– Кто знает? Точно не мы!
Он покосился на хроно:
– Я бы был рад показать вам все тут, адмирал, но вскоре у меня встреча со студентами. Тем временем… погодите, вы сказали, озеро Серена?
– Да, в последнее время я бывал там несколько раз. Подводный мир полон всяких любопытных штук, некоторые очень красивые, но большинство из них не имеют никаких аналогов в вашем полевом справочнике.
– Что ж, тут есть свои причины, – рассеянно заметил Гамелин. – Пожалуй, я смогу вам дать кое-что в помощь. Идите за мной.
Биолог провел его по коридору мимо пары лабораторий, в которых работали люди, к – как понял Оливер, когда Гамелин распахнул дверь, – кладовке, набитой всяческим оборудованием. Он нырнул в глубь завалов и появился снова через пару минут:
– Вот!
Он сунул в руки Джоулу большой тяжелый пластиковый пакет.
– Хм? – переспросил озадаченный Джоул.
– Оборудование для сбора образцов. Там где-то есть видеоинструкция как с ним обращаться. Должна быть. Мы его разработали в прошлом году для класса с углубленными изучением биологии одной из кейбургских школ. И некоторые из учеников принесли нам по-настоящему ценную добычу. Отличные ребятки. – Гамелин поднял счастливый взгляд. – Прихватите его с собой, когда в следующий раз поедете на озеро Серена.
Вот настоящая помощь по-сергиярски, понял Джоул. Она чем-то напомнила ему манеру Корделии, и он улыбнулся:
– Понятно.
Гамелин покачал головой:
– Кстати, в последнее время в наш университет поступают самые дурацкие запросы от жителей Кейбурга по поводу озера Серена. Зона инверсии диоксида углерода, да неужели! Для такого Серена слишком мелкая.
– Да, я знаю.
– Итак, гм… есть ли какие-то особые причины для вашего интереса к этому региону? Которые мы должны знать? Неофициально. Потому что если там проблема, мы, разумеется, бросим все силы на ее решение. Раз уж служба на благо общества – одна из задач университета, гораздо проще будет справиться с трудностями, если нас предупредят заранее... – Гамелин покачался на каблуках, точно старался придать себе вид человека, заслуживающего доверия и откровенности.
– О, мой интерес чисто личный.
– Хм. – Он недоверчиво улыбнулся, но хоть без откровенной непочтительности. – Полагаю, у всех нас есть свои обязанности. – Он снова посмотрел на хроно. – Мои призывают меня – мне действительно нужно бежать. Пожалуйста, приходите в другой раз, адмирал Джоул! Обещаю вам устроить настоящую экскурсию. – И он скрылся.
Джоул покачал головой, поудобнее перехватил пакет и не спеша пошел к лестнице на выход. Похоже, научный восторг в университете граничил с небольшой научной манией, но кто бы мог винить ученых за это? Старая метафора «дети в кондитерской лавке» здесь не совсем подходит. «Дети на целой планете из сладостей», так вернее. Интересно, на корабле АЭК, которым некогда командовала Корделия, было такое же напряженно-восторженное настроение? Наверняка.
Проходя мимо полуоткрытой двери, он услышал душераздирающий, страдальческий женский вопль:
– Что ты сделал с моими червями?!
Джоул споткнулся на полушаге. Определенно, у него был встроенный спинномозговой рефлекс, срабатывающий на женский крик. Вообще-то, неплохое качество. Но в данном случае не стоит ли справиться с инстинктом посредством высших мыслительных функций? Таких как осмотрительность. Или даже трусость. Любопытство грозило побороть их все, но и его он смог побороть… почти до самого конца коридора, когда не выдержал и вернулся.
Он чуть приоткрыл дверь и засунул голову в комнату. Под лабораторной вытяжкой стояли мужчина и женщина, в полном расстройстве уставившись на большой лоток. Мужчина наклонился поближе, чтобы разглядеть его содержимое, чем бы оно ни было, и медленно проговорил:
– Ха! Как странно…
Женщина, уже прекратившая свои крики, сощурилась и наклонилась к лотку вслед за ним:
– Хм…
Что бы тут не происходило, Джоулу определенно не стоило вписывать свое имя в историю науки как человека, прервавшего важный процесс. И он тихо удалился.
В Кейбурге сгущались сумерки, когда Корделия с Катериной вернулись из своей поездки в Гридград. Когда Рыков повел машину на посадку, Корделия разглядела Оливера, подходившего к дворцу. Едва колпак флайера открылся, он приблизился, чтобы любезно помочь выйти дамам – Корделии, тайком заполучив рукопожатие, и Катерине, нагруженной результатами поездки в переносной комм-панели, портфеле и свернутых в длинную трубку чертежах.
– Я слишком рано? – уточнил Оливер.
– Нет. Это мы задержались, – ответила Корделия. – Хотя экскурсия получилась крайне плодотворной.
Рыков повел машину в гараж. Фрида открыла двери и впустила всех в дом.
– У меня по-прежнему есть муж и шестеро детей? – уточнила у нее Катерина и получила в ответ улыбку.
– Надеюсь, миледи. Они все за домом в патио. Я не разрешила тащить эти грязные камни в дом.
– Но пересчитать по головам никогда не мешает… – пробормотала Катерина, сгрузила свои пожитки, и они все вместе прошли в патио, где уже горели все фонари. – Хм. Похоже, их даже прибавилось.
Шестеро внуков Корделии рассыпались по всем сторонам в компании не одной только Фредди, но и полудесятка кейбургских подростков. Все они увлеченно разглядывали кучки отколотых сланцев и каменных жеод. Майлз с видом самого главного исследователя сидел в мягком кресле позади них и периодически дирижировал событиями с помощью своей трости. То, что он действительно занял кресло, а не уселся вместе с детьми на корточках на земле, говорило, что совет Корделии «возьми их всех за город, и води там кругами, пока не устанут» сработал даже шире запланированного.
– А кто остальные? – поинтересовалась Катерина.
– По-моему, это приятели Фредди, – сказала Корделия, узнав компанию, которую они застали на лесном пожаре. Да, даже Бобовый Стебель Номер Три был здесь, он держал фонарик над куском сланца и сосредоточенно щурился. – Хотя я не совсем понимаю, как они сюда прибились.
– Федор Хейнс называет их «шестиногом в человеческом обличье», – подсказал Оливер. – Шесть голов, двенадцать ног и двигаются как одно целое, хотя… это определение не подходит, даже если считать их двумя шестиногами, а не одним. Тем не менее, метафора подходящая.
– Возможно, ксеноанатомия – не самая сильная сторона генерала, – подсказала Корделия.
Тут Майлз заметил вошедших, вскочил и с улыбкой направился к ним. Тростью он пользовался не только как регулировщик своей палочкой, что о многом сказало опытному материнскому глазу, но Корделия напомнила себе, что здесь лучше обойтись без комментариев. Майлз одарил Катерину вполне удовлетворительным супружеским поцелуем, что ухитрился проделать весьма ловко, несмотря на разницу в росте. Корделия на мгновение ощутила зависть. Как бы она хотела тоже поздороваться с Оливером поцелуем…
