Жёсткое движение отдалось в моём же теле болью, от которой потемнело в глазах.
… Пришёл в себя. Перед глазами - никого. За спиной шевеление, и кто-то промакивает мои глаза ароматно пахучей тряпкой, от которой свежо и легче. Но щиплет.
- Подожди, сейчас откроешь, - сказал мальчишеский голос. Мартин.
- Где… эти?
- Ушли за медикаментами.
- А это… что?
- У Лидии были салфетки, я нашёл пачку.
- За что… они меня?
- Приступ у тебя был очень сильный. Ты же видишь, как комнату погромил. Просто так не остановишь. Пришлось вырубить. Брис, а что тебя… напугало - до приступа?
Как ответить на этот вопрос, я не знал.
Он принялся вытирать лицо и задел нос. Я невольно застонал. Тряпка на лице остановилась. Исчезла.
- Сильно болит?
- Ах-ха…
- Если я тебя приподниму, усидеть сможешь?
- Сам.
Рывком сел. Ладонь мальчишки сзади поддержала, когда от боли я повалился назад. Когда боль прошла и я мог сидеть, Мартин отлепил свою ладонь от позвоночника и обошёл сесть передо мной.
- Зачем лицо порезал?
- … Тату восстанавливал, - буркнул я.
Он снова потянулся протирать мне лицо, но я выдернул из его рук пачку салфеток и осторожно принялся сам орудовать ими. Рука замерла на месте, когда я понял: мальчишка внимательно всматривается в меня - и вокруг меня. Очень внимательно.
- Ты… чего?
- Ничего. Смотрю.
- Лучше вытри за левым ухом. Не вижу, что там, но болит.
Я уже мог говорить без одышки и, промакивая лицо, даже смог пожалеть, что слишком сильно резал себе лицо, восстанавливая линии татуировки.
Пацан встал и нагнулся к уху. Снова сел. Тот же внимательный взгляд на меня.
- Что?
- У тебя за ухом, кроме старого шрама, - ничего. Мы старались не бить по голове.
- Угу, а морду - так, погладили слегка? - буркнул я, вынимая новую салфетку. Странно, накладка за ухом - точно знаю - почти не видна. Почему он сказал - шрам?
- Брис… - начал мальчишка и замолк. Я выжидательно смотрел на него. Самому спрашивать - себе дороже, а этот пацан, в отличие от остальных, кажется, относится ко мне более-менее доброжелательно. И явно к чему-то подбирается сказать. Только почему-то очень сильно не решается. - Брис, сколько тебе лет?
- Восемнадцатый, - не раздумывая ответил я. И смутно вспомнил отражение в зеркале, и задался смутным же и очень тревожным вопросом, почему я его вспомнил.
- Брис, - мягко сказал Мартин, - тебе двадцать первый. Платформа с заключёнными прибыла на Сциллу три года назад. В момент приземления тебе оторвали накладку ресоциализированного. У тебя была клиническая смерть. А когда ты пришёл в себя, у тебя оказалась обширная амнезия, в результате которой ты вообще ничего не помнил. На свет появился совершенно другой человек, которого мы все знаем… Знали…
Я тупо смотрел на пацана… Попытался вернуться в реальность после его жутких слов о потерянном времени. Мартин. Кроме домашних штанов натянул тенниску и надел какие-то лёгкие тапки… Вспомнив его бой, поверхностно представил, как бы его удары работали в контактном бою. Интересно бы встретиться в таком - правда, росточком пацан маловат… Серые глаза из-под лохматых тёмных волос смотрят спокойно, будто он читал мои мысли… Одновременно почему-то вспомнилось моё желание перевернуться с живота на спину. Он перевернул… И что из этого - из моего желания и его действия?.. Голова болела так, будто в неё кто-то вполз и продолжал двигаться, вгрызаясь в мозги…
- Кто такой Вестар?
- Твой лучший друг. - Мартин вдруг улыбнулся. - Был.
Про Лидию я спрашивать не стал. Ясно, что тётка мигом окрутила потерявшего память человека, едва он растерялся, ничего не понимая.
Шаги за порогом комнаты. Вернулись Вестар и девчонка. А с ними - обалденная красотка, с таким обалденно красивым ртом, с такими глазищами… В руках - небольшой чемоданчик. Даже рабочая одежда: рубаха, стянутая широким ремнём свободных штанов, и сапожки, будто обнимавшие её ножки, - не скрывали, что фигурка у неё тоже на уровне.
- Привет, Брис, - спокойно, видимо предупреждённая, сказала красотка и присела передо мной. - Здорово они тебя. Ну и мордель… Это тоже они?
- Это не мы! - возмутилась девчонка. - Он сам!
Я как впялился в рот красотки, так и не смог оторвать взгляда от него. Пухлый, самолюбивый… Такой, что даже, весь больной, я сглотнул слюну, глядя на него.
- Чего-то я не понял, - задумчиво глядя на меня, сказал Вестар, и в самом деле недоумённо кривя большой рот.
Мартин тоже взглянул на меня, обернулся на вошедших.
- У нас плохие новости. Вернулся настоящий Брис.
- Почему… это плохие новости? - насупился я. Глаза снова отяжелели - слишком размякший лежал, и смотреть даже на красотку стало тяжело.
- Что значит - настоящий? - сухо спросила красотка.
- Вернулся тот, который ничего не знает про три года на Сцилле. - Глядя мне в глаза, Мартин добавил: - Плохо то, что он такой же сильный, как наш Брис.
Они уставились на меня, совершенно ясно - потрясённые. Честно говоря, мне на их потрясение наплевать: я начал расслабляться, понимая, что опасность среди них не грозит, они не убийцы, а расслабляясь - почуял, как страшно болит избитое тело… Засыхающие царапины на лице зудели так, что терпения уже не хватало. Я склонился над раскрытым чемоданчиком красотки и нашёл тюбик со смягчающей мазью, которой пользовался после тренировок и учебных боёв. Пока эти таращились на меня, я раскрутил тюбик. Красотка пришла в себя, отобрала мазь и молча и сноровисто стала обрабатывать мои порезы и кровоподтёки. В какой-то момент она остановилась, посмотрела на меня хмуро и сказала:
- Значит, вот как. Тогда придётся сделать обезболивающее…
Я не вполне понимал, скорее - с пятого на десятое, что происходит. Мозги соображали с трудом, но эту мысль уловил.
- А что… Я когда-то в такой… ситуации мог обойтись без обезболивающего?
- Тот Брис уже давно был бы без порезов и синяков, - вздохнула девчонка Таис.
- Вы его лечить не будете? - спросила Полли, залепляя моё плечо пластырями.
- Ты же обезболивающее сделала. Пусть до утра так и будет. А завтра придётся начать обучение. И, кстати, завтра же я соберу наших ребят - посмотрим, с чего у него…
Эта Таис тоже симпатичненькая: волосы густые, хоть и коротковато стригла, глаза большие, карие; рот, конечно, не чета пухленькому рту этой красотки, но целовать его, наверное, тоже очень приятно. И фигурка ничего… Внезапно Таис подняла глаза на Мартина, всё ещё сидевшего на коленях возле меня, и возмущённо сказала:
- И нечего тут ухмыляться! Он про Лидию знает?
- В чём дело? - явно изумлённый её напором, спросил Вестар.
