— Не знаю. Не думаю. Возможно, метеоритный дождь.
Но искры не могли быть метеоритами — Артур не сомневался в этом. Есть только один человек, способный объяснить происходящее — Крис Райли. Только Райли, символ постоянства в стремительном беге времени.
Артур позвонил астроному из кабинета, но номер был безнадёжно занят. Лишь через несколько минут в трубке прозвучал усталый голос Райли.
— Крис, привет. Говорит Гордон. Артур Гордон.
— Дорогой! Ты тот, кто мне нужен. — Райли замолчал, переводя дыхание. — Я слышал, что ты договорился о встрече с Кемпом и Сэмшоу. Хотелось бы присоединиться к вам, но я очень занят. Бегаю от телескопа к телефону. Наверное, следовало установить телефон на дворе.
— Что происходит?
— Ты не видел? Через всю плоскость эклиптики мечутся астероиды. Они взрываются, как при фейерверке. Началось это, как стемнело. Я только что получил подтверждение из Маунт-Лагуны, а несколько минут назад кто-то звонил из Пик-дю-Миди, из Франции. Пояс астероидов напоминает поле битвы.
— Проклятье, — пробормотал Артур.
Он оглянулся и увидел Франсин и Марти, стоявших в дверях. Марти крепко обнял мать за талию.
— Когда же специальная группа что-нибудь выяснит? — спросил Райли. — Люди действительно начинают терять терпение, Артур. Президент держит язык за зубами, да и все остальные тоже молчат.
— Мы не можем утверждать, что все явления связаны между собой.
— Артур! Ради Бога! Взрываются астероиды! Неужели, чёрт возьми, это событие не связано с другими?!
— Ты прав, — согласился Артур. — Завтра же вылетаю в Сан-Франциско. Сколько взрывов ты насчитал?
— По крайней мере, сотню с тех пор, как начал наблюдение. Мне надо бежать.
Артур попрощался с астрономом и повесил трубку. Марти уставился на него круглыми, как у совы, глазами. Франсин пыталась скрыть тревогу.
— Все нормально, — успокоил их Артур.
— Началось? — спросила жена.
Марти захныкал. Артур не помнил, чтобы это случалось с сыном хоть раз за последние месяцы или даже годы.
— Не думаю. Это очень далеко — там, где астероиды.
— А это не звезды-снаряды? — спросил мальчик, не заметив, что изобрёл новое понятие.
— Нет. Просто астероиды. Они находятся за Марсом, в основном, между Марсом и Юпитером.
— Так что же там случилось? — спросила Франсин.
Артур мог только пожать плечами.
Минелли провёл ночь в кресле возле широкого окна, из которого открывался живописный вид. Он и сейчас полулежал, откинув голову и посапывая. Эдвард затянул пояс халата, предложенного Стеллой, обошёл кресло и выглянул в окно. Перед ним предстал заасфальтированный двор, высохший декоративный прудик в форме буквы «L», а за ними площадка в несколько акров, поросшая увядшей заиндевевшей травой.
Эдвард не жалел, что приехал в Шошоне — мирное тихое местечко, удалённое, но не отрезанное от больших городов. В их распоряжении, по крайней мере, несколько дней — можно отдохнуть, пока толпы репортёров не обнаружили их. Немногие горожане, знавшие об их возвращении, позаботились о том, чтобы новость не распространилась. Все четверо бывших обитателей Ванденберга не выходили из дома, а на телефонные звонки отвечала Бернис.
Эдвард услышал, что позади него ворочается Минелли.
— Ты пропустил звёздный ливень, — сообщил он.
— Ливень?
— Всю ночь напролёт. Будто стая светлячков.
Эдвард удивлённо поднял брови.
— Без шуток. Я в своём уме. Вон там, над горами, всю ночь. Я видел звезды, как вижу тебя. Мерцание в небе.
— Метеоры?
— Мне приходилось видеть метеоры. Сегодня было что-то другое.
— Конец света, без сомнения, — сказал Эдвард.
— Без сомнения, — вторил Минелли.
— Как ты себя чувствуешь?
— Лучше. Набираюсь сил. Должно быть, я причинил здесь много неприятностей.
— Это нам причинили много неприятностей, — поправил Эдвард. — Я и сам словно свихнулся.
— Свихнулся. — Минелли покачал головой и бросил недоверчивый взгляд на товарища. — Где Реслоу?
— Ещё спит.
Эдвард и Реслоу вместе занимали одну спальню.
— Чудные люди в этом доме. Жаль, что моя мать не похожа на Бернис.
Эдвард кивнул.
— Мы останемся здесь, злоупотребляя их гостеприимством, — спросил он, — или вернёмся в Техас?
— Мы должны, в конце концов, стоически выдержать испытание, — философски изрёк Минелли. — Пресса в нетерпении. Вчера вечером я смотрел телевизор. Вся страна спятила. Незаметно, но спятила.
— Люди не виноваты.
Зазвонил телефон.
— Который час? — спросил Минелли.
— Половина восьмого.
Телефон зазвонил второй раз и замолк.
Геологи посмотрели на аппарат.
— Наверно, Бернис подняла трубку у себя в спальне, — предположил Минелли.
Через несколько секунд появилась Стелла, за ней её мать, обе — ничуть не смущаясь — во фланелевых пижамах и цветастых халатах.
Бернис улыбнулась.
— Позавтракаем? Впереди долгий день.
— Звонили из Си-Би-Эс, — сообщила Стелла. — Они что-то унюхали.
— Мы можем только по-прежнему стараться водить их за нос.
Эдвард посмотрел на замёрзшее поле. С шоссе свернул пикап с двумя пассажирами в коричневых куртках и ковбойских шляпах — друзья семьи поклялись оградить Морганов от «шпионов». Даже с расстояния в сто ярдов их решительный вид действовал устрашающе.
Стелла покачала головой.
— Не знаю, почему нами интересуются. Мы не сделали ничего выдающегося. По крайней мере, я. Это вы нашли гору.
Реслоу в джинсах и полосатой сине-белой рубашке с длинными рукавами появился в комнате и прошёл мимо ниши у входа к роялю.
— Как насчёт завтрака?
— Почти готово, — заверила Бернис.
— Знаете, — сказал Эдвард, — наверно, мы зря приехали сюда. Лишние заботы для вас. Мы все нуждались в отдыхе, но миссис Морган тоже немало перенесла.
Бернис отправилась на кухню.
— Вся эта история здорово встряхнула меня, — заметила она. — Давненько я так не воевала.
— К тому же, она встречалась с президентом, — усмехнувшись, напомнила Стелла.
— Мне теперь стыдно, что я демократка, — сказала Бернис. — Майк и его ребята все ещё на посту. Надеюсь, они не потеряют бдительность. А вы можете гостить у нас сколько угодно.
— Пожалуйста не уезжайте, — попросила Стелла. — Мне надо поговорить. Со всеми вами. Я всё ещё в растерянности. Мы должны поддерживать друг друга.
— А что насчёт фейерверка? — спросил Минелли. — Может, послушаем новости?
Он потянулся, спустил ногу с кресла, встал и прошёл по линолеумному полу и широкому ковру с индейским орнаментом в гостиную — просторную комнату, где они обычно обедали. Потом сел перед телевизором. Осторожно, словно что-то жгло ему руку, он включил телевизор и откинулся назад, кусая губы. Эдвард с беспокойством следил за ним.
