Кинкар нашарил рукоятку меча. Воркен вглядывалась во тьму. Цим пока не издал ни звука, значит, Воркен услышала неприятеля издалека, и у них есть время, чтобы приготовиться к защите. Угроза могла исходить от чего-то расположенного далеко внизу, на склоне горы. Костер почти погас, но Кинкар ничего в него не подбрасывал. Его чутье, натренированное долгими охотничьими поездками по диким местам, подсказывало, что рассвет уже близок.
Он не сделал попытки выйти из убежища. Воркен по-прежнему подавала тихие сигналы со своего поста. Но Кинкар был уверен, что незваные гости не приближаются. Ведь Воркен продолжала оставаться на своем месте, а в темноте она видела прекрасно. Небо уже серело, и он начинал различать окружавшие его валуны. Юноша оседлал Цима, навьючил его, хотя и не собирался садиться верхом, пока они не выберутся из впадины. Воркен поднялась в воздух и зорко следила за всем, что происходило вокруг. Когти Цима скребли по камням, но через несколько шагов началась тропа, и ноги их потонули в толстом слое дорожной пыли. Кинкар откусил добрый кус лепешки, отдав большую часть Циму. Этого должно хватить до того, как они смогут подкрепиться поосновательнее в более безопасном месте.
Круто уходящая вниз тропа вывела их на край почти отвесного обрыва. Но Кинкар не стал спускаться дальше. Он припал к земле, резким рывком заушников увлекая за собой Цима, в надежде, что они остались не замеченными никем из группы людей, стоявших внизу.
Первой его мыслью было, что он наткнулся на какой-то торговый караван. Но, присмотревшись внимательнее, Кинкар понял, что это не так. Под склоном стояли шесть скаковых ларнгов — и ни одного тяжеловоза. А чуть поодаль, на покрытом льдом берегу речушки, можно было разглядеть шестерых наездников. Ларнги носили на себе следы долгого пути — на их впалых боках можно было сосчитать все ребра, а зимняя шерсть свисала клочьями, как будто им пришлось продираться сквозь колючие заросли.
Но больше всего Кинкара удивили всадники. Трое из сидевших на берегу были женщины, причем одна из них — совсем ребенок. Женщины в этих пустынных краях! Конечно, бродяги нападали на близлежащие владения и уводили женщин в рабство. Но эти, безусловно, не были пленницами. Облачением им служили дорожные костюмы из тонкой шерсти тити, какие носили Дочери Графства. Снизу доносились их спокойные голоса — так говорят с людьми своего клана, а не с врагами.
Что могла здесь делать эта странная компания? Они приехали сюда не за тем, чтобы денек поохотиться — это видно по тому, как много груза несли их ларнги, вьюки чуть не лопались по швам. Кинкару очень хотелось увидеть их лица, но они были закрыты обычными дорожными масками, свисавшими из-под плотно охвативших головы повязок. В мозгу юноши пронеслась безумная мысль — а что если это то самое место, где Властители Неба назначили встречу своим сородичам. Но кожа ближайшего к Кинкару рыцаря была белой — это юноша видел хорошо. Этот воин был гортианином, а не пришельцем с неба.
Кинкар колебался, следует ли ему окликать незнакомцев, но тут раздался громкий клекот Воркен, а следом — низкий, раздражающий рокот ручного барабана.
Люди внизу мгновенно вскочили на ноги, словно распрямившаяся пружина. Женщины, которым их спутники помогли взобраться в седло, ускакали прочь, сопровождаемые одним из мужчин, в то время как двое других обнажили мечи, придерживая свободной рукой заушники. Послышался топот скачущего ларнга, и из зарослей кустарника вылетел еще один вооруженный всадник. Кинкар, который уже сидел в седле, на секунду задержался, чтобы получше его разглядеть.
Ларнг третьего рыцаря казался гигантом среди своих сородичей. И неспроста, ведь правил им настоящий великан. Его широкие плечи облекала одежда из серебристой ткани, ярко сиявшей даже в этот серый предрассветный час. Оба оставшихся на поляне всадника приблизились к нему и заняли позиции по бокам. Все трое оглядывались по сторонам, ожидая нападения.
Кинкар нашел тропку, серпантином вившуюся вниз по склону. Это, конечно, было безрассудством, но он не стал спешиваться и пустил своего ларнга с самой большой скоростью, на какую тот был способен. Камни и гравий летели из-под его лап. На одном из неожиданных поворотов тропы Кинкар увидел, что внизу разыгралось настоящее сражение.
Какие-то люди, одетые в лохмотья и ржавые кольчуги бродяг, частью пешие, частью верхом на изможденных ларнгах, выскочили из зарослей и лавиной налетели на трех всадников, стоявших на поляне. Блеснули острия мечей. Раздались какие-то беспорядочные крики, потом чей-то предсмертный вопль. Цим уже достиг последнего поворота, и Кинкар пригнулся к его шее и тихонько свистнул ему на ухо. Это был боевой призыв, готовивший ларнга к схватке.
Поднимая тучи брызг, они пересекли ручей и устремились к месту схватки. Воркен, увидев, что Кинкар присоединился к дерущимся, спланировала вниз и вонзила свои когти и клюв в чье-то лицо. Человек с воплем покатился по земле. Цим, как его и учили, встал на дыбы и ударил поверженного своими передними лапами, а Кинкар, держась одной рукой за седло, добил его своим мечом. Ожесточенная схватка продолжалась еще несколько минут, и вновь загремел барабан. Человек, над которым Кинкар уже занес свой меч, вдруг развернулся и побежал к спасительным зарослям. Кинкар огляделся, ища себе другого противника, но увидел лишь несколько трупов и тех троих, на которых напали бродяги.
Один из рыцарей спешился и вытер острие меча о траву.
— Кажется, мы обломали зубы этим негодяям, лорд Диллан!
Великан, только что вложивший меч в ножны, рассмеялся, хрипло и невесело. Он не согласился с товарищем.
— Это ненадолго, Джонатал. Если бы то были обычные подонки, тогда, конечно, одного такого урока хватило бы. Но у этой банды есть главарь, который не оставит нас в покое до тех пор, пока мы можем держать в руках мечи.
Гигант в серебристой одежде бросил изучающий взгляд на Кинкара. Лицо незнакомца было скрыто дорожной маской, открывавшей лишь нахмуренные брови. Что-то в этом пристальном рассматривании не понравилось юноше, и он почувствовал себя уязвленным.
— Кто ты? — вопрос прозвучал кратко и резко, словно удар мечом.
— Кинкар с’Руд, — последовал ответ. Молодой воин не стал утруждать себя соблюдением церемоний, принятых в его графстве.
— С’Руд? — переспросил незнакомец, как-то по-особому выговаривая это имя, так что Кинкар как бы впервые услышал его. — А каков твой герб?
Кинкар сбросил плащ. Он слегка повернулся в седле, чтобы незнакомец смог увидеть его эмблему, бесстрашно украшавшую накидку. Юноша до сих пор еще не вполне верил, что имеет право на этот герб.
