Флора хотела что-то возразить, но коммуникатор издал сигнал отбоя связи и отключился.
– Проклятье…
Она едва не разбила неповинный прибор о стену.
– Не горячись, – произнес Найв. – Я отключу энергию.
– Ты? – Шодан удивленно посмотрела на эмглана.
– В прошлом, очень далеком прошлом, все мы были обыкновенными людьми. И у каждого имелась своя профессия. Тебе не понять, Флора. Родившиеся на Роке не знают иной жизни, не помнят другой реальности.
– У нас мало времени, Найв.
– Я знаю. – Он грустно улыбнулся, будто вспомнил что-то теплое, значимое для него, спрятанное глубоко в тайниках души. – Уж не думал, что стану заниматься этим вновь…
– Чем? Ты можешь не говорить загадками?
– Когда-то я был главным инженером энергосистем колониального транспорта «Надежда», – ответил эмглан. – Удивлена?
Флора не нашлась, что сказать.
– Правильно. И не говори ничего. Эмглана трудно остановить, ведь я могу прочесть мысли тех, кто попытается мне помешать.
– Помощь нужна? – не оборачиваясь, спросил Райбен.
– Нет. Я отправлюсь в город один.
– Как скажешь, – пожал плечами Райбен. – Думаю, для нас с Флорой здесь найдется немало дел.
– Ты точно сможешь, Найв?
– Смогу. – Эмглан ответил в несвойственной ему твердой манере. – В отличие от Келгана, я прекрасно представляю степень угрозы для жителей. Каждый из нас по-своему любит и ненавидит город.
– Слишком много слов, – опять, не оборачиваясь, вставил реплику Райбен. – Поторопись. Они уже близко.
* * *
В то время как на стенах Рубежа шли последние приготовления к отражению атаки, Келган, ответив на звонок Флоры, вызвал к себе Ричарда.
Коротко пересказав ему суть разговора (в своем понимании, разумеется), он спросил:
– Ты хорошо помнишь Путь Обреченных?
– Подобное не забывается, – ответил Ричард.
– Нас охраняли вооруженные андроиды. Они отбивали атаки новоявленных метаморфов.
– Да. И что?
– Подобные машины сохранились?
– В избытке. Любой сервомеханизм серии «Хьюго» изначально снабжен боевыми программными модулями.[17]
– Отлично. – Глаза Келгана блеснули не то яростью, не то начинающимся безумием. – Вот мой приказ: я разрешаю вскрыть городской арсенал, пусть каждый сервомеханизм, способный взять в руки оружие, получит его.
– И?
– Мы долго попустительствовали сатту воинов, разрешая разному сброду укрываться на Рубеже, вести свою жизнь, не подчиненную общим законам города. Теперь они нас предали. Чужаки с иного мира беспрепятственно прошли на территорию укреплений. Они делают вид, что хотят защитить нас от какой-то мифической силы, но мне ясно – они лгут. Их цель – завладеть городом, занять наши дома, обрести новые способности, а вместе с ними и право на вечную жизнь. В их мирах, – Келган сделал неопределенный жест рукой, указывая куда-то в район потолка, – в их мирах люди старятся и умирают, они же мечтают обрести вечность.
– Нас действительно предали?
– Абсурдное требование Шодан не убеждает тебя? Они хотят отключения энергосистем и остановки всех сервов! Ответь – зачем?
Ричард нахмурился.
– Похоже, ты прав… Хотя от Флоры я такого не ожидал.
– Она ослепла от любви к инопланетнику!
Ричард обернулся, посмотрел в окно. Он хотел выиграть немного времени на осмысление сказанного Келганом, но увидел далекие частые вспышки, хорошо различимые с высоты городских уровней.
– К ним движется подкрепление. Как видишь, в лесах, на подступах к Рубежу, уничтожается все живое.
Яд вливался в разум Ричарда, отравляя мысли.
Он хотел бы найти слова, возразить против предлагаемых крайних мер, но не нашел, чем опровергнуть утверждения главы сатта избранных.
– Я сформирую отряд и пошлю его к Рубежу. Только с одним условием, Келган, – андроиды не станут никого убивать. Они займут укрепления и возьмут под стражу пришельцев и их пособников, включая Лаймела.
– Ты не понял меня, Ричард.
– Напротив, я понял тебя слишком хорошо. Андроиды не откроют огонь по людям, если те не сделают это первыми.
Келган с трудом подавил растущую ярость и ответил:
– Так будет справедливо. Иди, формируй отряд. И поторопись, если тебе дорого хоть что-то в собственном городе.
Когда за Ричардом закрылась дверь, он взял коммуникатор, набрал номер и произнес:
– Это Келган. Слушай меня внимательно. Скоро к Рубежу начнет выдвигаться большая группа андроидов. Ты должен пробраться к укреплениям, подняться на стены и произвести хотя бы один выстрел по машинам. Ты хорошо меня понял? Вот и молодец. Сделаешь, как я сказал, все твои грехи будут забыты, останутся в прошлом. Действуй без промедления, времени у тебя очень мало.
* * *
Два «Хоплита», находясь на постоянной связи и обмениваясь данными телеметрии, поднимались по пологим пандусам к верхним укреплениям Рубежа, откуда открывались стопроцентные сектора обстрела подступов.
– Файзулло, ты боишься смерти?
Вопрос Таманцева хоть и прозвучал неожиданно, но не застал ганианца врасплох.
– Умирать не хочется никому, джелави. Но смерти я не боюсь.
– Веришь, что она не окончательна?
– Верю. У каждого народа своя вера, вы поклоняетесь Логрису, моя же судьба в руках Шииста.
– Мы не поклоняемся Логрису.
– Но ты носишь на груди кристалл. Значит, веришь, что твоя душа не умрет, а возродится в фантомных вселенных.
– Ты много знаешь о Логрисе.
– Не так уж и много. Но к чему ты начал разговор?
– Если поймешь, что не выжить, – открывай гермошлем, Файзулло. Вдохни воздух Рока.
– И кем я стану?
– Все в руках твоего всевышнего.
– Спасибо, джелави. Я подумаю.
* * *
Ночь действительно озарялась вспышками разрывов.
Путь Обреченных вновь и вновь оправдывал свое зловещее название – несколько человекоподобных сервомеханизмов, уничтоженных внезапно атаковавшими из зарослей дикими метаморфами, остались лежать на тлеющем, обагренном кровью животных, вспаханном ступоходами мху, из-под которого обнажилось древнее покрытие дороги.
Однако самые яростные и опасные обитатели Рока были бессильны против армии машин, неумолимо приближавшихся к Рубежу, за которым в глухой ночи царили уровни ярко освещенного уличной иллюминацией города.
Кибернетические системы обрабатывали данные, считывая множество сигнатур. Город в видении кибермеханизмов представлялся огромным, хорошо укрепленным районом господствующих высот, однако обилие «узлов обороны» противника нисколько не впечатляло, «Одиночкам», равно как и иным боевым системам, было абсолютно безразлично, сколько рубежей обороны придется прорывать, сколько жизней оборвется в яростном техногенном аду, их даже не заботил процент собственных потерь, поскольку он изначально был запрограммирован равным ста процентам.
