Андроник растерянно взял ее.
— Он не говорил — зачем?
— Нет. Думаю, скажет прямо тебе... — старик вздохнул, и Андроник вдруг как-то сразу почувствовал, что говорить больше, собственно, не о чем. Общих тем не осталось.
— Помнишь, что я тебе подарил на семнадцатилетие? — спросил Теофил неожиданно. Андроник даже вздрогнул.
— Помню... "Атлант", восемь миллиметров. Здоровенный такой, очень красивый. Я из него так никогда и не стрелял, кроме как по мишени.
— Это понятно... А пластинку с гравировкой помнишь? На коробке, точнее — на внутренней стороне крышки. Помнишь, что я там приказал написать?
— Запомнил наизусть, — сказал Андроник. — "Надейся только на своих друзей и на свое оружие. Друзья тебе помогут, оружие тебя защитит".
— Да, — сказал отец. — Это из устава одного тайного общества, еще на Земле... Да. Я человек кабинетный, но я считаю, что у мужчины обязательно должно быть личное оружие. Это знак статуса. Понимаешь, я тебе очень долго не напоминал ни о том подарке, ни... о том, что прилагалось к нему. Но сейчас пришло время напомнить. Мне так кажется.
Андроник не нашелся, что ответить, и около минуты они сидели молча. Потом отец подошел к окну, отодвинул штору.
Секундой позже Андроник услышал слабый и знакомый звук мотора. Он тоже подошел к окну. По дороге-бетонке, шедшей между рощами высокой генмодифицированной сосны, ехал красный автомобиль.
— Ника, — сказал отец. — Возвращается. Мне есть еще что тебе сказать, но — продолжим после. Сейчас иди встречай...
...и, когда они сидели с Никой в так называемой гостиной комнате, и Андроник опять украдкой смотрел в зеркало — статный офицер в белой форменной рубашке, и рядом с ним — невысокая изящная дама с красивой, тяжкой каштановой гривой... его всегда восхищали волосы Ники, обрамлявшие точеное лицо... Он обхватил ее за плечи и ткнулся в эти волосы, стараясь хоть минуту ни о чем не думать. И все-таки подумал: обычно они встречались куда холоднее, тем более — после таких кратких разлук...
— Я хочу детей, — сказал он, когда смог от нее отстраниться. — Я... серьезно. Хватит ждать...
Она почему-то загадочно улыбнулась.
— Прямо сейчас?
Он помотал головой.
— Не прямо. Сначала... — он обнаружил, что не знает, как сказать. — Сначала надо закончить то, что я делаю там. На небе...
Она погрустнела.
— А это закончится? Когда-нибудь? А то мы, жители твердой земли, уже сомневаемся, — усмешка.
— Да, — сказал он, стараясь, чтобы звучало уверенно. — Закончится. Обязательно.
— Вы хорошо поработали, Андроник...
Андроник заглянул в глаза собеседника, ища следы насмешки. Не нашел. Лейтенант-адмирал Михаил Докиан был собран, доброжелателен, чуточку ироничен — все как всегда, Андроник его другим и не видел... И он говорил серьезно. Добродушный человек средних лет, сдержанный, круглолицый, забавно помаргивающий. Его мундир — такой же, как у Андроника, мундир имперских космических сил, сплошь черный, только со снежно-белыми кантами погон и петлиц, — этот мундир даже здесь, в кабинете, был застегнут на все пуговицы. Командующий Объединенным флотом Византийской империи не позволял себе расслабляться на службе.
— Не совсем вас понимаю, ваше могущество, — услышал Андроник свой голос. — Не проще ли сказать без обиняков? Мой провал — не секрет... И в утешениях я не нуждаюсь. Простите.
Докиан улыбнулся.
— Очень резко, — констатировал он. — Андроник, я вас понимаю. Поверьте, что я и не думал над вами шутить. Вы все делали совершенно правильно. В космических силах империи нет сейчас ни одного командира, который при тех же вводных не оказался бы в вашем положении. Ни одного. Никто никогда не применял дифракцию от нескольких гразеров как боевое средство, вы это и сами знаете... Он сорвал банк. Но это у него могло получиться один раз. Только один. И теперь наше дело — ответить.
Андроник сделал глубокий вдох.
— Ваше могущество... Имею ли я право? Адмирал, который потерял в одном бою четыре линейных корабля... Даже если я не виноват... Будут ли мне доверять офицеры? Я... — он замолк, остановленный движением руки Докиана.
Командующий Объединенным флотом встал, жестом велев Андронику остаться сидеть, и прошелся взад-вперед по комнате. Андроник был вынужден следовать за ним взглядом. Кабинет был квадратный, просторный; по стенам шли барельефы с не то растительным, не то животным рисунком — типичное византийское псевдобарокко. Впрочем, долго любоваться не пришлось. Докиан вернулся к своему столу, присел на его край и — Андроник увидел это впервые в жизни — расстегнул верхнюю пуговицу у себя на кителе.
