И где Леке откопал толковых помощников? Ох, хол- мовейник ему в голову! Был же такой беспомощный, такая размазня правильная: все по уставу, ни шагу в сторону, с Гаем чуть не за ручку. Откуда что берется, куда что девается?
Кир заплакал злыми слезами. В последний раз он плакал на пятом курсе, после того как командир-настав- ник Андреас перед строем объявил, что Кир не справился с заданием. Тогда Кир мечтал убить наставника (сладко обмирая от недозволенности своих мыслей), сейчас — прикидывал, как достать Лекса.
Подкрасться и проломить голову камнем. Сбить камнем, когда будет карабкаться на высоту... Оружия-то нет. Задушить голыми руками, наброситься и задушить. Будет ли защищать Лекса его «мясо»? А вдруг будет, кто знает, что он наобещал диким?
Припекало. Кир с трудом поднялся и, волоча ноги, цепляясь за камни, полез вперед. Сколько он так сидел? Скоро вечер...
Под отвесной скалой, последним препятствием на пути к желанной высоте, курсант обнаружил следы стоянки: ктото бросил жестяное ведро. Тут человек лежал... А тут волокли кого-то. Тут топтались. Кир заметался из стороны в сторону, надеясь найти путь наверх. Вскарабкаться по скале — нереально. А веревку и всё, вообще всё, что у него было, забрал с собой Гус. Кир взвыл от отчаяния. Сейчас ему было не важно, сможет ли он убить Лекса. Должен хотя бы попытаться. Уйти из жизни в бою, не «мясом», а курсантом, выпускником Омеги! Умереть как офицер!
Скалы разрезала узкая расщелина, почти вертикальная, с россыпью мелких камней на дне. Кир разбежался и попытался забраться по ней, но уже через несколько шагов кубарем скатился вниз. Камни больно застучали по голове. Кир свернулся клубком и какое-то время остро переживал неудачу. Почему, ну почему?! За что??? Потом поднялся, отряхнулся, вытер рукавом пыльное лицо и отправился искать обходной путь.
Казалось, дороги нет, скалы неприступны. Кир до крови прокусил губу. Хотелось пить и есть, хотелось ко- го-нибудь прикончить, лучше, конечно, Лекса, а впрочем, не так важно — убить по возможности кроваво и жестоко за все унижения, что пережил сам. Сдаться? Спуститься, занять свое место на свалке? Нет уж.
Он заприметил расщелину уже и глубже предыдущей. Примерился, подпрыгнул, уперся спиной, руками и ногами. Спустился на землю, оторвал от рубахи две полосы, тщательно обмотал ладони. Спасибо командиру-наставнику Андреасу (смешно подумать, что когда-то Кир его за это ненавидел!) — гонял по скалам, учил карабкаться вверх с веревкой, со специальными приспособлениями и без ничего.
Кир начал восхождение. Рубашка задралась, и камень царапал спину, ладони горели, ноги дрожали от напряжения и, складывалось впечатление, что он не продвинулся ни на локоть, но, глянув вниз, Кир обнаружил, что уже высоко над землей. Упадешь с такой высоты — поломаешься. Он зажмурился и несколько мгновений отдыхал, а потом снова, напрягая мышцы, двинулся вверх. Видел, как уползают солнечные лучи, но прохлады надвигающегося вечера не чувствовал — ему было жарко, пот высыхал на солнце, покрывая кожу соленой коркой, губы потрескались и болели, саднили руки и ободранная поясница.
Кир полз. Время перестало для него существовать. Остались ненависть и единственное желание — добраться, перегрызть горло сопернику. Он представлял это в красках, и соленая кровь наполняла его рот, а уши ласкал предсмертный хрип Лекса. Высокие идеалы? Честь офицера? Чушь! Просто выживание. Когда
Кир вернется в Омегу, первым делом он заставит сокурсников забыть, что они были товарищами. Не бывает в этом мире дружбы. Если с кем и следует поддерживать приятельские отношения — с офицерами. И то, не забывая следить, чтобы не подставили, в спину не ударили.
Ведь это испытание не на коммуникативные навыки, а на умение отринуть прошлое, сбросить старую шкуру. Оно для готовых обновиться и идти вперед.
Лезть вверх.
Над головой белело небо. Кир расхохотался и чуть не сорвался. Сердце сбилось с ритма, спина покрылась холодным потом: на какой-то миг ему показалось, что он летит вниз. Последние локти пути Кир преодолел осторожно и очень медленно. Выбрался из расщелины. Лег на живот. Он готов был целовать пыль, лобызать камни. Отдышавшись, сел. Высоту он заметил сразу плато, взойти на которое можно было лишь с одной стороны. На плато шел бой — ктото стрелял, раздавались крики. Странно, вроде бы стреляют вниз, а там — никого... Но потом у него в голове будто щелкнуло.
В небе реяли сотни скатов Донной пустыни. Плоские, как тарелки, ни с чем не спутаешь... Конечно, от Кавказских гор до пустыни не так далеко, но не летают скаты в скалах! Сраженные пулями, мутафаги падали... Что делать? Там, на высоте, Леке. Возможно, твари одолеют его... Но если Кир подберется ближе, ему несдобровать — он безоружен и не отобьется. Что ж. Вот она — желанная смерть в бою.
Кир пополз вперед по-пластунски. Бой на плато продолжался, и непонятно было, на чьей стороне преимущество.
Потом выстрелы смолкли. Кир присмотрелся: скаты кудато делись. Он перевел дух. Ничего. Одним врагом меньше. Шевельнулась безумная надежда: Леке погиб, сейчас Кир поднимется на высоту и пройдет испытание. И вернется в Омегу победителем. И никому не расскажет о миге слабости, когда было желание лечь и не вставать.
Вдруг землю тряхнуло. Кир не удержался — закричал. Казалось, сейчас расколются скалы, и его погребет под обломками. А как же жизнь?! Она обещала быть столь долгой, столь насыщенной и интересной! Кир даже планировал уехать в дальний гарнизон и там пожить в свое удовольствие: девки, пьянки, он — хозяин мира... Но толчки не прекращались. Землю совсем недалеко — руку протяни — вспучило, и полезло наружу порождение Погибели. Кир начал отползать. В него летели комья грунта, камни, столбом вставала пыль — рядом рождался гигантский червь. И червь этот был голоден.
Кир вскочил и побежал, спотыкаясь и озираясь, размахивая руками. Но мутафаг им не интересовался. Он изогнулся над головой Кира и качнулся к плато. Червь пульсировал, чавкал... Кир, вопя, мчался к скалам. Вжаться в расщелину, забиться, крепко закрыть глаза. Земля снова дрогнула — из ее недр лезли новые чудища. Кир упал. Камень под ним ходил ходуном. Не поднимая головы, курсант пополз прочь.
Пусть все чудища Погибели явятся по душу Лекса — Кир не пойдет на проклятую высоту.
Один из червей, дохнув в лицо кислым запахом, приник к земле. Кир рванул к расщелине, по которой поднялся сюда. Два шага, и...
Как спускался, он помнил плохо. Ободрал руки, колени, спину. Оставляя на скалах кровь и клочки кожи, съехал по расщелине.
Его колотила нервная дрожь, Кир боялся глянуть вверх и увидеть на фоне вечернего неба извивающихся червей. Лучше он будет «мясом». Сутулясь, припадая на обе ноги, курсант двинулся вперед — к долине, к Полигону, на свалку.
