– Что с тобой, сероглазка? – всерьёз забеспокоился Лёха. – Часом, не сошла с ума?
– Не сошла, не волнуйся. Просто… Хи-хи! Солнышко, зараза, щекотится. Мать его… Хи-хи-хи! Извиняюсь за грубое выражение…
– Поднимаемся на ноги?
– Ага. Без вопросов.
– А, как самочувствие?
– Отлично, – заверила Ванда. – Даже определённая бодрость духа, как это и не странно, присутствует.
«Что же тут странного?», – язвительно хмыкнул невоспитанный внутренний голос. – «После таких-то активных и разнообразных ночных кувырканий? Некоторые белобрысые и умелые охламоны потрудились на совесть. Молчу, молчу…».
Лёха встал первым, помог подняться на ноги жене, после чего, откашлявшись, объявил:
– Картина маслом, принадлежащая кисти неизвестного художника-самоучки. Называется – «Развалины родовой усадьбы». Впрочем, возможно и насквозь альтернативное название. Например – «Ведьмочка накаркала…». Всё, мы остались без связи с внешним Миром.
– Действительно, здание метеостанции обрушилось, – печально вздохнув, подтвердила Ванда. – Только я в этом, честное слово, не виновата. Ну, ни капельки…
– Кто бы сомневался. Обыкновенный природный катаклизм, понятное дело. Наоборот, сероглазка, большое тебе спасибо.
– За что?
– За всё. За спасённую жизнь. За жаркие ночные изыски. И за то, в конце-то концов, что ты есть на этом Свете.
– Всегда – пожалуйста… Кстати, можно попробовать покопаться в развалинах. На предмет поиска различных дельных вещей, полезных в хозяйстве.
– Сомневаюсь, однако, – озабоченно нахмурился Лёха. – И, вообще, лучше к этому завалу не подходить близко. То бишь, старательно и целенаправленно обходить его стороной.
– Почему?
– По зрелому капустному кочану… Видишь, какой он низенький? В смысле, завал?
– Низенький. А, что это значит?
– Скорее всего, там наличествует провал в грунте. Или же проходит глубокая трещина…
– Ух-ххх! – словно бы подтверждая эту разумную гипотезу, разнеслось по округе.
– Ух-ххх! Ух-ххх! – послушно подхватило чуткое заполярное эхо. – Ух-ххх!
– Провалилась наша метеостанция, – восторженно крутя светловолосой головой, сообщила Ванда. – Под землю! Раз, два, и нету! Хорошо ещё, что нас там уже не было.
– Это точно, – подтвердил Лёха и, небрежно махнув рукой на северо-запад, предположил: – Похоже, что пакостные сюрпризы – на этом досадном происшествии – не закончились. Над горной грядой, закрывающей от нас морское побережье, в небо поднимается столб чёрного дыма… Интересно, что это такое?
– Может, пароход подплывает к нашему берегу?
– «Церковники» не пользуются такой допотопной техникой.
– Не пользуются, – покорно вздохнув, согласилась Ванда. – А, если это судно «перенеслось» к нам из Прошлого? Ну, во время недавних магнитных аномалий?
– Симпатичная версия. Обязательно проверим.
Они, обойдя по широкому полукругу чёрный провал в земле, на месте которого – ещё совсем недавно – располагалось покосившееся здание метеостанции, забрались на каменистую гряду. Далеко в море виднелась крохотная точка, а над ней в небо поднимался-клубился столб угольно-чёрного дыма.
– Дай мне, пожалуйста, бинокль, – попросила Ванда.
– Бери. Без вопросов.
Через пару минут, умело покрутив чёрные колёсики настройки по дальности, жена известила:
– И никакой это не кораблик.
– А, что же тогда?
– Прямо из моря торчит невысокий светло-серый конус – с алой точкой на вершине. От этой точки дым и поднимается.
– Понятная и доходчивая картинка. Народился очередной новый вулкан, – резюмировал Лёха. – Всё, что называется, одно к одному…
– Это ты о чём? – насторожилась Ванда.
– О том, что пора – в срочном порядке – маршировать к запасному аэродрому. Раз-два, раз-два… Что мы, блин горелый, забыли на этом негостеприимном и мрачном побережье? Солнышко припекает по-взрослому. Вулканы поднимаются с морского дна… А, если, следующий вулканчик надумает «прорезаться» прямо у нас под ногами?
