– Я думаю, – усмехнулся Зоров. И добавил фразу по-русски, которую не понял даже Рангар: – Значицца, не суй свиное рыло к автомату Калашникова…
– Привал, – объявил наконец Гор (так он представился перед началом похода, вежливо выслушав в ответ имена трех спутников).
Фонари поставили вокруг рефлекторами вверх; просевший свод помещения непонятного назначения хорошо рассеивал свет, и стало почти светло. Гор достал из заплечной сумки четыре лепешки, столько же кусков вяленого мяса и флягу с водой. Все это он расположил на плоском камне, подстелив чистую бумажную салфетку, и сделал приглашающий жест:
– К сожалению, деликатесов предложить не могу, – и небрежным жестом откинул капюшон.
Рангар, ощущая непонятное сердцебиение, даже вперед подался, чтобы рассмотреть лицо Гора… и вдруг отшатнулся, едва не упав, наткнувшись на взгляд золотистых глаз Тангора Мааса. Великого гладиатора и великого воина, геройски погибшего двенадцать лет тому назад во время страшной битвы в Холодном ущелье.
Рядом слабо вскрикнула Лада, зажав рот рукой.
– Что с вами, Лада и Рангар? – удивленно спросил Гор. Не менее удивленно воззрился на них Зоров.
– Нет… – вдруг сказал Рангар хрипло, крепко сжав руку жены. – У него нет шрамов. И на вид младше лет эдак на десять… – Он говорил на всеобщем языке Коарма, и Гор, пожав плечами, вопросительно взглянул на Зорова. Тот откашлялся, начиная кое-что соображать.
– Насколько я понял, вы удивительно похожи на одного человека из мира Рангара и Лады… и кажется, я догадался, кого. Этот человек… его звали Тангор Маас, некогда спас Рангара и Ладу от неминуемой гибели, при этом пожертвовав собой. Отсюда и такая реакция.
– Понимаю, – склонил голову Гор.
– Ни черта вы не понимаете, – потряс головой Рангар, не отрывая глаз от лица Гора. – Это как наваждение какое-то… Вы – вылитый Тангор, если бы тому перед смертью сбросить лет десять – двенадцать. Рост, фигура, лицо, волосы… но особенно глаза. На всем Коарме не было таких глаз?
– Думаю, что все-таки я вас понимаю. – Гор выглядел смущенным. – И знаете, очень надеюсь, что стану достоин хотя бы малой частички славы вашего великого друга, на которого имею честь походить внешне.
Три пары глаз скрестились на Горе, очень разные и все же в чем-то одинаковые сейчас, и гигант не стушевался перед ними. Более того, взор его гордо вспыхнул, и он произнес мягко, но настойчиво:
– Я хочу… то есть уже давно хотел, с того времени, как вы появились во дворце… попросить вас об одном одолжении… даже; милости, если хотите. Я очень прошу вас взять меня с собой!
Воцарилась долгая пауза. И дело было не в простых сомнениях.
После смерти Ольгерна Орнета и исчезновения Дальвиры (с которой теперь и связаться было невозможно по причине утраты кристалла-роэдра) Рангар, памятуя печальный опыт с лже-Фишуром, убедил Зорова больше никого не брать с собой – даже если из этого просматривалась бы видимая польза. И сейчас он хотел ответить отказом… но взглянул в огромные золотистые глаза Гора, так безумно похожие на глаза погибшего друга и побратима… что-то словно сдвинулось в нем… и он коротко произнес: “Согласен”. На более длинную фразу у него просто не хватило бы сил – к горлу подкатил шершавый комок, и говорить было трудно.
– Я тоже, – быстро сказала Лада (она знала об уговоре и позиции мужа, но не особо разделяла ее; сейчас же, когда даже твердокаменный Рангар дал согласие, ей просто невозможно, казалось, сказать иначе).
– В любом случае мое мнение ничего не решает, – улыбнулся Зоров, уплетая вяленое мясо. – Ведь “за” – большинство.
– И все же? – тихо, но настойчиво произнес Гор. – Для меня очень важно знать мнение всех. Надеюсь, не надо объяснять почему.
– Я тоже не возражаю, – еще шире улыбнулся Зоров. – Будем считать, что три мушкетера приняли в свою компанию четвертого. – И пояснил для Гора: – В моем мире есть занятная история про трех друзей-воинов, принявших в свою компанию четвертого. Впоследствии они совершили множество славных дел.
А про себя подумал:
“Хорошо, чтобы сейчас четвертый присоединившийся оказался д'Артаньяном, а не, скажем, графом Рошфором… А то что-то уж все чересчур гладко получается и оттого странно: и чудесное спасение наше через потайную дверь… тоже чересчур уж чудесную… которая волшебным образом оказалась в очень нужном месте и в очень нужное время… и сходство это их проводника с погибшим другом-героем, которое буквально околдовало Рангара и Ладу…”
Но мысли свои Зоров решил пока держать при себе. Да и хорошая аура была у их нового спутника, определенно хорошая, тут Зоров не мог ошибиться…
…К Двери они подошли еще через три часа.
– Собственно говоря, зал с Дверью в Иномирье над нами, – сказал Гор. – Нам надо только подняться по этой винтовой лестнице и войти в зал через замаскированный люк в полу. Обычный вход сюда хорошо охраняется, но этот ведом только мне. Только перед этим, думаю, нелишне позаботиться о туалете и новой одежде. А то ваш вид… сами понимаете. А иной мир – это серьезно. Здесь, в подземелье, есть целые склады одежды, еды, оружия… и душевые комнаты, кстати. Все это изначально планировалось под атомное убежище. Ну, давайте. Одежда налево, оружие направо, душевые прямо. А я пока посторожу.
Через час чисто вымытые и в новой одежде военного образца Рангар, Зоров и Лада заявили Гору, что готовы продолжать путь. Рангар и Лада вооружились короткоствольными автоматами с объемистыми рожками, а Зоров к автомату присовокупил еще гранатомет. Кроме того, каждый прихватил по армейскому штык-ножу. Оружие выглядело устрашающе, хотя Зоров и понимал, какую ничтожную часть в смысле боевой мощи стоит оно в сравнении с тем, что навсегда осталось в этом проклятом мире.
Заключительная часть путешествия обошлась без приключений, и вскоре все четверо собрались у знакомого куба густо-фиолетового цвета.
На этот раз, слегка поразмыслив, Зоров установил следующий порядок прохождения: Рангар, Лада, он сам и Гор замыкающий.
– Ну что же, прощай, сволочной Оранжевый мир, и здравствуй Фиолетовый, – по-русски сказал Рангар и шагнул в податливо-вязкую твердь Двери.
Очутились они в колоссальном и совершенно безлюдном помещении в форме фиолетовой полусферы. По периметру располагались какие-то аппараты, пол был выложен шестиугольными фиолетовыми плитами. Фиолетовый мир…
– Что-то на этот раз не видно встречающих, – пробормотал Зоров, осматриваясь. И тут же под сводами зала гулко зарокотал приятный баритон:
