бы с ним поговорить. Вы не видели поблизости никого похожего?
«Я должна сказать ей, – думала Аманда. – Вирусная струя – это чудовищное оружие против невинных людей. Но я не уверена, что женщина, считающая евреев чумой, говорит правду».
– Нет. А должна была?
– Он убил одну из наших собак, преследовавшую его в паре километров от вашей дороги. Но и сам пострадал в схватке. Так что далеко уйти он не мог.
– Ладно, мы будем посматривать вокруг.
Гончая покружила у пятна влажной земли перед кухонной дверью.
– Правильно. – Дерри подозрительно поджала губы, и не думая расслабляться. – Ну а ты, еврейка? Ты видела его? Он, знаешь ли, мусульманин, член Легиона.
– Нет, я никого не видела.
– Ха. Как всегда, ничего не знаю, ничего не видел. Ладно, я не думаю, чтобы вы стали покрывать тех, кто носит полотенце на голове.
– Если вы христиане, почему держите при себе собаку со сродственной связью? Папа, как мне кажется, еще сто лет назад запретила это верующим.
Гончая резко подняла морду и уставилась на Джейн. Губы снова разошлись, на землю упали длинные капли вязкой слюны.
– Не искушай судьбу. Я тебя не арестовала только по той причине, что не хочу тратить деньги налогоплательщиков на такие мелочи. Как только закончите здесь работать, отправляйтесь обратно, в свой драгоценный Тасмал.
– Да, сэр.
Дерри презрительно хмыкнула.
– Прислушайтесь к моему совету, Аманда Фоксон, гоните этих воришек вон со своей земли, как только урожай будет убран. А на следующий год нанимайте порядочных христиан. Обратитесь в союз, у них есть списки временных рабочих.
– Я запомню ваш совет.
Если сержант Дерри и распознала иронию, она никак этого не показала. Она натянула повод и развернула своего жеребца. Гончая потрусила впереди лошадей.
Аманда только сейчас поняла, что сильно вспотела, а мускулы голеней подергиваются, как будто она пробежала до города и обратно. Джейн ласково похлопала ее по плечу.
– Неплохо для начинающего бунтаря. Ты ее осадила.
Гай прижался к бедру Аманды и обнял за талию.
– Она такая ужасная, мама.
– Я знаю. Не бойся, она ведь уехала.
– Но наверняка вернется, – тихонько пробормотала Джейн. – Такие быстро не отстанут. Твой файл теперь у нее в памяти.
– У нее нет причин возвращаться, – возразила Аманда.
Она легонько подтолкнула Гая к Ленни, а сама вернулась в дом.
Блейк помогал Фахуду подняться по ступеням из погреба. Оба дрожали от холода.
– Ты заражал людей раком?
Фахуд, задыхаясь от усилий, выбрался наверх.
– Это вам сказали полицейские?
– Да.
– Они солгали. Я нарушаю много законов этой планеты, но я не чудовище. Я бы не стал применять подобное оружие. И знаете почему?
– Расскажи.
– Потому что у нас тоже есть дети. Если бы Легион начал кампанию террора, против нас применили бы те же меры.
– Так оно и есть. Все вы боретесь друг с другом. Маньяки.
– Да. Но пока еще мы ограничиваемся диверсиями и ликвидацией ключевых фигур противника. Аллах свидетель, дальше этого мы не зашли. Если это случится, мы все пострадаем, весь этот мир будет страдать.
– Зачем? Зачем вы это делаете?
– Чтобы защитить себя. Защитить свой образ жизни. Точно так же, как сделали бы вы, если бы что-то угрожало ферме. Мы имеем право сопротивляться империализму Центрального правительства.
– Уходи, – только и сказала Аманда. В ее глазах набухали слезы разочарования. – Уходи и никогда не возвращайся.
Пикап загрузили ящиками яблок для очередного регулярного рейса к станции Найтсвилль. Во время погрузки несколько мужчин-сборщиков входили и выходили из дома и все были в широкополых шляпах, скрывающих лица. Фахуд, одетый в комбинезон Ленни, тоже вышел и направился к пикапу. В кузове он улегся в узкий, словно гроб, проем между ящиками, а сверху поставили следующий ряд.
Блейк уехал, когда до захода солнца за горы оставалось меньше часа. Аманда старалась не выдать беспокойства и занималась привычными делами по хозяйству. Сборщики в саду трудились до самых сумерек. В амбаре, на гриле с солнечной батареей, готовился их ужин. После работы все приняли душ и расселись во дворе, ожидая, когда будет еда.
Аманда, обгладывая куриное крылышко, вышла к воротам. Отсюда она увидит свет фар возвращающегося пикапа. Если Блейк не отступил от маршрута, он бы уже приехал минут сорок назад.
Гай вскарабкался на низкую ограду и сел, болтая худенькими ногами.
– Мне не понравился сегодняшний день, – с серьезным видом заявил он.
Аманда прислонилась к ограде и положила руку ему на плечи.
– Мне тоже.
– Эта толстая женщина правда офицер полиции?
– Да, боюсь, что так.
– Она никого не любит. В полиции все такие?
– Нет. Чтобы ненавидеть людей другого рода, не обязательно быть полицейским. На Нюване теперь все так делают.
– Все?
– Ну, большая часть, это точно.
– Почему?
– На то много причин. Но главная в том, что Центральное правительство принуждает разных людей жить вместе. Они думают, что так будет справедливо, что люди будут жить в одинаковых условиях. Против этого я не возражаю. Проблема в том, что иммигранты не привыкли к соседству других культур.
– Но они же все вместе жили на Земле.
– Они жили в разных аркологиях: хоть и на одной планете, но порознь. А люди, приезжающие на Нюван, особенно в последнее время, это бедняки. Они не слишком образованны, поэтому крепко держатся за свои привычки, очень упрямы и не особо терпимы.
– Мама, что ты такое говоришь? Сюда всегда ехали бедняки, разве нет? Я помню, папа рассказывал, что у дедушки совсем не было денег, когда он появился здесь.
– Это правда, но дедушка приехал по собственному желанию. Он был первопроходцем, желающим построить для себя новый мир. И в то время почти все люди были такими. Теперь все изменилось. – Аманда показала на ночное небо. – Видишь, сколько звезд? Там не такие планеты, как Нюван. Новые колониальные миры заселяются в соответствии с