– Тьфу, тьфу, тьфу! Подожди, я постучу по прикладу твоего карабина… Стук-стук-стук!
– Молодец, сероглазка, – похвалил Лёха. – Всё правильно понимаешь. Сглаз в нашей непростой ситуации, откровенно говоря, не желателен…
– Когда же мы тронемся в путь? Сколько километров нам предстоит пройти? За какое время дошагаем?
– Когда тронемся? Чем быстрее, тем лучше… Первым делом, перенесём к палаткам вещи, которые успели вынести из метеостанции. Потом устроим широкомасштабную ревизию имущества, отберём припасы и шмотки, которые возьмём с собой. После этого упакуемся и перекусим. Всё, можно выходить на маршрут… Пройти же нам предстоит порядка трёхсот километров. Думаю, что за восемь-десять суток, Бог даст, управимся.
Они вернулись на берег ручья.
– Что это такое? – указывая на продолговатый светло-зелёный брезентовый мешок, спросила Ванда.
– Очень важная и нужная вещь, – многозначительно и важно подмигнул Лёха. – Можно сказать, краеугольный камень всего предстоящего путешествия. То бишь, залог его успешного завершения… Попробуешь угадать? Что так недоумённо и растерянно щуришься? Ничего не приходит в умную светловолосую голову?
– Ничего не приходит, – расстроено созналась жена. – Это ты, интриган белобрысый, во всём виноват.
– Конечно, я. Нашла отговорку…
– А, кто же ещё? Напустил, понимаешь, густого тумана. Мол: – «Краеугольный камень, залог будущего успеха…». Что же находится в этом мешке? Теряюсь, право слово, в догадках… Ну, расскажи, пожалуйста!
– Надувная резиновая лодка, – сообщил Лёха. – А, вот, и вёсла к ней. Нам же ещё предстоит переправиться через межостровной пролив. Впрочем, он не очень-то и широкий. Судя по местной карте, километра три с маленькой ерундовиной.
– Надувная лодка? Разве такое бывает?
– Бывает. Так-с… Лодку и ножной насос помещаем в этот рюкзак. Тут же находятся различные боеприпасы, посуда и прочие походные мелочи. На твою же долю, графинюшка, достаётся рюкзачок с продовольствием. Да и вёсла, пожалуйста, прихвати. Я же понесу в руках эти полиэтиленовые пакеты… Готова? За мной!
«И, всё же, она – настоящая и патентованная средневековая графиня, – задумчиво прошептал внутренний голос. – Раз ничего не знает об надувных лодках…»
Вскоре вдали послышалось радостное визгливое потявкивание.
– Что это? – забеспокоилась Ванда.
– То, чего и следовало ожидать, – невесело хмыкнул Лёха. – Хозяева палаточного лагеря – по важным и неотложным делам – отсутствовали. А гиены, как хорошо известно, являются ночными и вечно-голодными животными. Как бы так.
– Ты хочешь сказать, что…
– Вот, именно. У гиен, судя по всему, пир горой. Придётся невежливо прервать. Доставай, графинюшка, низкочастотный излучатель. А я вытащу из кармана свой.
– Успел прихватить?
– Обижаешь, солнышко светловолосое. Успел, конечно, как и учили. И ещё парочку взял, что называется, про запас.
Впереди, среди низеньких пышных кустиков тёмно-зелёного вереска, мелькнуло – на краткий миг – пёстрое пятнышко. После этого раздался тревожно-трусливый вой.
– Внимательный часовой подаёт сигнал тревоги, – пояснил Лёха. – Твари дешёвые.
– И суки рваные.
– Молодец, сероглазка! Так держать. Мы прорвёмся…
– Обязательно прорвёмся, мой повелитель, – задорно сверкая серыми глазами, подтвердила Ванда. – Куда же мы денемся?
– Это точно…
Они забрались на вершину покатой дюны. До палаток оставалось пройти порядка ста двадцати метров.
– Вернее, до единственной оставшейся палатки, – недовольно проворчал Лёха. – Наша уютная кухонька и продовольственный склад уже полностью разорены.
– Блин горелый! – не сдержавшись, дополнила Ванда.
– Однозначно поддерживаю вас, благородная дама. Вашими нежными карминными устами глаголет чистая истина… Смотри-ка ты, гиены занимают, выстроившись полукругом, оборону. То бишь, не собираются отступать без боя. Видимо, не всё ещё сожрали. Включаем излучатели и, не ведая липкого страха, шагаем дальше…