— Надо поговорить, — сказал он. — Прежде, чем мы с вами пойдем на заседание оперативной группы... да, да, ваша сегодняшняя экзекуция встречей со мной не ограничится, — он усмехнулся. — Но самое неприятное вам предстоит услышать именно сейчас. Можете готовиться. Можете, например, честно ответить мне: чего вы ждали, когда сюда ехали? Снятия с должности? Разжалования?
Андроник помедлил.
— Я... был готов. К снятию с должности, да. Разжалования, если честно, все-таки не ждал. Хотя... — он сбился. — В общем, принял бы без звука.
Докиан задумчиво кивнул.
— Вы ждали наказания, — проговорил он. — Символического наказания, надо заметить. Когда-то генералы в подобных случаях стрелялись, но вашу совесть устроило бы и простое смещение с должности командующего флотом... Нет-нет, не надо пока ничего говорить, пожалуйста. Я же предупреждал, что вам придется услышать неприятное. Вы ожидали, что вас снимут с должности и отправят воевать с понижением: и при деле будете, и в комфорте не потеряете, и совесть будет спокойна... Ваше сознание, разумеется, понимает, что восьми тысячам погибших нет до страданий вашей совести никакого дела. Но подсознание шепчет: надо расплатиться. Не так ли?
Андроник кивнул. Сейчас был не лучший момент для спора.
Докиан тоже кивнул, подтверждая, что между собеседниками есть согласие.
— Вы расплатитесь, — сказал он весело. — Так расплатитесь, как и не ожидали. Поймите вот что... Доверие исполнителей к командиру — очень важная вещь, я согласен. Это — цемент, скрепляющий здание войска, извините за высокий слог... Но существуют резервные механизмы управления. В демократических государствах... понятно. А в абсолютных монархиях, вроде нашей — это решение высшей власти. Императора. Прямое и личное решение. Человеку, которого почтил доверием император, подчиненные доверять обязаны — просто потому, что они давали присягу. Это грубый метод, и злоупотреблять им нельзя. Все так. Но... это бывает необходимо. Как стоп-кран в поезде. Для особых ситуаций. И я подозреваю, что сейчас ситуация именно такая...
Докиан, видимо, намеренно сделал паузу. Андроник ждал.
— Сегодня в семь часов утра император подписал указ о вашем производстве в вице-адмиралы, — сказал Докиан.
Семь часов — я в это время завтракал, подумал Андроник. Кофе пил... Потом он осознал сказанное.
Он понимал, что командующий Объединенным флотом не шутит. Он допускал и раньше, что получит вице-адмирала годам к тридцати пяти, — для империи такое не было очень уж большой редкостью. Но, черт возьми... Лучше бы не сбывалось.
— Вот так, — сказал Докиан, внимательно за ним наблюдавший. — И вместе с производством вас ожидает назначение. Так что — извольте думать не о своей совести, а о пользе дела. Остальное узнаете на совещании. Нам, кстати, почти пора...
На совещании такого высокого уровня Андроник присутствовал впервые. В небольшом зале находились лейтенант-адмирал, гросс-адмирал и три вице-адмирала... включая его самого, черт возьми... и, кроме того, еще генерал-полковник, командующий наземным корпусом Вернер Циннеман, единственный, чей мундир был не черным, а серым... И еще здесь был офицер, ни адмиральского, ни генеральского ранга не имевший. Только один. Конрад фон Хемниц, когда-то однокурсник Андроника в коллегиуме, а теперь — капитан цур люфт и начальник оперативного отдела штаба Объединенного космического флота.
Именно он первым вышел к экрану.
— Господа... — Конрад прокашлялся. Он был светлоглаз, худощав и нервен. — По поручению командования Объединенного флота я докладываю вам подготовленный нашим штабом обзор текущей обстановки. Простите... — он завозился с пультом. На экране появилась карта, изображавшая восточную часть Спирального моря.
Конрад фон Хемниц подошел к карте вплотную и взял указку.
— Как нам всем известно, структуру Гондванской империи образуют четыре центральные системы, окруженные несколькими десятками так называемых систем-сателлитов. Центральные планеты — это, с севера на юг, Варуна, Укурмия, Токугава и Шакти. Варуна расположена очень эксцентрично, то есть выдвинута в нашу сторону; это главная причина, почему она была выбрана Космическим генеральным штабом для предыдущей атаки... — Начальник Космического генерального штаба гросс-адмирал Гидон пошевелился, но ничего не сказал. — Разведка Объединенного флота высказывает сомнения в том, что захват Варуны мог бы привести к миру. Даже если бы он удался. Я не хочу вдаваться в политические подробности, но все говорит за то, что император Вичупака решительно настроен как раз на продолжение войны, — Конрад зачем-то оглядел своих слушателей. — Как это ни парадоксально звучит, очень похоже, что операция против Варуны закончилась наилучшим для нас образом. Потому что наихудший — это было бы втягивание в многомесячную битву, которая бы перемалывала все новые и новые корабли и из которой нельзя было бы выйти, не потеряв лица. Если бы захват Варуны удался, именно так бы и случилось.
