль об этом, робко высказанная Рут, показалась Ивану едва ли не кощунственной. В результате после недолгого размышления Иван, пользуясь своим офицерским статусом, официально включил Цурра в экипаж «Альга» в ранге младшего стажера. Допуск это подразумевало минимальный – ранолец даже не получил права находиться в рубке без сопровождения кого-либо из команды, да и собственный бластер стажеру не полагался. Голицына такое положение дел устраивало, как никакое иное, Цурра, похоже, как ни странно, тоже.
Злодею Иван отобранный у ранольца браслет возвращать, разумеется, не стал. Сбитый с толку столь крутой переменой в своей обезьяньей судьбе, любимец Юнната обиженно бродил по пустым палубам, толкаясь то в одну, то в другую запертую дверь, и, когда те не поддавались (а как правило, случалось именно так), принимался, визгливо поскуливая, в ярости колотить по ним кулаком. Возможно, следовало и вовсе запереть его где-нибудь от греха, но добровольно в руки землян Злодей не давался, а на то, чтобы устраивать очередное сафари, у Голицына не было ни времени, ни сил, ни желания.
– Ну, какова у нас ситуация? – спросил Иван, появляясь на мостике.
– Около восьмисот секунд до прохода «ворот», – доложила Рут.
– Семьсот восемьдесят, – уточнил со своего места Цурр. – А кто остался у двигателей?
– Туда пошел Танака, – буркнул Голицын, недовольный, что приходится отчитываться перед ранольцем.
– Весьма ответственный юноша, – как ни в чем не бывало проговорил Цурр. – Пока я рассчитывал курс, ни на шаг не отходил. Так и сверлил глазенками! Разве что бластер к спине не приставил – хотя, верю, хотел.
– Сколько курсов вы отучились в вашей военной школе, Цурр? – спросил Голицын, меняя тему разговора.
– Два полных года – вы же знаете! – не оборачиваясь, бросил ранолец.
– Для курсанта-недоучки вы что-то уж слишком хорошо освоили навигацию!
– О, у нас, в Раноле, самая передовая система образования! – издевательски усмехнулся тот.
– Я не верю, что вас исключили, – заявил внезапно Иван.
– Документы подтверждают мои слова, – пожал плечами Цурр.
– Документы легко подделать!
– Подделать? Зачем?
– Например, затем, что если бы на борт «Альга» попал курсант ранольской военной школы, он был бы незамедлительно помещен под арест.
– А часовые на выходах с палубы – чем не арест? Разве что камера не такая тесная…
– И тем не менее это не помешало вам захватить «Альг»!
– Послушайте, курсант! – впервые с начала разговора Цурр развернулся к Ивану – вместе с креслом. – Повторяю еще раз: к захвату вашего корабля я не имею отношения! И уж вовсе абсурдно думать, будто эта акция могла быть спланирована до того, как вы засекли нашу шлюпку! Какова, по-вашему, была вероятность этой встречи в космосе?
– Вероятность, конечно, невелика, – вынужден был признать Голицын, – Однако…
– Невелика? Да она просто ничтожна! Чтобы подстроить такое, надо… Надо… Я даже не знаю, что надо! Надо, чтобы к этому стремились обе стороны! И то без прямого согласования всех ходов еще пришлось бы попотеть! Так что одно из двух: или мое появление у вас в гостях спланировано вашим же командованием, или… – он внезапно осекся.
– Что? – тут же ухватился за возникшую паузу Иван. – Что замолчали-то?
– Да я тут вдруг просто подумал… – ранолец резко повернул кресло, возвращая его в классическое положение: к пульту – передом, к Голицыну – задом. – Да не, ерунда! Наслушаешься ваших бредовых идеек – не такое еще вообразишь!.. Чепуха, короче!
