Лютвин выглядел ошеломленным, но Гринлоу, на миг застыв, кивнула.
— Я понимаю, что вы имеете в виду, лорд Аудитор Форкосиган. Вынуждена с вами согласиться.
Разбившись на пары, они отправились на поиски — за полной решимости Гринлоу последовал несколько сбитый с толку судья, а Ройс ни на шаг не отставал от Майлза. Майлз в первую очередь проверил каюту ба — там было так же пусто, как и прежде. Незапертыми оказались еще четыре каюты: три из них, вероятно, потому, что хозяева забрали все вещи с собой, но последняя наверняка осталась открытой из-за полнейшей беспечности. Лазарет был заперт — прошлым вечером Бел оставил его открытым после проверки с медтехниками. Навигационная рубка была полностью изолирована. На верхней палубе кухня и некоторые комнаты отдыха оставались открыты, но ни нахального бетанского гермафродита, ни противоестественно разложившихся останков там не оказалось. В пассажирский модуль прибыли Гринлоу с Лютвином и доложили, что все остальные отсеки гигантского цилиндра по соседству с трюмом ба по-прежнему как следует запечатаны. Затем они обнаружили, что Венн занял комм-пульт в пассажирском холле; когда его посвятили в новую теорию Майлза, он побледнел и присоединился к Гринлоу. Теперь осталось проверить еще пять модулей.
На нижней палубе под пассажирской зоной большинство подсобок и аппаратных все так же оставались заперты. Но когда Майлз коснулся клавиши на пульте двери, ведущей в цех Мелкого Ремонта, дверь неожиданно открылась.
В трех примыкающих друг к другу помещениях было полно верстаков, инструментов и диагностического оборудования. Во второй комнате Майлз набрел на верстак, где лежали три сдутых спасательных контейнера с логотипом и серийными номерами “Идриса”. Эти толстокожие шарики размером со скрючившегося человека были оснащены системой рециркуляции воздуха и энергией, которых хватало для того, чтобы в случае разгерметизации корабля пассажир мог выжить и дождаться спасателей. Человеку стоило лишь залезть в него, застегнуть и нажать кнопку “включить”. Спасательные контейнеры почти не нуждались в инструкциях, в основном потому, что практически ни черта ты уже не можешь сделать, как только попадешь в него. Их можно было найти в каждой каюте, трюме и коридоре корабля — они всегда хранились в аварийных стенных шкафчиках.
На полу возле верстака стоял полностью надутый спасательный контейнер, как будто какой-нибудь техник бросил его посреди проверки, когда квадди эвакуировали всех с корабля.
Майлз сделал шаг к одному из пластиковых иллюминаторов капсулы и заглянул в него. Внутри сидел по-турецки Бел — совершенно голый. Рот его был приоткрыт, остекленевшие глаза смотрели отрешенно. Майлз испугался, что глядит в глаза смерти — так неподвижна была его фигура. Но тут грудь Бела поднялась и опала, сотрясаясь от дрожи, терзающей его тело. На безучастном лице расцвел и погас лихорадочный румянец.
“Нет, Боже, нет!” Майлз рванулся к затвору контейнера, но через миг рука его застыла и упала, сжавшись в кулак так сильно, что ногти впились в ладони как ножи. “Нет…”
“Шаг первый. Изолируйте зараженный район”.
Закрылся ли входной шлюз, когда их компания вошла на “Идрис”? Да. Открывал ли его с тех пор кто-нибудь?
Майлз поднес комм-браслет к губам и произнес контактный номер Венна. Ройс подошел ближе к спасательному контейнеру, но Майлз жестом остановил его; он наклонился, заглянул через плечо Майлза, и глаза его округлились.
Несколько секунд ожидания, пока поисковая программа комм-браслета определяла местоположение Венна, тянулись точно патока. Наконец раздался нетерпеливый голос шефа безопасности:
— Венн на связи. Что у вас, лорд Форкосиган?
— Мы нашли инспектора Торна. Он заключен в спасательный контейнер в техническом отсеке. Сидит там неподвижно, кажется, очень болен. Похоже, у нас тут серьезная опасность заражения — тревога по меньшей мере третьей категории; возможно, даже и пятой. — Самый экстренный уровень, рассчитанный на случай войны с применением биологического оружия. — Где вы все сейчас?
— Во второй грузовой гондоле. Канцлер и судья со мной.
— Никто не пытался войти или выйти с корабля с того момента, как мы поднялись на борт? Вы сами не выходили какой-либо причине?
— Нет.
— Вы понимаете, что так все и должно оставаться, пока мы не выясним, с чем имеем дело?
— Вы что, думаете, я настолько чокнутый, что потащу какую-то адскую заразу на мою Станцию ?
“Порядок”.
— Хорошо, шеф. Вижу, мы с вами сходимся во мнениях. — “Шаг второй. Оповестите медицинские учреждения вашего округа”. Каждый — свои. — Я доложу об этом адмиралу Форпатрилу и попрошу медицинского содействия. Полагаю, у Станции Граф есть свой порядок действий в чрезвычайной ситуации.
— Я займусь этим, как только вы освободите мой канал связи.
— Правильно. Я собираюсь, как только найду время, отстегнуть переходную трубу и малость отвести корабль от стыковочного узла — просто на всякий случай. Вы с канцлером окажете мне большую услугу, если предупредите диспетчерскую службу, а заодно дадите разрешение на пролет катера, который вышлет Форпатрил. А пока суд да дело — я настоятельно советую вам запечатать переходные шлюзы между вашим модулем и центральным, пока… пока мы не узнаем больше. Найдите пульт управления атмосферой в модуле и, если получится, переключитесь на внутреннюю циркуляцию. Я… пока не знаю, что делать с этим треклятым спасательным контейнером. Ней… Форкосиган связь закончил.
Он разорвал связь и с мукой уставился на тонкую стену, разделявшую их с Белом. Насколько хорошо оболочка контейнера защищает от проникновения заразы? Вероятно, довольно неплохо, если учесть, что он сконструирован вовсе не для этих целей. В голове Майлза неизбежно возникла новая чудовищная идея, где искать Солиана, или, скорее, то органическое пятно, которое могло остаться от лейтенанта…
От внезапной догадки вспыхнула новая надежда и новый страх. Солиан был устранен несколько недель назад, вероятно на борту этого самого корабля, когда пассажиры и экипаж свободно перемещались между станцией и “Идрисом”. И до сих пор никакая эпидемия не вспыхнула. Если Солиана растворили таким же кошмарным методом, что и товарищей Гупты, в спасательном контейнере, который затем сложили и убрали подальше… значит, если оставить Бела в запечатанном контейнере, все останутся в полной безопасности.
Все, разумеется, кроме Бела…
Неясно, регулируется ли инкубационный период инфекции, хотя то, что сейчас видел перед собой Майлз, наводило на такую мысль. Для Гупты и его друзей — шесть дней. А для Бела — шесть часов? Однако эта болезнь, или яд, или биомолекулярное устройство — чем бы оно ни было, — как только пришло в действие, убило джексонианцев всего за несколько часов. Сколько времени есть еще у Бела, прежде чем вмешательство станет тщетным? Прежде чем мозг гермафродита начнет превращаться в некую пузырящуюся серую слизь вместе с остальным телом?.. Часы, минуты? Или уже слишком поздно? И какое вмешательство может ему помочь?
