Он смотрел на поверженного робота и не мог унять дрожь в напрягшихся мышцах. Какой огромный! Чертовы штуковины были больше грузовика! Слава богу, у ружей Ахимса высокая убойная сила.
Он пополз назад и встал на ноги, ненавидя себя за то, что сердце стучит подобно пишущей машинке.
— Слишком, черт побери, смахивает на реальность, — ворчал он. — И я, черт побери, могу заблудиться. — Встав на ноги, он двинулся дальше, стараясь вспомнить, какой тоннель ведет к центру. — А сама эта декорация? И все это — внутри чертова корабля? — Он покачал головой. — Мама, я хочу домой!
Мэрфи добрался до следующего перекрестка, заглянул за угол и увидел, что коридор усеян разорванными на части трупами крабов. Конечно, когда он убит, тогда ты понимаешь, что он робот, но когда он несется на тебя, то кажется, что против тебя ополчился сам ад!
Он миновал арену бойни, уверенный, что идет правильно, прямо к Совещательной Палате, которая и была их основной целью.
Впереди прозвучали три выстрела кряду. Мэрфи замедлил шаг, осторожно оглядываясь, перед тем как пересечь новый коридор.
— Мэрф? — в его наушниках послышался шепот. — Где ты, дружище?
— Круз? Ничего определенного сказать не могу, но кто-то здесь побывал до меня — полно трупов. Думаю, что иду правильно. Танк Арии куда-то подевался.
— Не горячись, амиго.
— Ладно, парень, следи за своей задницей.
Он заспешил вперед. Ему пришлось перелезть через груду крабьих трупов, которая загородила проход. Что-то вроде двери было разбито вдребезги сильным ударом, возможно, здесь прошел танк.
Мэрфи подкрался к взорванной пластине и выглянул: окружив несколько механизмов причудливой конструкции, стояли люди. Черт, это не Совещательная Палата. Он все-таки пропустил объект. И тут в поле его зрения возник Габания, он внимательно разглядывал огромный механизм.
— О, парень, — Мэрфи сделал гримасу и стал отступать, как вдруг увидел, что дверь за спиной Габании открывается.
У Мэрфи не было времени предупредить. Увидев наступающего на Габанию сзади краба, он стащил с плеча ружье. Русский поднял глаза и поймал это движение Мэрфи. Мэрфи выстрелил — глаза русского широко раскрылись.
Они остались в живых благодаря своему инстинкту натренированных солдат. Габания отклонился в сторону, а Мэрфи разряжал в Пашти обойму за обоймой. Робот замер, его ноги подогнулись, и он повалился на пол как раз в тот момент, когда Габания наводил свой ствол на Мэрфи.
— Держись, парень! — заорал Мэрфи, вытянув вперед руку. Габания смотрел на него во все глаза. Мэрфи судорожно сглотнул. От этого русского можно ожидать всего! Он бросил ружье, огласив тишину отчаянным криком:
— У меня не было выбора! Ты мог сдохнуть!
Габания задумчиво уставился на поверженного робота. Угрюмое лицо русского медленно расползлось в улыбке.
— В следующий раз стреляй чуть повыше, американец. Подними свое ружье и убирайся отсюда. Энергетическая база — не твой объект.
Мэрфи разинул рот.
— Я только что спас твою задницу!
— Спасибо.
— Угу, в следующий раз следи за дверями, парень. — Мэрфи наклонился и нашарил ружье. Он знал, что если бы не бросил его на пол в тот момент, то сейчас был бы уже мертв.
Мэрфи не спеша вышел из помещения и со всех ног пустился бежать по коридору.
Кабина наблюдателя показалась Шейле Данбер чудом. Она вошла внутрь и оказалась в окружении медленно проплывающих мимо звезд. За стеклом — а может, это и не стекло, а какой-то особый прозрачный материал пришельцев, — открывалась целая вселенная: тут и там, как льдинки, были рассеяны одинокие звезды среди мерцающих неизвестных созвездий.
Она присела с краешку и подумала о других чудесах пришельцев. Например, эти замечательные космические костюмы — они не мялись, не впитывали запахов тела, не рвались. Даже не протирались. Удивительная вещь: они грели, когда воздух становился прохладным, и охлаждали во время физических упражнений.
Шейла подтянула колени к подбородку и откинулась назад, прислонившись к полированной перегородке. Костюм тут же отреагировал на холод. Она смотрела на мерцающие звезды и перебирала в памяти события последних дней.
Она вновь увидела лабиринт, по которому Моше пришлось пробираться, чтобы попасть в Центральную Совещательную Палату. Шейла увидела, как машина Бен Яра ворвалась в пункт связи и разрушила его. С другой стороны подошел Ария, вихрем пронесся через компьютерный центр станции и взорвал агрегат, регулирующий состав атмосферы. Третьим был Шмулик — он вывел из строя их склады, разнеся на части переборки. По всем трем направлениям за машинами Моше следовали спецназовцы, поддерживая авангард и довершая разгром. Люди Даниэлса шли впереди танков, устремляясь к центру станции и ломая сопротивление, — они расчищали путь на всех трех направлениях.
Снова и снова она возвращалась к этим картинам и видела, как команда Ривы Томпсон, погрузившись в причудливой формы торпеды, пробивала бреши в различных частях станции.
Удерживая в голове общую картину, Данбер искала просчеты. Она смотрела на звезды и думала, что же они упустили, где промахнулись.
— Знаешь, им не следовало бы этого делать, — прозвучал за ее спиной мягкий тихий голос.
— Что-что? — Шейла повернулась.
Лицо Сэма Даниэлса оставалось в тени, в руке он держал стакан с выпивкой.
— Звезды. — Отставив один палец, он указал на звезды, потом прошел вперед и сел напротив нее. — Ты видишь, с какой скоростью они движутся? Предполагается, что мы передвигаемся с большей скоростью, чем скорость света. Если бы это было так, — а я уверен, что Ахимса это под силу, мы бы не видели их так отчетливо. Тогда мы видели бы только тонкую блестящую полосу впереди. Она называется красным смещением. Что-то связанное со скоростью света и с теорией относительности. Е=mс2 .
— Эйнштейн, — сказала она, бросив взгляд на звезды. — Ну и что же случилось с красным смещением?
— Спроси Ахимса, — Сэм поднял на нее глаза. — Ну, Толстяк? Что произошло с красным смещением?
Молчание. Сэм настроил свой обруч, маленькую сверкающую диадему, которую все они носили не снимая. Он еще больше нахмурился.
— Не работает.
Шейла попробовала свой, про себя сформулировав вопрос, — они часто так поступали.
— Не работает.
Сэм шагнул в коридор.
— Сработало. А там, среди звезд, корабельные мониторы отдыхают, как будто мы находимся вне поля. — Он опять вошел в кабину. — Опять ничего не получается.
Шейла тряхнула головой.
— Значит, это единственное место, где за нами не наблюдают, так?
Боже мой, неужели это возможно?
