— Все живы? — прозвучал совсем рядом голос Брыкина — обычный, без «похоронного» пафоса.
— Кажется, да, — присоединился к нему голос Руфи, — ох, да что же это за гадость вокруг… и в которую мы влипли?
Рука с зажигалкой провела в воздухе, затем вдоль подвальной стены — высвечивая целые скопления густой ярко-розовой слизи.
— По крайней мере, это не дерьмо, — с явным облегчением молвил Гога Хриплый. А затем с хлюпаньем врезал прикладом карабина в одну из розовых куч: ту, что как раз держала его ногу.
— Похоже, это и есть Хаос, — предположила Руфь, — его материальное воплощение…
А затем вдруг добавила:
— Но все-таки видения он создает знатные.
— И у тебя тоже? — встрепенулся Брыкин.
— Да, — отвечала девушка спокойно, — мне привиделось, что ко мне подходит та ведьма… Оддрун. И говорит: Хаос, мол, меня воскресил, и я теперь узнала о тебе всю правду. Что ты никакая не Избранная, что к Хаосу вообще отношения не имеешь — и только использовала меня… то есть, ее. А я просто показала ей медальон… такой же, как висел у нее на шее в тот момент. И видение исчезло.
— А меня как будто к скале привязали, — признался Хриплый, — а вокруг озеро лавы. А на берегу этого озера стоит Артурка, и мне такой говорит: «хотел меня привязать и бросить, а я теперь сам тебя привязал и бросил — съел, да?». Я ему: «а как ты вообще до скалы добрался, чтоб меня к ней привязать — через лаву-то?». Он молчит, молчит… а потом я очнулся.
— У меня так и вовсе полный бред, — решил поддержать беседу Артур, — как будто вы с Руфью стали влюбленной парочкой, заперли меня в темнице и сбежали с моей банковской карточкой. Да еще мораль прочитали напоследок.
— Ага, в натуре бред! — согласился Брыкин, — карточка… у тебя разве она с собой?
— И насчет влюбленных тоже, — вторила Руфь.
— Вот я и говорю: бред. И карточки у меня с собой нету.
— Ты не боись, — поспешил успокоить его Хриплый, — бросить мы тебя по любому не бросим… по крайней мере, специально. И наказывать, воспитывать тебя… пусть этим твой папочка занимается. А нам главное, для начала в свой мир вернуться.
— Твой или мой? — не удержавшись от подколки, напомнила Руфь.
— Не понял, — переспросил Артур, — а?..
— Видишь ли, забыл сказать, — сообщил ему Брыкин, — Руфь — не из нашего с тобой мира. Хотя он тоже называется Земля, и в нем много общего с нашей Землей — кроме отдельных исторических эпизодов. Ну да ладно… я оговорился. Сначала надо не вернуться, а уйти из этого мира. В связи с чем вопрос: кто-нибудь помнит, в каком направлении мы шли?
— Так кубик подскажет, — напомнила Руфь.
И не ошиблась, потому как коридор довольно быстро привел их к дощатой двери. На счастье, замка в двери не оказалось; отворив ее, земляне оказались в маленькой и покрытой изморозью коморке. В ней было довольно светло, вот только источник этого странного холодного света определить не получалось.
Вместо черного куба Создателей в коморке их ждала… дыра. Да-да: неправильной формы дыра, с рваными краями; пульсирующая дыра прямо в воздухе.
— Эт-то что-то новенькое, — пробормотал Брыкин, — ну да хрен с ним. Руфь?
— Я пойду последней, — отвечала она, — именно потому, что у меня ключ. Видишь ли, в данном случае мне предстоит не открывать им дверь, а наоборот: закрыть за собой.
* * *
Порыв внезапно налетевшего холодного ветра заставил Гната плотнее запахнуть куртку и ускорить шаг. А с неба уже в изобилии сыпались хлопья — крупные, белые и мягкие. Они словно спешили покрыть собой и выжженную землю, и самого Следопыта в придачу. Пришлось идти еще быстрее, и не забывать смотреть под ноги: все-таки территория Хаоса пока еще оставалась территорией Хаоса. Пока еще…
Ответ о причинах смены погоды — чрезмерно резкой даже по меркам Маренбрика, Гнат получил позднее: когда наконец-то добрался до Форта и спросил об оной Учителя. Ответ звучал просто и крайне обнадеживающе: снегопад пришел просто потому… что должен был сделать это. Ибо на календаре стоял месяц январь.
30 июля — 25 августа 2012 г.
