В ответ он заслужил три совершенно непонимающих взгляда. Джоул усмехнулся и пошел искать графа. Майлза вместе с матерью он обнаружил стоящими у той стойки, где, среди прочих будущих человеков, находилась его сестра Аурелия.
Майлз уступил объектив Корделии, заметив:
– На этой стадии развития человеческие существа еще не очень располагают к себе.
Корделия всмотрелась в дисплей.
– Да ну? Я припоминаю, что на свои эмбрионы ты насмотреться не мог.
– Новизна? – предположил он. – Со временем она сглаживается.
Она улыбнулась половинкой рта.
– Ты в свои пять месяцев выглядел как утопленный котенок.
Майлз заморгал:
– Ты что, меня видела?
– Только мельком. Между той секундой, когда тебя подняли из разреза, и следующей, когда я отключилась от потери крови.
– Погоди, ты что же, была в сознании во время этой операции?
– Сначала да. Разве я не говорила тебе, что лучше видеть, что с тобой делают?
– И неоднократно.
С некоторым облегчением Майлз обернулся к новому посетителю:
– Доброе утро, адмирал Джоул! Мама рассказала, что вы сейчас сделали ради нее. Я заинтригован, но благодарен.
«Отлично». Вчера вечером Корделия позвонила Джоулу очень поздно; звонок был кратким, но, похоже, Джоул верно определил из разговора, о чем она больше всего беспокоится. Недостаток рабочих рук на Сергияре сказывался везде. Однако Джоул был рад, что ради нее ему не пришлось дергать своих собственных подчиненных, хотя он бы и это сделал в случае необходимости. Федор же, едва к нему обратились, пожертвовал ему свою Фредди, и не просто без единого возражения, но даже с определенным энтузиазмом.
Здороваясь с Майлзом, Джоул впервые задумался, каково расти ребенком, ради спасения жизни которого его мать отрубила голову императору? Не дразнили ли его этим в школе? Когда они только познакомились, Майлзу было двадцать, он заканчивал Академию и был, как атакующий лазер, весь нацелен на свою грядущую и с огромным трудом доставшуюся военную карьеру. Он обожал отца и благоговел перед ним, а вот свою мать воспринимал как должное. Считала ли это Корделия незримой победой?
Джоул плавно перешел к теме своего разговора, принесенной, так сказать, в качестве оливковой ветви мира.
– Я подумал, граф, вам будет интересно узнать, что вскоре через здешнее локальное пространство пройдет старый «Принц Серг» на своем пути в запасник. Вы же знаете, его списали.
Глаза Майлза расширились.
– А ведь и правда! – Он на мгновение задумался и изумленно добавил: – Уже?
– Я чувствую по этому поводу то же самое, но ничего не поделаешь. У меня есть сосунки-офицеры моложе возрастом, чем этот корабль. Я запланировал короткий визит на борт, когда он будет проходить здесь. Потому что… – Из сентиментальности? Из исторического любопытства? Скорби? Он оборвал фразу, пожав плечами. – Вы не хотели бы отправиться со мной? Вместе с вашими родными, чье присутствие вы сочтете уместным. – «Только не с младшими двумя детьми, избави боже».
Тем временем к ним подошла и Катерина, а с ней – Фредди и близнецы; за ними подтянулась и Лиззи. Даже Корделия при виде такой процессии отвлеклась от объектива.
– А отличная идея! – одобрила она. – История и фамильная история в одном флаконе.
– Я не история, – проворчал Майлз себе под нос. – Верно ведь?
Он обвел взглядом все свое собравшееся потомство, и Джоул мог только подумать: «Еще какая!»
– Что думаете, дети? – задал вопрос Майлз. – Хотите посмотреть на старый дедушкин корабль?
– Вау, еще бы! – воскликнула Хелен, и эхом ей вторила Лиззи: «Клево!». Алекс снова выглядел настороженным. Фредди выдохнула: «Подняться в космос?..» – в этот момент ее работа по присмотру за детишками неожиданно обрела новую прелесть. Таури не имела права голоса, но и она бросила прыгать в свои «классики» и вертелась рядом, отвлекая внимание на себя.
– Катерина? – запоздало обратился ее муж за одобрением.
Катерина покосилась на свекровь:
– Вы думаете, там все будет в порядке? Там безопасно?
– Конечно, – ответила вице-королева. – Я бы тоже хотела поехать. Я не видела этот старый корабль с тех пор, как разбила об его корпус бутылку шампанского, когда его формально вводили в строй. Причем вводили через несколько месяцев после возвращения с войны в Ступице Хеджена, когда закончился весь ремонт. Забавно это было. Было ужасно забавно. Для бутылки делают специальное безопасное стекло, а делать все приходится в силовом шаре, чтобы осколки не разлетались. Все совершенно бессмысленно и безумно. Очень по-барраярски.
– Но это не только барраярская традиция, – возразил Джоул. – На орбитальных верфях других государств делают примерно то же. – Он мгновение помучался любопытством и спросил: – А каков в этом случае бетанский обычай?
– Обрызгать корпус водой. В вакууме выглядит гораздо более захватывающе, чем звучит сейчас. – Она опустила взгляд на заинтересованных детей. – Все восходит к суеверным обычаям Старой Земли: приносить жертвы опасным богам удачи и моря. Подкупить их. «Возьми это вино, а не мой корабль, раз так. И не наши жизни».
Алекс наморщил лоб.
– Но... на Старой Земле ведь еще не было богов космоса, верно? Зачем же делать это сейчас?
– Потому что удачи и неудача никуда не делись, я полагаю, – пожала плечами Корделия. – Напомни, чтобы я тебе при случае объяснила, что такое символизм, проекция и замещение.
– Это легче, чем объяснить страх, потерю, смерть и горе, – прошептал Джоул ей на ухо так, чтобы больше никто не слышал.
– Легче ли? – шепнула она в ответ. – Как думаешь, зачем люди напридумывали все эти психологические штуки? Отстранение – вот еще одно слово для тебя.
Джоул подумал, что спрашивать мнение бывшего капитана АЭК о безопасности – не самый правильный выбор, но после некоторого количества осторожных материнских возгласов Катерина все же позволила Корделии себя уговорить. Майлз же был всецело за эту экскурсию и смотрел на Джоула почти благосклонно.
Итак, передав свое приглашение и сдав в рабство несовершеннолетнюю девицу, Джоул откланялся и пошел к выходу, отчаявшись перекинуться словом с Корделией наедине. Однако она выскользнула вслед за ним в коридор. Они коротко пожали друг другу руки – максимум, на что осмелились здесь.
– Еще шестеро детей, Корделия? – поддразнил он ее, обернувшись на двери. – Вы настолько в себе уверены?
– Но не сразу же! – возразила она. – И я в любой момент смогу остановиться. Теоретически.
Он фыркнул и уже более серьезно уточнил:
