— Не уверена, что это именно так. Мне кажется, дело скорее в раздражителях и реакциях: мои мысли отвечают на раздражитель — входящую информацию. Например, сейчас я думаю о тебе и о твоих вопросах, о том, как мое зеленое платье смотрится на фоне зеленой травы, и о том, что мы будем есть за обедом — я немного голодна…
— Значит, вы едите пищу?
— Да, мы едим пищу. Если честно, мне трудно не переедать.
— Мне тоже, — сказала Свон. — Так думаешь ли ты о сексе со мной?
Все трое смотрели на нее.
— Но ведь мы только что встретились, — сказал один.
— Если подумать, так бывает часто.
— Правда? Не уверен.
— Поверь, это так.
— У меня нет оснований верить тебе, — сказал второй. — Я для этого недостаточно тебя знаю.
— А разве хоть кто-нибудь достаточно хорошо знает кого-нибудь? — спросил третий.
Все трое рассмеялись.
— Поверить кому-нибудь другому? — сказала похожая на женщину. — Вряд ли!
Они снова рассмеялись. Пожалуй, они слишком много смеются.
— Вы что, на наркотиках? — спросила Свон.
— Разве кофеин наркотик?
Теперь они откровенно хихикали.
— Вы все глупые девчонки, — сказала Свон.
— Это верно, — призналась похожая на женщину. Она наполнила чаем четыре чашки и раздала. Второй раскрыл корзину, достал оттуда разное печенье, сухое и сдобное, и раздал это, кладя на небольшие белые салфетки. Все с аппетитом принялись за еду. Трое местных ели как люди.
— Вы плаваете? — спросила Свон. — Плаваете? Принимаете горячие ванны?
— Я принимаю горячие ванны, — сказал третий, и все трое захихикали, прикрываясь салфетками.
— А может, искупаемся? — спросила Свон. — Вы купаетесь без одежды? Так я смогла бы увидеть ваши тела.
— А мы твое!
— Отлично.
— Похоже, будет очень забавно, — сказала женоподобная, и все снова рассмеялись.
— Давайте! — воскликнул второй.
— Я хочу допить чай, — строго сказала женственная. — Он вкусный.
Закончив, они встали и с грацией танцоров повели Свон к бассейну, где уже плавали люди, одни в купальниках, другие нагишом. В самом мелком бассейне, где на небольшую круглую крышу падал фонтан, образуя обтекаемое водой убежище, плескались дети. Трое радушных хозяев Свон собрали все нужное для обеда, сняли через голову платья и вошли в воду. Женственная оказалась по-девичьи стройной и гибкой; у других двоих были мускулистые тела гинандроморфов: широкие бедра, грудь не плоская, но и не вполне женская; среднее соотношение длины торса и ног и объема талии и бедер, волосатые гениталии, скорее женские, но с небольшими пенисами и яичками, как у самой Свон. Сказать что-то еще без близкого осмотра невозможно. Впрочем, увиденное ни о чем не говорило: создать гениталии гораздо легче, чем кожу на руках.
Теперь в воду. Свон видела, что плавают они хорошо; у них, похоже, такой же удельный вес, как и у людей. Значит, по-видимому, нет стального каркаса. Возможно, внутренности не полностью искусственные, а покрытые слоем тканей и кожи. Глубокий вдох позволял им становиться легче воды, почти как ей. Глаза тоже почти как у нее — мигают, смотрят по сторонам, влажные. Можно ли сделать все части человека, собрать их, и получить функционирующий организм? Маловероятно. Сама природа не так уж хороша в этом, думала Свон, чувствуя, как болит поврежденное колено. Создать точную копию… ну если сосредоточиться только на функциональных аспектах.
— Вы, глупые девчонки, очень занятны, — сказала Свон. — Не могу вас понять.
Они рассмеялись.
— Настоящие люди не станут целый день притворяться перед незнакомцем роботами, — заметила Свон. — Должно быть, вы все-таки роботы.
— Самое необычное чаще всего оказывается правдой, — сказал второй. — Это хорошо известный тест в комментариях к Библии. Полагают, что, вероятно, смоковница проклята Иисусом, иначе зачем вообще там эта история?
Снова смех. Вот уж действительно глупые девчонки. Возможно, человек способен создать мыслящего робота, но только с развитием как у двенадцатилетней девчонки.
Но то, как они плавают. Как ходят. Это трудно; так, во всяком случае, считала Свон.
— Очень странно, — сказала она себе, чрезвычайно довольная. Ей показалось, что дальше все будет просто.
Когда она по колено вошла в воду, они принялись так же откровенно разглядывать ее, как она — их.
— О-о, отличные ноги, — сказал третий. — И тело красивое.
— Спасибо, — ответила Свон под громкие возгласы остальных двоих.
— Так не стоит говорить: некоторых людей обижают замечания об эстетическом воздействии их тел на других, — заметила женственная.
— Меня не обижают, — возразила Свон.
— Ладно, тогда просто хорошие, — сказала женственная.
— Я просто хотел быть вежливым, — сказал третий.
— Ты слишком дерзок. Ты понятия не имеешь, вежливо это или нет.
— Это был всего лишь комплимент. Нет никаких оснований сердиться. А если перейдешь границы, люди решат, что ты не знаешь их культуры, но все равно не заподозрят тебя в дурном.
— Да, не заподозрят — но откуда ты знаешь, что это не симулякр, посланный проверить нас?
Тут все расхохотались так, что едва не задохнулись, и какое-то время плескали друг в друга водой. Свон присоединилась, потом просто опустилась в воду и немного поплавала, как выдра. Потом схватила третьего, прижала к себе и поцеловала в губы. Тот коротко ответил, потом отстранился.
— Эй, что такое? Тебе не кажется, что я тебя слишком мало знаю?
— Ну и что? Тебе не понравилось?
И Свон снова поцеловала его, проникая языком в его рот; ей показалось, что его язык удивился прикосновению чужого языка.
Освободившись, этот неопределенный сказал:
— Эй! Эй! Эй! Перестань!
Женственная встала и сделала шаг к ним, как будто хотела вмешаться, но Свон повернулась и толкнула ее, так что та упала в мелкую воду.
— Ты что? — со страхом воскликнула она. Свон сильно ударила ее по губам. Голова женщины запрокинулась, изо рта пошла кровь, женщина закричала и попробовала убежать. Двое других встали между нею и Свон, преградив ей дорогу, и закричали на Свон. Свон колотила их кулаками и орала, они с плеском отступали; выбравшись из бассейна, они встали плечо к плечу, замерли и смотрели на Свон. женщина зажимала рукой окровавленный рот. Кровь была красная.
Свон подбоченилась и посмотрела на них.
— Очень интересно, — сказала она. — Но я не люблю, когда меня дурачат.
И с плеском пошла по воде к своей одежде.
Обратно она пошла по кривизне цилиндра, любуясь на стадо диких лошадей выше на склоне, дуя на разбитые костяшки и обдумывая происшедшее. Она по-прежнему не знала, с кем провела день. Это было странно.
