- буркнул Павел, невольно ища взглядом обещанный выводок детей.
- С возвращением! – Виктор обнял всех пятерых, по очереди передавая их Варваре и Сереже.
- Мы так скучали, - со слезами наперебой щебетали Катя с Юлей. – И по вам, и по Земле… Это так тяжело, когда знаешь, что вы почти рядом…
- Да уж, - соглашался непривычно сияющий Михаил, - по сравнению с Варианой – просто в двух шагах, а не дотянешься!
Павел подошел к стоявшей в отдалении Алене, скрывающейся за огромным букетом сирени.
- Здравствуй, Стрекоза, - улыбнулся он. – Зачем ты прячешься?
- С возвращением, - тихо отозвалась она, протягивая, наконец, цветы. – Я не прячусь. Я же обещала тебя встретить, вот и встречаю.
- Спасибо, Аленушка. – Павел принял сирень. – Здорово пахнет… Как ты живешь?
- О, у меня все в порядке, Паша. Только… я тебе сразу скажу… чтобы не тянуть…
- Ты вышла замуж за Марка, - ляпнул Павел Федькино предсказание, но она вместо недоумения и обиды просто смутилась.
- А… откуда ты знаешь? Мы просили Виктора не говорить вам, пока…
Павел от изумления некоторое время не мог найти слов, а потом рассмеялся, чуть не испугав Алену.
- Федька, прорицатель доморощенный! – стукнул он Лобанова по спине. – Ты промахнулся только с детишками!
- Чего? – удивился Федор, но довольно быстро сообразил, в чем дело. – Ну, Марк! Вот ведь жук!
Наконец, все разобрались с приветствиями и объятиями.
- Ребята, мы сразу в кафе, или вы хотите передохнуть? – заботливо спросила Варвара. – Кстати, Витя обещал, что на нашем ужине будет человек, который имеет отношение к экспедиции на Соэллу…
- Конечно, они хотят отдохнуть! Вот у Марка и отдохнут, - перебил ее Виктор, и, не слушая возражений жены, направился к выходу.
Улучив момент, когда они немного отстали от остальных, Павел успокоил взволнованную Стрекозу.
- Ален, ты не переживай, вспомни, я ведь так и говорил, все правильно. Если ты с ним счастлива, то я за вас очень рад, правда.
- Я боялась, ты обидишься на него, - вздохнула Алена.
- На Марка? На этого матадора невозможно обижаться, - снова засмеялся Павел.
Девушка еще раз вздохнула, на этот раз с явным облегчением.
- Друзья? – спросила она Павла, снимая очки и поворачиваясь к нему лицом.
Павел неожиданно вспомнил тот сон, когда за стеклами очков Алены его встретили глаза Лиэлл, и вздрогнул. Но глаза были обычные, карие Аленины глаза.
- Друзья, - кивнул он. – Побежали догонять, мы отстали.
Столик их ждал несколько больших размеров, чем было заказано.
- Не понял. Тут стол явно не на восемь, и даже не на девять человек? – шепнул Федору Михаил. – Мы не ошиблись адресом?
- Давайте, давайте, усаживайтесь, - подтолкнул их Середа. – Все, как надо. Сейчас будет музыка, песни, если хотите – танцы. И новые знакомые будут, и старые. Прямо сейчас. Прошу всех садиться, - повысил он голос, это подействовало.
- Приветствую героев-исследователей! – появился, наконец, Марк с огромным фирменным кувшином с апельсиновым соком. – Это, так сказать, последний штрих! - поставил он кувшин в центре стола.
- Марк, а где Матти? – спросил Виктор.
- Матти сейчас будет. И музыка сейчас будет, - кивнул Марк.
Все некоторое время одновременно пытались выяснить, как дела у Марка, что нового на свете делается, и когда они летят к Соэлле. Громче всех кричал Сережа, пытаясь выяснить, когда Павел сможет поехать с ним к морю, чтобы выяснить, кто из них быстрее плавает.
Тем временем на сцену, наконец, начали выходить музыканты. Двое молодых людей в легких светлых куртках и брюках тихо заняли места за синтезатором и ударниками. Вперед вышла невысокая светловолосая девушка с гитарой и опустилась на стул, ожидавший ее посреди сцены. Ребята сидели достаточно далеко, к тому же, свет был направлен прямо из-за спин музыкантов, так что лиц их разглядеть было практически невозможно. Наверное, это правильно – когда слушаешь хорошую музыку, не нужно обращать внимания на лица исполнителей…
- Вам должно понравиться, - заявил Марк.- Они поют песни конца двадцатого – начала двадцать первого века. Голос у девчонки замечательный, я, когда услышал, сразу понял – вот оно, мое! Кстати, а вот и Матиас, - без перехода сообщил он, приглашая к столу высокого мужчину с золотистыми густыми волосами до плеч, в солнцезащитных очках.
Если не считать глаз, которые невозможно было рассмотреть за темными стеклами, выглядел он немцем или прибалтом. Когда же он заговорил, сходство усилилось.
- Я рад приветствовать вас на родной планете, - слегка склонил он голову после того, как все были друг другу представлены.- И я прошу у вас разрешения присутствовать за вашим столиком сегодня.
Легкий акцент усиливал впечатление его не русского происхождения. В принципе, Матиас производил эффект приятного человека, единственное, что было непонятно – почему Марк с Виктором сочли необходимым его присутствие именно на их первой встрече… видимо, что-то срочное. Наверное, это его имела в виду Варвара, когда говорила о Соэлле.
Тем временем музыканты на сцене закончили настраивать инструменты, и девушка с гитарой заиграла негромкую, но довольно быструю мелодию. Что-то типа кельтских мотивов, определил Павел, окидывая взглядом фигурку на сцене. Светлые, видимо, длинные, волосы собраны на затылке тяжелой прической, такой же костюм, как и у парней за клавишами и ударниками, только голубого цвета, больно резанувшего Павла еще с первого взгляда. Девушка запела. Пела она на английском языке, Павел даже смутно припомнил, что слышал эту песню еще до полета к Кассиопее. Он напрягся, вспоминая название.
- «Blackmore’s night», - подсказал наблюдавший за ним Матиас. – Песня «Under a Violet Moon». Очень красивая музыка. И очень красивый голос, не правда ли?
Встретив удивленный взгляд Павла, пояснил:
- Я знаком с певицей, и вот уже два года, как слежу за их репертуаром и выступлениями, знаю практически все их песни...
Между тем беседы за столом перетекли в более спокойное русло – то ли все, действительно, устали, то ли музыка располагала к более душевным разговорам. Плавно разговор перешел от обсуждения дел прошлых к планам на будущее. Виктор рассказал про отказы, полученные им во всех инстанциях по поводу экспедиции к Большой Медведице. За столом подавленно замолчали. Зато теперь отчетливо была слышна песня, и нежный, но звонкий голос певицы заставлял Павла волноваться все больше. Он уже
