Перезарядка.
Понятно, что дожидаться, пока я снова палить начну, тварь не стала — она перевернулась, поднялась, и несколько криво, словно бы хромая, рванула на меня. Причем ломилась она, как танк, давя своих сородичей, попадающихся на пути.
В этот момент в гущу раненных монстров, катающихся по полу и искалеченных шариками, ударил яркий всполох пламени, еще живые тела вдруг вспыхнули, как факелы.
И снова послышалось щелканье, хлопанье.
Док все-таки вступил в битву, раз за разом посылая в скопище чудовищ один за другим три плазменных шара из своего аннигилятора.
Какого хрена он тут, я же сказал…
А, ладно! Чуть позже выясним, что там приключилось, а пока надо отбиться от монстров.
Я безуспешно выпустил следующие пять выстрелов из револьвера в быстро двигающуюся громадину.
Практически все пули отрикошетили от брони, и лишь одна, угодившая в сочленение, в щель между пластинами, оторвала-таки очередную лапу.
Во! Еще одна маленькая победа!
Но дальше мне стало не до торжества, и вообще не до стрельбы ‒ метров с десяти эта тварюка сжалась, как пружина, и, резко выпрямившись, полетела на меня, моментально преодолевая все разделяющее нас расстояния.
Честно говоря, я никак не ожидал, что она на такое способна, за что и поплатился.
Все, что я успел сделать — это подставить под ее «челюсти» правую руку с верной винтовкой. Хруст, раздавшийся через доли секунды, ознаменовал собой конец моей пушки, в последний раз спасшей мне жизнь. А последующая за этим боль доказала, что мощности челюстей или жвал этого Дэворара достаточно, чтобы промять сверхпрочную броню «Катафракта», и, если я ничего не предприму — лишусь руки.
Благо, прикладывать сверхусилия, чтобы приподнять тело чудовища в условиях невесомости, мне было не нужно, и, сделав это, я понял, что есть шанс нанести ответный удар — тварь так увлеклась, что забыла о своей слабости — неприкрытом ничем брюхе.
Я размахнулся и ударил своей «механической» рукой. Сила удара была такова, что я с легкостью пробил кожу, моя рука вошла глубоко в тело монстра.
Но я не остановился, заставив руку растопырить пальцы, принялся бередить рану. Из нее тут же в стороны брызнула зеленая жижа, но я продолжал работать искусственной конечностью, стараясь нанести как можно больше повреждений.
А вот и нужный результат — дождался-таки!
Вопль боли, издаваемый тварью, звучал в моих ушах прекрасной музыкой.
В голову мне приходит очередная «гениальная» мысль.
Мою правую руку тварь давно уже отпустила, так что из гранатного подсумка вынимается самая моя мощная граната из имеющихся, и, на мгновение вытащив из тела противника свою клешню, я засовываю на ее место гранату, а затем подпрыгиваю, что есть силы отталкиваюсь от монстра обеими ногами.
Мы успели отлететь друг от друга метров на десять, и граната срабатывает в брюхе чудовищной твари.
Взрыв, из и так немалой дырки в брюхе ударяет реактивная струя из мелкодисперсного содержимого отвратительного бурого цвета. Отломанные фрагменты хитина разлетаются в стороны, как и куски плоти монстра.
Само его тело от взрыва улетает вверх, продолжая поливать все вокруг своими кишками и «кровью».
Все пространство под тварью, вокруг меня, моя броня, и особенно клешня-рука, покрыты этой субстанцией целиком.
Не удержавшись, я врубаю внешние динамики, и внутренности корабля слышат мой крик-рев-вызов, первобытный и дикий.
Не все ж тварям вопить, пусть теперь и меня услышат!
— Эй, псих! Ты чего там орешь?!
Я, все еще разгоряченный боем и столь эпичной победой, не сразу понял, кто ко мне обращается.
Элен! Сумела все же достучаться до компьютера, управляющего установками искусственной гравитации? Сумела…вон, голос довольный.
— Говори! — приказал я ей.
— Энергии мало, но систему врубить можно, один раз. Не знаю, на какое время. Может, несколько секунд, может и минут…
Так… плохо.
А впрочем, мне хватит.
