Мысли Василисы запрыгали непоседливыми белками. И она вдруг осознала, что имеет к таинственной красавице Александре еще добрую дюжину незаданных вопросов. Один важнее другого!
– Скажите... А откуда вы все знаете? Насчет говорящего василиска? Ну, в кратере?
– И про ваш подвиг по спасению пехлевана Махана Моради я тоже знаю, не скромничайте. Вы же сами обо всем этом рассказали офицеру Карими, разве нет? И не только рассказали, но и написали?
– Да. Но тот офицер не поверил! Назвал все это вздором! Сказал, что василиски, конечно, хитрые твари, но разговаривать не умеют!
– Он – не поверил. А мы – поверили.
– Но откуда вы узнали?..
– ...Содержимое вашей записки для Карими? Той, что вы вместе с вашим товарищем Анатолием Хариным сочиняли в его кабинете? Дорогая Василиса, я же сказала, что служу в русской разведке. А русская разведка это... как бы вам объяснить... такая часть армии... особая. Которая знает всё.
Тут у Александры зазвонил телефон. Она извлекла из небольшого кожаного портфеля узкую черную трубку. Нажав единственную (зато огромную) красную кнопку с двуглавым орлом, Александра поднесла трубку к уху и сказала:
– Здесь Рапира. Слушаю вас, товарищ Крест. Да... Да, именно так... Уже на орбите...
Продолжая говорить, Александра выпросталась из ремней безопасности и уплыла на волнах невесомости в противоположный конец салона. А Василиса принялась глазеть в иллюминатор.
Вот что по-настоящему ее потрясло – это военно-космический флот России.
Ожидая в любую секунду нападения джипсов, ядро Экспедиционного Флота было построено в тесный ордер противокосмической обороны.
Пока "Кирасир" нащупывал посадочный коридор, перед взором Василисы проплывали корабль за кораблем, эскадра за эскадрой. Некоторые корабли-воины были выкрашены матовой черной краской, другие – покрыты резкими изломами многоцветного камуфляжа.
Вот – угловатые летающие острова авианосцев.
Чуть в стороне от них – устрашающие стальные горы линкоров.
Вокруг больших, километровых кораблей первого ранга разбросаны в мнимом беспорядке хищные силуэты фрегатов. Одни похожи на тесаки, другие – на широкие наконечники таргитайских охотничьих копий.
Авианосец "Варяг" – бескрайнее поле черной стали, засеянное летными огнями, – поднимает флуггеры, четверку за четверкой...
Линкоры "Прибалтика" и "Белоруссия" – два одинаковых гиганта со знаменитыми устремленными ввысь надстройками, превращающими их в целые летающие города – вращают башнями главного калибра, точно разминают затекшие броневые суставы...
Фрегаты "Быстрый", "Беспощадный", "Гневный", "Дерзкий", "Ярославль", повинуясь командам начальника ПКО ордера, слаженно собираются в строй, похожий на букву "Х", потом перестраиваются буквой "Т" и, наконец, разворачиваются в шеренгу...
Авианосец "Три Святителя", линкор "Кавказ", фрегаты "Лихой", "Удалой", "Ловкий" – наоборот, из шеренги перестраиваются в колонну, предводительствуемую гигантом-линкором...
Некоторые из корабельных имен Василиса понимала отлично. Разве может быть что-то странное в том, что боевой корабль – гневный? Или быстрый? Или вот, скажем, Три Святителя. Все знают, что верующие в Бога Единого почитают трех древних мудрецов, трех вселенских учителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста!
Сама Василиса, между прочим, была названа именно в честь Василия Великого; хотя отец и недолюбливал единобожие, но авторитет православного крыла красносельской общины, к которой принадлежал и род ее матери, Златы, оказался сильнее. Так что Василиса могла с гордостью полагать, что к названию "Три Святителя" причастна некоторым образом и она, через свое имя.
Но вот что такое (или кто такой), например, Кавказ? Что еще за Прибалтика? Героиня народа московитского?
А Белоруссия? Девица белая и русая? Или страна белых руссов? Так ведь все руссы белые, не черные же!
Этот вопрос Василиса задала Александре – та как раз окончила свое телефонное совещание.
– Белоруссия это историческое название западных губерний России, – степенно пояснила Александра.
– А почему западная Русь "белая"?
– Потому что по весне вся земля там устлана белыми цветами.
Александра сообщила этот факт с такой таинственной интонацией, что Василиса не поняла – правда это или, может, шутка. Но упорствовать в своем любопытстве не решилась.
Конечная цель их путешествия – легкий авианосец "Царь Иван Третий" – замыкал ордер в состоянии повышенной боевой готовности.
То есть это он на военном языке "замыкал ордер", причем "в повышенной боевой готовности". А по мнению Василисы "Иван Третий" болтался как-то некрасиво вне строя, да еще и носом смотрел не туда, куда все остальные корабли, а – в сторону и вниз.
Она не знала, что нос "Ивана Третьего" (а вместе с ним и четверка его стартовых катапульт) ориентирован именно туда, где находятся корабли-астероиды джипсов. И, стало быть, именно оттуда могут примчаться верткие, смертоносные джипсы-гребешки.
"Иван Третий" был в те минуты чем-то вроде заряженного ружья, которое направлено точно в берлогу зверя.
Чтобы войти в посадочный коридор "Ивана Третьего" их "Кирасиру" пришлось пролететь прямиком над бескрайней верхней палубой авианосца "Три Святителя".
Василисе несказанно повезло: она стала свидетельницей полного смотра палубного авиакрыла!
Авиакрыло же "Трех Святителей" в том боевом походе состояло из одиннадцати эскадрилий. Там было на что посмотреть!
Сто двадцать боевых флуггеров – истребители, штурмовики, торпедоносцы – поэскадрильно собирались каждый в своем секторе пространства по оба борта от "Трех Святителей". Затем эскадрильи, перемещаясь с небывалой, нечеловеческой слаженностью, вертикальным и боковым скольжением занимали каждая строго свое место.
Больше всего это походило на то, как атомы разных химических элементов собираются в общую метакристаллическую решетку на линии заводской молекулярной сборки. (Такую хитрую загогулину Василиса успела узреть в одном из своих учебных фильмов и теперь она изумленно ахнула: процессы макромира и микромира были поразительно похожи!)
Притирка эскадрилий друг к другу, их окончательное взаимное совмещение с точностью до сантиметра завораживали.
От этого зрелища захватывало дух.
Хотелось аплодировать, прыгать, плакать.
Плакать от счастья, что ты живешь в две тысячи шестьсот двадцать первом году. Что ты допущен к этому великому таинству железа и огня, слаженного труда и человеческого гения.
Да, сегодня допущен только через созерцание. Но – как знать – может быть завтра или послезавтра ты станешь частью этого таинства, важным и уважаемым атомом кристаллической решетки боевого строя.
