— Неужели при посадке у тебя от удара свихнулись мозги? Дикие участки можно найти на многих планетах. И если существо внизу не знает более сильных созданий, чем оно само, это еще ничего не доказывает…
Зинга смотрел на отдаленную равнину и холмы.
— Зеленые холмы, — пробормотал он. Зеленые холмы и река, полная великолепной добычи. Дух космоса еще раз улыбнулся нам. Ты хочешь задать вопросы нашему другу — рыболову?
— Нет. И он не один. Кто-то несется за той группой остроконечных деревьев. И есть еще и другие. Они боятся друг друга, живут по закону когтя и клыка.
— Примитивная жизнь, — заключил Филх и великодушно добавил, — нет, может, ты и прав, Картр. Возможно, на этой планете не господствуют ни люди, ни бемми.
— Не верю! — Зинга поднял до предела внешние и внутренние веки. — Хочу сразиться с разумным чудовищем!..
Картр улыбнулся. Почему-то ему всегда казалось, что мозг Зинги, унаследовавший особенности его предков-рептилий, ближе к человеческому по характеру мыслительных процессов, чем холодная отчужденность Филха. Зинга погружался в жизнь с интересом и энергией, а тристианин, несмотря на внешнюю увлеченность, все же оставался сторонним наблюдателем.
— Может, мы сумеем найти в тех холмах поселок твоих разумных чудовищ, — предложил Картр. — Как, Филх, попробуем добраться туда?
— Нет, — Филх указал на счетчик. У нас ровно столько горючего, чтобы только добраться до корабля.
— Если все мы задержим дыхание и будем толкать…, — пробормотал закатанин. — Ну, ладно. А если горючего не хватит, мы пойдем пешком. Нет ничего лучше, чем чувствовать горячий песок между пальцами ног…
Он томно вздохнул.
Вездеход поднялся, испугав мохнатого рыболова. Животное сидело, подняв передние лапы, с которых капала вода, и смотрело им вслед. Картр уловил его изумление, которое явно преобладало над страхом. У животного было мало врагов и совсем не было летающих по воздуху. Когда вездеход развернулся, Картр послал мысль с призывом доброй воли, обращенным к примитивному мозгу. Он оглянулся. Животное встало на задние конечности и стояло, как человек, опустив передние лапы и провожая их взглядом.
Они так низко летели над водопадом, что их забрызгало с головы до ног. Картр прикусил губу. Характер Филха? Или машине действительно не хватает мощности? У него не было желания задавать этот вопрос открыто.
Возвращаться по реке — значит сильно удлиннить путь, — заметил Зинга.
— Если мы полетим прямо над пустыней, то наткнемся на корабль…
Картр кивнул.
— Как, Филх, будем держаться воды или нет?
Тристианин сгорбил плечи: это у него означало пожатие плечами.
— Пожалуй, так будет быстрее.
И он повернул нос вездехода вправо. Они расстались с ниткой реки. Под ними лежал ковер деревьев, затем показалась поляна, поросшая кустарником. На ней паслись пять рыжевато-коричневых животных. Одно из них подняло голову, и солнце сверкнуло на длинных мощных рогах.
— Интересно, бывают ли у них ссоры с вашим другом с реки? — пробормотал Зинга. — У него были такие когти… А эти рога вовсе не украшение. А может, у них какой-то договор о ненападении…
— Или они большую часть времени проводят в смертельных схватках, — заметил Филх.
— Знаешь, ты очень полезный бемми, мой друг, — Зинга смотрел на затылок головы с гребешком. — С тобой не нужно ожидать худшего: ты уже все сформулировал. Что бы мы делали без твоих предсказаний будущего?
Деревья и кусты внизу становились реже. Все чаще и чаще появлялись скалы, участки обожженной голой земли и странно изогнутые растения, характерные для пустыни.
— Подожди! — Картр схватил Филха за плечо. — Направо, вон там!
Вездеход послушно нырнул, и спустился на полоску ровной земли. Картр выбрался из кабины и, раздвигая кустарник, вышел на край того, что видел с воздуха. Остальные присоединились к нему.
Зинга опустился на колено и коснулся белой поверхности.
— Искусственное, — заключил он.
Эту поверхность закрывал песок. Лишь по какой-то прихоти ветра часть ее обнажилась. Покрытие, искусственное покрытие.
Зинга пошел направо, Филх — налево. Пройдя примерно сорок футов, они присели и ножами принялись ковырять почву. Через несколько секунд у обоих обнажилась твердая поверхность.
— Дорога! — заключил Картр. — Транспортировка по поверхности. Давно ли это было, как вы думаете?
Филх пропустил сквозь пальцы-когти песок.
— Тут сухо и жарко, а бури, я думаю, бывают нечасто. К тому же растительность… Может быть, и десять лет, и сто, и…
— … и десять тысяч! — закончил за него Картр. Но его внутреннее возбуждение все росло. Здесь была высшая форма жизни! Люди… или какие-то другие разумные существа построили эту дорогу для передвижения. А дороги обычно ведут к…
Сержант повернулся к Филху.
— Как ты думаешь, на корабле хватит топлива, чтоб мы смогли вернуться сюда с установленным следоискателем?
Филх задумался.
— Возможно… Если топливо не понадобится для чего-нибудь другого.
Возбуждение Картра спало. Конечно, горючее понадобится для другой работы. Если они оставят корабль, нужно будет перевезти командора и Мириона, припасы, все необходимое для лагеря в более пригодное для жизни место. Он с сожалением пнул ногой покрытие. Раньше его долгом и удовольствием было бы проследить за этой нитью, выйти к ее началу. Теперь его долг — забыть о ней. Картр тяжело двинулся к вездеходу. Все молчали, когда машина поднялась в воздух.
Огибая разбитый корпус «Звездного пламени», они увидели возле носа человека, махавшего им рукой. Когда они приземлились, Джексен уже ждал их.
— Ну? — хрипло спросил он, не дожидаясь, пока опадет песок, поднятый при посадке.
— К северу — плодородная открытая местность с изобилием воды, — доложил Картр. — И дикая животная жизнь …
— Съедобные водные существа! — прервал его Зинга, облизывая губы при этом воспоминании.
— Признаки цивилизации?
— Погребенная в песке старая дорога. И больше ничего. Животные не знают высшей формы жизни. Мы включили запись, я могу прокрутить ее для командора…
— Если он захочет…
— Что вы имеете в виду?
Тон Джексена насторожил Картра, и он замер с зажатой в руке катушкой с записью.
Ответ Джексена звучал холодно и резко:
— Командор Вибор считает, что наш долг — оставаться на корабле…
— Но почему? — недоуменно спросил сержант.
Ничто больше не поднимет «Звездное пламя». Глупо отказываться понять это и строить планы на другой основе. Картр сделал то, на что редко осмеливался раньше: постарался прочесть поверхностные мысли офицера. Беспокойство и что-то еще — удивительное и удивленное негодование, когда Джексен думал о нем, Картре, или о других рейнджерах. А почему? Неужели потому, что сержант — не дитя службы, что он воспитан не в одной из семей патруля в плотных тисках традиций и обязанностей, как другие гуманоидные члены экипажа? Неужели только потому, что он в дружеских отношениях с бемми? Он воспринял это негодование как факт и отложил его в ячейке памяти, чтобы извлечь в будущем, когда нужно будет сотрудничать с Джексеном.
