Оставив расспросы, Апту пошел в одну из дальних комнат храма, служившую Киэну жилищем. Все вещи учителя, среди которых давно уже не было ни солнечной арфы, ни других предметов, которые боги привезли с собой, лежали на своих местах. Но самого Киэна в комнате не оказалось.
Служители, все как один, удивленно пожимали плечами и разводили руками:
- Наверное, бог пошел прогуляться по городу или по окрестностям. Он часто уходит... Из-за чего такое беспокойство?
Но почему-то ни один из служителей не заметил, как бог выходил из храма.
Ни на следующий день, ни через неделю, ни через две Киэн так и не появился.
Когда Апту объявил, что построит для ушедшего бога кенотаф, далеко не все отнеслись к этой идее с одобрением. Боги бессмертны - зачем оставлять в память о них пустые гробницы? Но спорить с правителем в открытую не стал никто. Высокий курган над пустым саркофагом был насыпан.
Перед тем как саркофаг закрыли крышкой, Апту собственноручно положил в него глиняный кувшин. Внутри кувшина лежала коробка знаний, теперь, после ухода своего настоящего владельца, ставшая бесполезной даже для того, кто овладел способностью понимать божественный язык. Овладел, чтобы тут же лишиться шанса использовать свой навык...
Кроме самого правителя, о содержимом кувшина никто не знал. И никто не слышал слов, которые прошептал Апту:
- Прости... Из-за меня ты ушел неспокойным. Ведь ты догадывался, что это я ее забрал. Догадывался, но не знал наверняка - поэтому и не спросил напрямую. Боялся оскорбить понапрасну...
***
На далекой планете Гиоа риинао Фаар почувствовал уход своего старшего друга. Произошло это спустя несколько лет после того, как они в последний раз разговаривали.
***
- Я не хочу обидеть тебя, Нинсун...
Женщина заставила себя спокойно обернуться на голос и посмотреть мужу в глаза. Но только она сама знала, чего ей стоило такое спокойствие. Этого разговора она ждала уже давно... И вот - час настал.
- Я не хочу обидеть тебя, но мне нужен наследник. Мы так давно с тобой вместе, и до сих пор у нас нет детей. Скоро придет время, когда ты уже точно не сможешь родить. Я должен взять в жены еще одну женщину.
- На это - твоя воля.
Больше Нинсун не сказала ничего. А могла бы. Могла бы сказать, что Апту лучше бы вовсе не иметь детей, потому что проклятие, которое поразило его - которое он сам навлек на свою голову - неминуемо будет преследовать и его потомков. Но к чему заводить об этом речь? Апту только рассердится, а для больного человека это опасно. В последнее время жестокая головная боль и так почти постоянно мучит его. А если он разгневается и начнет кричать, она усилится многократно.
Корона Лии уже давно не хранилась ни в их доме, ни возле него. Нинсун была рядом с мужем на той морской прогулке, во время которой он швырнул за борт медный ларец с обручем. Но ларец и обруч - это всего лишь вещи. А от проклятия так просто не избавишься...
Апту, расставаясь с обручем, вспоминал, как когда-то не захотел ни с кем им делиться. Теперь если бы и хотел - не смог бы. После ухода Киэна обруч перестал работать. Сделался тусклым и разноцветными огнями больше не сиял.
Сейчас Апту думал о том самом наследнике, о котором только что сказал Нинсун. Когда-то боги говорили, что если люди научатся их языку с помощью корон, дети этих людей будут понимать его от рождения. Может, его, Апту, сын или дочь стали бы единственными, с кем он смог бы говорить мыслезнаками?
Но узнать это наверняка ему было не суждено. До рождения своих сына и дочери от второй жены, близнецов, он не дожил. Способность вести мыслезнаковые диалоги дремала в этих детях всю жизнь - но так и не пробудилась. Пробудить ее было некому: не было на Земле ни человека, ни пришельца, кто владел бы "божественной речью" не только как возможностью, но и как действием.
***
Прошлое... Оно было живо не в одной лишь в памяти Фаара. Оно оказалось накрепко связано с настоящим.
Выходит, выводы Лии насчет губительного воздействия кристалсплава на человеческий организм были верны. Узнал ли Киэн, что Апту удалось использовать украденный в пирамиде обруч по назначению, или ушел в неведении?..
Теперь понятно, что мелькнуло перед мысленным взором Брэдли Фолио, после того как он, Фаар, открыл ему истинную причину превращения людей в разумную расу. Несколько мгновений сознание человека находилось в "свободном полете". Фаар уже никак не влиял на него, и Брэдли воспринял в форме мыслезнаков часть своей наследственной памяти. Ведь именно эту картину - космолет над высокой заснеженной вершиной - должен был однажды, много тысяч лет назад, увидеть его далекий предок. А он, Фаар, теперь стал случайным свидетелем этого видения - и смог со стороны лицезреть прибытие на Землю собственного корабля.
Все это было слишком невероятно. И слишком печально.
"Мы пытались действовать согласно учению Иноо, - думал Фаар. - Так почему же наше начинание привело к таким последствиям? Быть может, мы чересчур вольно толковали слова шиохао? Или просто чего-то недопоняли. Все время старались научить людей своим знаниям - но сами не попытались чему-то у них научиться. Даже не задумались о такой возможности".
Иао прав: благие намерения обернулись вредом для человечества. А нежелательная осведомленность советника ко всему прочему таит в себе опасность...
Фаар ощутил, что его волнение становится недопустимо сильным. Нельзя, чтобы так продолжалось и дальше. Нужно вернуть себе спокойствие.
14. Стил Грэй
Вечером того же дня Стил Грэй сидел за письменным столом в своей квартире и чистил пистолет. Сотрудникам службы содействия гио, которые отвечали за безопасность, разрешалось носить оружие. Причем не совсем стандартное. С виду это был обычный самозарядный пистолет, больше всего напоминающий девяносто вторую "беретту". Но надписи, подтверждающей, что это именно "беретта", на нем не имелось.
Официально пришельцы не принимали участия в разработке оружия. Но пистолеты, стреляющие не только патронами, но и энергетическими зарядами, на вооружении службы безопасности гио находились. Конечно, это было не полностью инопланеиное оружие, а "гибридное", поэтому в чистке и смазке оно нуждалось почти так же как любой пистолет человеческого производства.
Закончив работу, Грэй прихлебнул остывший кофе из белой фарфоровой кружки и хмуро уставился в темный кружок пистолетного дула. В этот момент в дверь квартиры позвонили.
Грэй вздрогнул. Он не любил визитов, особенно неожиданных. А с некоторых пор неожиданными для него стали все визиты. С тех самых пор, как он развелся с женой, которая бесконечно жаловалась, что он слишком много внимания уделяет работе, и остался жить один в большой, но неуютной квартире. Старых знакомых и друзей он растерял, заводить новых не было ни времени, ни желания. Так что ни о каких гостях речи быть не могло.
