Валерий Иванов - Визит к Тёмным

— Скажи мне свое имя! — зарычал он.

Я представился, поглядывая на несколько приободрившегося t`Альта, рубившегося со своим противником.

— Теперь ты враг рода t`Монфортов! — надрывался раненый.

— Весьма польщен и всегда к вашим услугам, — мои слова вызвали новые злобные восклицания, которые дуэтом выводили уже оба раненых.

Я уже собирался приступить к обезвреживанию и третьего братца, когда t`Альт стал посылать мне умоляющие взгляды.

— Я сам! — закричал он, — не надо его трогать я сам с ним разберусь.

Далось ему это нелегко, но скоро и последний из братьев, выронив меч, схватился за бок обоими руками.

— Ну же — добивай его! — послал я t`Альту мысленный сигнал, — не медли, еще двое дожидаются своей очереди.

Но он повел себя в высшей степени странно. Отвернувшись от поверженного врага, достал из кармана большой платок и стал вытирать им свой меч. Далее платок был выброшен, меч вернулся в свои ножны, и t`Альт направился ко мне, полностью игнорируя свои жертвы.

— Спасибо тебе, — он протянул для пожатия свою руку, — если бы не твоя помощь — быть мне сегодня покойником.

— Но…, - начал я, имея, должно быть, весьма обескураженный вид, — разве нельзя…

— Жаль, что сегодня никого не удалось убить, — к счастью он предвосхитил мою реплику, — придется нам теперь быть еще осторожнее, они скоро оправятся от своих ран и начнут искать новой встречи с нами. Теперь и ты их кровный враг.

Братья, стеная, начали оказывать друг другу помощь с перевязкой ран и посылая тихие проклятия, преимущественно, в мой адрес. Я повторил действия t`Альта в части платка и меча, и мы, не спеша, отправились прочь. Я уже понял, что, видимо, какие-то правила запрещают убивать поверженного врага.

— Отчего бы и не прикончить их, не отходя от кассы, — тихо проворчал я.

Насчет неведомой ему кассы мой партнер, должно быть, не расслышал, но сожаление о невыполненной до конца миссии уловил.

— Можно, конечно, осуждать внесенные в Дуэльный кодекс поправки, — произнес он, — но выполнять их приходится.

Вот оно что… А я уже клял себя, как это мог пропустить столь важный аспект, ведь означенный кодекс был изучен мной от корки до корки.

— Кстати, чем они были вызваны, — мой беспечный тон мог ввести в заблуждение и более искушенного, чем t`Альт, человека, — мы в провинции все гадали, кто это их придумал?

— Придумал их Первый министр, который озаботился тем, что большинство тье гибнет не на поле брани, а на дуэльных площадках. А император всего лишь закрепил поправки специальным указом. В столице было много споров по их редакции: одни предлагали заканчивать поединок с первым ранением, другие — до тяжелого ранения, препятствующего продолжению дуэли, третьи да того момента, когда один из противников попросит пощады. Но Первый министр настоял на своем — типа, до первой крови. Забыл точную формулировку, может, ты помнишь?

— Как-то не припоминается, — соврал я, — давно уже не заглядывал в кодекс.

— В принципе, это правильно, — задумчиво промолвил t`Альт, — нечестно убивать ослабевшего врага…

— А разве честно нападать на одного втроем? — чуть не взорвался я.

— Ну, закон этого прямо не запрещает, а что не запрещено законом — то разрешено.

Странные все-таки у них порядки. Вроде бы все тье блюдут закон, дорожат своей честью и, в то же время, используют всякие нечистоплотные лазейки.

— Не выпить ли нам по бутылочке доброго вина по случаю благополучного завершения баталии, — предложил я.

— Не возражаю, это было бы кстати.

— Посмотрите, вон справа уютная с виду харчевня — заглянем?

— Согласен, — и, с этими словами мы спустились в небольшой подвальчик с десятком разбросанных у стен столиков, скрывавшихся в полумраке, ибо свет давала единственная газовая люстра, висящая посередине.

— Только угощение за мой счет, — t`Альт был скрупулезен, — вы заплатите, а дома я вам отдам все, что задолжал.

— Point d`honneur[11], - буркнул я, не видя смысла это оспаривать.

После этого мы были уже на ты. Т`Альт мне понравился сразу. Было в его облике и характере что-то от наших средневековых рыцарей из баллад эпохи короля Артура. В нем текла гремучая смесь крови поэтов-романтиков и народовольцев, швыряющих бомбы в царей и верящих, что именно этим можно переломить существующий несправедливый строй.

Оказывается, он был гвардейским офицером, но сегодня мундира не надевал, поскольку собирался пойти на конфиденциальную встречу. Я узнал также, что t`Альт записывался добровольцем в экспедиционный корпус для войны с армией герцога Ардонье, имел красную нашивку за полученное ранение и медаль за взятие крепости Ласконь.

— Зачем тебе это? — поинтересовался я, не совсем понимая, ради чего столичный гвардеец должен сидеть в окопах и рисковать своей жизнью.

— А где иначе получить награды? — ответил он вопросом на вопрос, — армейские офицеры вон все в регалиях, смотрятся офигенно. И дамы на это клюют.

Он вздохнул и приложился к своей кружке.

— Почему ты тогда избрал службу в гвардии, а не в армейских частях? — я изобразил на своем лице недоумение.

— Это возможность впоследствии получить при дворе какую-то должность, — ответил мой новый друг, но посмотрел на меня с некоторым подозрением, как это я не знаю таких простых вещей.

Я прикусил язык и мгновенно накинул на свою физиономию маску зачуханного провинциала.

— А ты разве не служишь в армии? — спросил он неожиданно, сделав пару небольших глотков.

Но здесь, пообщавшись с t`Амьергом, я был уже подкован. Я знал, что все тье империи обязаны служить в армии в качестве офицеров. Дворяне со связями попадали в гвардию, но большинство протекций не имели и служили в армии. И вариант, отчего я не являюсь служивым, у меня тоже уже имелся.

— В моей семье мужчин, кроме меня, не осталось, — скорбно промолвил я, — а ты же знаешь этот идиотский закон, по которому единственный наследник в роду не может служить в армии. Его в любой момент могут убить, и тогда род прервется… Мой батюшка был весьма богат, и после его смерти мне досталось весьма приличное наследство и обширное поместье. В нем сейчас проживают две моих сестры.

Т`Альт посмотрел на меня с сочувствием, смешанным с уважением. Его сострадание относилось к первой части моей легенды, а почтение вызвала фраза о доставшемся наследстве. В империи уважали богатых людей все, начиная от самого императора и заканчивая последним трактирным слугой.

— Очень свирепый зверь? — покосившись на изображение моего родового герба, поинтересовался собеседник.