Я встала и скрестила на груди руки. Посмотрела на него сверху вниз. Все взгляды обратились ко мне. И я, наконец, произнесла это слово:
— Иммер.
Я бывала в городах, выдолбленных в скалах, и на планетах, прошитых нескончаемой цепью городов, словно окутанных сетью, в пустынях, где нечем дышать, в портах и других местах, о которых ничего сказать не могу. Иные были независимы. Большинство принадлежали Бремену, иногда на условиях известной свободы, иногда нет.
— Они ещё ни одной колонии из рук не выпустили, — сказала я. Мы все об этом слышали. — Ни разу. Пусть стоимость перевозок многократно превышает стоимость тех безделушек и технологий, которые мы поставляем, Бремен никогда не даст этому городу свободу.
Мои коллеги медленно кивали. Не кивал только Уайат.
— Господи Боже мой, Ависа, — сказал он. — Да ты себя послушай. «Это есть основа нашего правления…» — В его голосе звучало странное ликование предавшегося инакомыслию функционера, отчего казалось ложью то, что он говорил много раз прежде. — Можно подумать, ты не знаешь, сколько колоний от нас отпало. Ты же сама видела карты с символами в виде могильных плит в открытом иммере. — Я слышала рассказы о планетах, усеянных останками людей и человеко-экзотов, где многоэтажные дома тонули в инопланетной грязи. Где огромные территории были превращены в пустыню умышленно, по ошибке или по иной загадочной причине. Такие планеты давно стали притчами во языцех всего иммера. Мне вдруг почудился в них упрёк: как я, зная о судьбе этих развалин, могла повторять риторику своего правительства.
— Будь это в интересах Бремена, — сказал Уайат, — он дал бы вам свободу, а меня прислал бы следить за процессом. Но мы потратили столько сил вовсе не потому, что «не выпускаем из рук ни одной колонии». — Он снова выжидающе поглядел на меня. Давай, мол, пробуй ещё раз.
Я подумала о картах. Подняла голову, словно сквозь потолок могла увидеть Руины. Об иммере мне было известно больше, чем любому в той комнате, включая Уайата. Я вспомнила беседу с одним кормчим, его робкие восторги человека, не подозревающего, что он касается тайн.
— Мы же на краю, — сказала я коллегам. — На краю иммера. А они продолжают исследования. Послоград должен был стать промежуточной станцией.
— Да, биомашины и прочее, — сказал Уайат. — Всё это, конечно, очень хорошо. — Он пожал плечами. — Приятно, когда они есть. Но Ависа Беннер Чо права. Внимания вам перепало больше, чем заслуживает крошечная планетка вроде вашей.
Все избегали глядеть на Маг или Да. Теперь мы знали то, о чём некоторые из нас раньше лишь подозревали, а именно, что их любовник Ра был тайным агентом и предал их и всех нас. В том, что он прилетел сюда с заданием, не было ничего странного, потрясало то, насколько враждебным всему Послограду оно оказалось. И ещё то, что даже в дни кризиса, когда всё так переменилось, он ничего не сказал. Хотя вообще-то я не знала, что именно было известно МагДа.
Я скучала по иммеру. По его массивному месиву за иллюминаторами корабля, мчащегося к невообразимо далёким частям обыденной вселенной, погруженной в бесконечно древнее нигде. Я представляла себя пионером на исследовательском корабле, выстроенном для неожиданностей и дальних странствий, который преодолевает бурные потоки в опасных частях иммера, распугивая иммер-акул, отбивая атаки, как случайные, так и намеренные. В благородную миссию первооткрывателей я не верила, меня соблазняла сама идея, проект.
— Им пришлось бы строить заправочные станции, — сказала я. — К тому же здесь трудное для погружения место: понадобились бы дополнительные маяки. — Буи, наполовину в иммере, наполовину в пустоте обыденного, с огнями и их иммер-аналогами для ориентира приближающихся к планете кораблей. В ночном небе над Послоградом должны были светиться не только Руины. Его пересекали бы целые ожерелья огней. И пока корабли стояли бы под погрузкой, запасаясь топливом, продовольствием и химикатами для систем жизнеобеспечения, закачивая новейшую информацию и иммерсофт, их команды отдыхали бы в Послограде.
— Они хотят превратить нас в порт, — заключила я.
Уайат добавил:
— Последний порт перед непроглядной тьмой.
Послоград мог стать многокилометровым скоплением борделей, пивных и прочих злачных мест, где предаются порокам путешественники. Я много таких повидала вовне. Тогда у нас могли бы появиться уличные дети, собирающие по улицам урожай объедков и ворошащие мусор на городских свалках. Хотя не обязательно. Никто ведь не заставляет оказывать портовые услуги ценой разрыва всех человеческих связей. Я бывала и в других, более трезвых городах. Но трезвость требует усилий.
Владеть прекрасными, наполовину живыми машинами, редкостями, драгоценными металлами, молекулярная структура которых неповторима во всей вселенной, может быть, и заманчиво. Но владеть последним форпостом познанного мира, контролировать подход к трамплину для прыжка в новый, расширяющийся мир, — это не сравнимо ни с чем.
— А что там, снаружи? — спросила я.
Уайат пожал плечами.
— Не знаю. Тебе виднее, ты же иммерлётчица, но и ты не знаешь. Но что-то там есть. Там всегда что-нибудь есть. — В иммере всегда что-нибудь находилось. — Зачем здесь торчит этот маяк? — продолжал он. — Кто будет ставить предупреждающий огонь там, куда никому не требуется идти? Маяки ставят там, где опасно, но куда надо всем. Путешествие в этом квадрате иммера требует осторожности, но на это есть причины, как есть причины и на то, чтобы прилетать сюда — пролетая мимо по дороге куда-то ещё.
— Они прилетят, — сказали МагДа. — Бремен.
— Чтобы проверить, как у них тут дела.
— У ЭзРа. Чтобы их проверить. — Они переглянулись. — Возможно, уже скоро.
— Скорее, чем мы думали.
— Сейчас больше пяти дней — уже долго, — огрызнулся кто-то из наших. — Нам вот-вот крышка.
— Да, но…
— Что, если мы…
Уайат был умён, проиграв партию, он делал всё, чтобы спасти то, что у него осталось, хотя бы свою жизнь. Он всё нам рассказал, но не от отчаяния, как могло показаться, нет, это была часть его стратегии, игры. Мы смотрели в стекло, за которым сидел Эз. Он поднял глаза и обвёл нас взглядом, как будто видел всех нас.
Ариекаи отсиживались на своих крышах, прятались между мёртвыми домами, бродили вооружёнными группами: для защиты от неистовых бескрылых все стратегии были хороши. Ариекайские мертвецы валялись повсюду, между ними попадались кеди, шурази и терранцы, которых убийцы-ариекаи затащили к себе в город неизвестно зачем. Шастали стаи зелле, изголодавшиеся по еде и речам ЭзРа, брошенные своими былыми хозяевами и совершенно, хотя и неумело одичавшие.