Док, вон, по мелким тварям продолжает палить, все вокруг уже полыхает.
Все, что нужно — выманить ту хитрую, осторожную тварь из корабля. Она теперь еще осторожнее станет, после того, как я двух ее «жирных» товарок пришил.
Наверняка не выползет, скорее уж вновь попробует наслать на нас полчища своих «детишек».
Только это не прокатит: у нас есть док со своими огнеметами, так что справимся. И тогда «королева», или кто она там, останется одна. У нее попросту не останется выбора — придется принять бой. Или же нет?
А вдруг она засядет в корабле и морду наружу не высунет?
И что делать?
У меня, к слову, все сюрпризы закончились.
Нет, есть еще последняя термобарическая граната, но взорвать ее внутри корабля — это вывести из строя минимум один отсек и вызвать пожар, тушить который нам нечем.
Да и вообще — корабль старый, боюсь, что взрыв гранаты может нанести слишком много повреждений…
Мой план изначально заключался в том, что плохо приспособленная к драке в условиях невесомости вражина вылезет ко мне махаться «раз на раз», и я смогу любым способом запустить ее в полет к потолку.
Тогда монстр временно станет беззащитен, и мы сумеем его пришибить, или хотя бы ранить. А после — врубаем гравитацию на 2-кратную. Я-то буду к этому готов, а матка — нет.
Она падает с высоты и, учитывая ее вес, однозначно ломает себе конечности, а у меня появляется возможность либо расстрелять ее, либо подорвать, швырнув гранату, как я уже проделал с ее меньшей копией, только это будет последняя термобарическая.
Несколько тысяч градусов гарантированно прикончат эту сволочь, особенно если она будет ранена.
Да вот только дело за малым — выманить.
А как это сделать?
Выманиваться матка категорически не хотела, зато продолжала завывать свою песню-призыв, и это было плохо.
Я не особо боялся, что мы утонем в вале хитиновых панцирей и жвал: все же пушки у нас имеются. Отобьемся, надеюсь. Но с тварью, засевшей в корабле, что делать? Ведь этот корабль ‒ наш билет отсюда.
Мы добили демонстративно нескольких тварей, прикладывая максимум жестокости к этому действу.
Она не высунулась.
Более того, матка даже не показывалась из корабля, скрывшись где-то внутри, хоть и недалеко от входа.
И выла…выла…выла…
От ее воя у меня уже началась головная боль.
В ее вое мне иногда прямо-таки слова чудились:
— Успокойся…не надо…хватит… Хватит! Хватит!!!
Да это еще что? Глюки от усталости, что ли?
Блин, что-то странное со мной происходит, и мне это конкретнейшим образом не нравится.
Но ладно, с психическими отклонениями разберусь потом. Сейчас есть еще дела…
Чем бы эту дрянь оттуда выкурить…выкурить…хм-м-м…
‒ Док, а док! Скажи, а откачать воздух из отсека — реально?
Рик задумался, явно что-то просчитывая.
‒ Я понял твою идею…но она не прокатит. Без кислорода наши огнеметы станут менее эффективны, да и как мы потом накачаем им корабль? Две недели без воздуха мы просто не выдержим.
— Может, танки не пустые, — предположил я.
— За столько лет? Ты представляешь, какого качества там воздух, даже если он там и есть? Наверняка на корабле регенератор давно не работает…так что нет, не выйдет. Но у меня есть другая мысль. Смотри, видишь вон ту стопку баллонов?
‒ Ага.
‒ А знаешь, что в них? Знаешь, что обозначает тот значок?
‒ Понятия не имею. Это важно?
‒ Важно, мой малообразованный друг. Там — аргон. Применяется для сварочных работ, например. Но еще — это инертный газ, который тяжелее воздуха, и он в состоянии вытеснить атмосферу из того места, куда будет направлен. Так вот, слушайте мой план…
Идея дока была в следующем: рампа, которая открывала вход в корабль, была опущена вручную — он это знал из документов об обнаружении «Буревестника», его не стали резать, а отжали сервоприводы. Если при этом запитать их обратно, то рампу получится спокойно поднять, то есть закрыть трюм.
И таким макаром тварюка окажется заперта.
