этнически ориентированной политикой; им помогают разные штаты Центрального правительства, так что туда попадают люди, жившие в одной аркологии. Поэтому они меньше ссорятся.
– А почему люди и сейчас приезжают сюда?
– Потому что Земля перенаселена, а мы довольно близко к ней, всего в семнадцати световых годах. Перелет к нам один из самых дешевых. Вот правительство и присылает сюда тех, кто не может позволить себе оплатить переезд на другую планету. А это в большинстве случаев безработные, мелкие преступники, то есть те, кто не хотел никуда ехать.
– Разве нельзя заставить их перестать слать людей на Нюван? – возмущенно спросил Гай. – Это наша планета. А Центральное правительство может испортить ее.
– Мы не в силах помешать Земле сбрасывать нам людей, потому что тоже подчиняемся Центральному правительству. Хотя многие считают, что так быть не должно. И это другая часть проблемы. В нашем мире теперь нет согласия.
– А мы не можем уехать в этнически ориентированный мир? Такой, каким раньше был Нюван?
Аманда порадовалась, что наступившая темнота скрывает от сына ее слезы. Единственный наивный детский вопрос свел на нет все ее достижения. Три поколения трудились, жертвовали многим и гордились, чтобы передать ему в наследство эту ферму. И что получилось? Она даже не может назвать ее безопасным убежищем от бушующего вокруг безумия. Сегодняшний день разбил и эту иллюзию.
– Других миров с народом Нювана нет, Гай, – сказала она. – Только этот. И нам придется остаться и сделать его лучше.
– Ох. Ну, ладно. – Он засмотрелся на мерцающие созвездия. – А какая из них Земля?
– Я не знаю. Никогда не думала, что важно ее отыскать.
Аманда в последний раз обвела взглядом темнеющий склон. Никаких признаков пикапа не было. Холодное уныние грозило перерасти в полное отчаяние. Не может же Блейк быть настолько глупым, чтобы пойти вслед за Фахудом? Хотя, если их поймала сержант Дерри, дело еще хуже.
Господи, пусть это будет пробитое колесо или замыкание в силовой батарее, молила она. Ей показалось, что в ночном воздухе прозвучал издевательский смех. Нет, это, должно быть, эхо в ее собственном черепе.
Тишина разбудила Аманду еще до рассвета. Она почему-то стала безошибочным признаком неприятностей. Кроме того, ей не хватало тяжести тела Блейка рядом. В его комнате тоже никого не было, кроватью в эту ночь явно не пользовались. В кухонной печи прогорели почти все дрова. Аманда преодолела порыв немедленно загрузить топку. Вместо этого она плотнее запахнула кофту и вышла во двор. Пикап не вернулся.
Она прикрыла глаза и выругалась. Блейк отправился на поиски лучшей жизни. Нет смысла и дальше пытаться себя обмануть. Он поверил политиканским разглагольствованиям о том, что их жизнь лучше, чем наша. Дурак. Глупый деревенский мальчишка.
Теперь придется искать ему замену, а это не так уж просто. При всех их разногласиях Блейк был неплохим работником. Среди нынешней молодежи это редкость.
Солнце уже начало подниматься из-за горизонта, и Аманда направилась к длинному амбару. Обильная роса сверкала на листьях джойсевайна сероватыми искрами. От гриля после вчерашней готовки еще поднимались тонкие струйки выгорающего жира, смешивающиеся с бледными лентами утреннего тумана.
Джейн или кому-то еще придется подвезти ее в Найтсвилль, чтобы забрать пикап. Если, конечно, Блейк оставил его на станции.
Только дойдя до угла амбара, Аманда поняла, что ее беспокоило с самого пробуждения. Тишина. Полная тишина. Сборщики исчезли.
Аманда выбежала на середину небольшого выгона, где стоял их транспорт.
– Нет!
Она повернулась кругом, без особой надежды пытаясь обнаружить их машины.
Но рабочие, видимо, уехали несколько часов назад, на росе не было видно их следов.
– Так нельзя! – закричала она, повернувшись к узкой колее, ведущей от фермы к шоссе. – Вы не можете уехать. Я даже не заплатила вам.
Она знала, что для них это уже не имеет значения: деньги против сержанта Дерри, обратившей внимание на их группу. Аманда рухнула на колени во влажный пушистый мох, заменяющий здесь траву. Темный страх, овладевший ее мыслями, вызвал рыдания. Страх перед будущим. Страх за Гая.
Неспешно поднимающееся солнце прогоняло прятавшиеся в садах клочья тумана. Под его жаркими лучами обильно уродившиеся яблоки, ждущие рук сборщиков, стали чуточку темнее.
Конфетки-с-ветки
Хронология
2267–2270 Восемь локальных конфликтов с использованием антиматерии среди колониальных миров. Погибает тринадцать миллионов человек.
2271 Саммит лидеров планет на Эйвоне. Заключение Эйвонского договора, запрещающего производство и использование антиматерии во всех освоенных мирах. Образование Конфедерации человечества, призванной следить за соблюдением соглашения.
2300 Эденисты входят в состав Конфедерации.
2301 Первый контакт с ксеносами. Открыта раса джикиро, стоящая на дотехнологической ступени эволюции. В целях предотвращения внешнего культурного влияния на развитие цивилизации звездная система объявлена карантинной зоной.
2310 На Марс падает первый ледяной астероид.
2330 На Валиске, независимом биотопе, рождаются первые черноястребы.
2350 Война между Новска и Гилверсумом. Новска обстреливается антиматерией. Флот Конфедерации предотвращает ответный удар по Гилверсуму.
2356 Обнаружена планета расы киинтов.
2357 Киинты присоединяются к Конфедерации в качестве «наблюдателей».
2360 Космоястреб-разведчик обнаруживает Атлантиду.
2371 Эденисты колонизируют Атлантиду.
Тропикана, 2393
Лавр удобно устроился в любимом кожаном кресле своего кабинета, обставленного в элегантном стиле Регентства, и смотрит на мир чужими глазами. Изображение поступает через сродственную связь от орла по кличке Райкер. Безмолвный союз, обеспеченный нейронными симбионтами, вживленными в костный мозг человека, и их клонами, присутствующими у Райкера, дает Лавру возможность отчетливо ощущать все, что испытывает птица.
Он наслаждается чувством свободы и мощи от полета в теле огромной птицы, оно становится утешением для его собственного стареющего тела с поседевшей головой и слабеющими мускулами. Старость неподвластна даже лучшим биомедикам Тропиканы. Зато Райкер, несравненный повелитель неба, обладает всеми наилучшими качествами.
Их дуальная сущность с распростертыми аж на три метра крыльями парит в термальном потоке над Кариваком. Полуденная жара окутала прибрежный город мертвенно-неподвижным воздухом, в котором еще отчетливее видны внизу многолюдные извилистые улицы. Это восточный квартал, старейший из заселенных районов Тропиканы, где покрытые пальмовыми листьями бунгало сгрудились
