Как-нибудь позже, во время игры, я расскажу вам о ней побольше; из аудитории, если мне удастся в неё попасть. А пока говорю вам: всего хорошего и будьте осторожны! С вами говорил Сарбл-Глазастый, Эванаут-Сити, Вавач.
Картина на экране у запястья мужчины, стоявшего на залитой солнечным светом площади, погасла. Ещё юное лицо исчезло в полумраке.
Хорза снова прицепил экран терминала к манжете. Медленно мигали цифры часов, отсчитывая время до разрушения орбитали.
Сарбл-Глазастый, один из самых знаменитых свободных репортёров гуманоидной Галактики и один из самых преуспевающих в ней, попав на место, куда он мог бы и не попасть, теперь, вероятно, попытается внедриться в игровой зал — если он уже не находился там. Передача, которую Хорза только что смотрел, была записана сегодня после полудня. Несомненно, Сарбл переоделся, и потому Хорза был доволен, что обеспечил себе подкупом вход до того, как было получено сообщение этого репортёра и люди из безопасности вокруг зала стали ещё бдительнее. Попасть сюда и так было достаточно трудно.
Хорза, выглядевший теперь как Крайклин, выдал себя за моти — одного из тех представителей эмоциональных отбросов, которые следовали таинственной, без всяких правил дорогой больших игр вокруг безвкусного края цивилизации. Но он вынужден был обнаружить, что все, вплоть до самых дорогих забронированных мест, уже было раскуплено днём раньше. Пять десятых эойшанского кредита, с которых он начал этим утром, уже растаяли до трёх. Но он внёс, кроме того, кое-какие деньги за две купленные кредитные карты. Конечно, эта валюта понижается в цене тем сильнее, чем ближе мгновение разрушения.
Хорза с наслаждением перевёл дух и оглядел большую арену. Он поднялся как можно выше над скамьями, наклонными проходами и платформами и оставшееся до игры время потратил на то, чтобы осмотреться.
Сквозь прозрачный купол над ареной можно было видеть звёзды и светлую полосу освещённой солнцем другой стороны орбитали. Огни приземляющихся и стартующих кораблей — больше стартующих — тянулись линиями через неподвижные точки звёзд. Под куполом висел табачный дым, освещённый разноцветными вспышками маленьких фейерверков. Воздух наполнял гул множества голосов. На другой стороне аудитории выстроился хор скалистян. Эти гуманоиды во всём, вплоть до осанки и звуков, которые они производили своими раздутыми грудными клетками и длинными шеями, казались совершенно одинаковыми. Поначалу Хорза подумал, что весь этот шум от них, но когда он оглядел арену, то увидел тусклые пурпурные круги в воздухе, где поля тумана экранировали маленькие сцены. Там танцевали, пели, устраивали стриптиз, боксировали, а иногда и просто останавливались люди, чтобы побеседовать.
Вокруг подобно большой непогоде бушевали вторичные явления игры. Десять, а то и двадцать тысяч зрителей, большей частью гуманоидов, плюс к этому не меньше машин и роботов сидели, лежали, ходили, глазели на фокусников, жонглёров, борцов, гипнотизёров, артистов, ораторов и сотни других представителей развлекательного искусства, старавшихся изо всех сил. На самых больших террасах были установлены киоски. Одни ряды сидений и кресел стояли над другими. Многие маленькие сцены излучали свет, дым и сверкающие голограммы и солиграммы. Хорза видел, как над террасами развернулся трёхмерный лабиринт, заполненный ходами и тупиками — некоторые прозрачные, другие непрозрачные, некоторые перемещающиеся, некоторые стоящие на месте. Внутри бродили призрачные фигуры.
Под куполом можно было видеть раскачивающихся на трапециях в замедленном темпе животных. Хорза знал этих животных. Потом они должны начать борьбу.
Мимо Хорзы прошла большая группа высоких гуманоидов в изумительных одеждах, сверкающих, как разноцветные огни ночного города. Они говорили почти неслышными высокими голосами, от переплетения тонких золотистых трубок, обрамлявших их ярко-красные и тёмно-пурпурные лица, исходили облачка светящегося газа, он опадал на чешуйчатые шеи и голые плечи и тянулся за ними следом, постепенно тускнея в огненно-оранжевом мерцании. Хорза посмотрел им вслед. Их плащи развевались так, будто весили не больше воздуха, через который двигались, мигая картиной нечеловеческого лица. Каждый плащ представлял часть единой гигантской движущейся картины, как будто сверху на накидки шагавшей группы был направлен проектор. Оранжевый газ коснулся ноздрей Хорзы, и на секунду все в его голове поплыло. Он приказал своим иммунным железам справиться с наркотиком и продолжал оглядывать арену.
Глаз бури, тихое безветренное пятно, был таким маленьким, что его было легко просмотреть, даже если медленно и внимательно обыскивать взглядом аудиторию. Он был вовсе не в центре, а на краю эллипсоидного ровного пола, образующего самый нижний видимый уровень арены. Там под балдахином тусклых светильников стоял круглый стол, как раз такой, чтобы вокруг него можно было разместить шестнадцать больших, разной формы стульев. Каждому стулу соответствовал цветной сектор на столешнице. Для каждого места в стол была вделана консоль, на которой висели в открытом состоянии пояса, ремни и верёвки. На свободной площадке за каждым сиденьем стояли стулья поменьше, всего двенадцать. Низкая оградка отделяла их от больших стульев у стола, а второе ограждение отделяло двенадцать стульчиков от большого отсека за ними, где спокойно стояли зрители, главным образом моти.
Всё выглядело так, будто начало игры перенесли. Хорза уселся на что-то, что было или стулом, на котором сорвал злость какой-то дизайнер, или довольно безвкусной скульптурой. Он находился почти на самом верхнем уровне арены, и перед ним открывался прекрасный вид на большинство других террас. Поблизости никого не было. Он сунул руку под тяжёлую блузу, отшелушил кусок искусственной кожи с живота, скатал в шарик и бросил в большую кадку с маленьким деревцем, стоявшую позади него. Потом проверил свои эойшанские кредиты, переносную карту памяти, карманный терминал и лёгкий лучевой пистолет, спрятанный в мешке из фальшивой кожи. Уголком глаза он увидел приближавшегося к нему маленького, одетого в тёмное мужчину. Он некоторое время рассматривал Хорзу метров с пяти, склонив голову, потом приблизился.
— Эй, не хочешь поставить на «жизнь»?
— Нет. Всего доброго, — ответил Хорза. Мужчина сморщил нос и прошёл немного дальше вниз. Там он остановился и толкнул какую-то фигуру, лежавшую у самого края террасы. Хорза увидел женщину, которая одурманенно подняла голову и покачала ею, тряхнув грязными сосульками светлых волос. Её лицо на мгновение осветил прожектор с потолка. Она была прекрасна, но выглядела очень усталой. Маленький мужчина ещё раз что-то сказал ей, но она отмахнулась. Низенький мужчина ушёл.
