— Слушай внимательно, — стиснув зубы, процедил командир. — Этот тип имеет огромную ценность для высших служб Солнечной системы… вернее, даже не он сам, а то, что находится у него в голове. Мы должны передать эту информацию на Землю, что бы ни случилось. Ясно говорю?
— Но по закону мы не имеем права…
— Я приказываю!!! — заорал командир, выхватывая энергобластер.
— Нет! — упрямо сказал космокоп.
В следующее мгновение острый луч вылетел из ствола бластера. Несчастный космокоп, еще не осознав толком, что произошло, дернулся, как тряпичная кукла, черная полоса надвое рассекла тело от плеча к противоположному бедру. В воздухе тотчас распространился муторный запах жженой резины и паленого мяса.
Странно было видеть, как рука, державшая лазерный нож, отделилась от локтя и упала к ногам. Нож гулко стукнулся о металлическое покрытие пола. Затем верхняя часть туловища отделилась от нижней — как раз по зловещей черной полосе — и тяжело повалилась вниз. А нижняя часть, ко всеобщему ужасу, еще несколько мгновений держалась на ногах, чуть покачиваясь, но вот колени подкосились, и труп, точно тяжелый куль с трухой, рухнул наземь.
Командир, блистая яростным, полубезумным взором, оглянулся на двоих космокопов в шлемах, стоявших чуть поодаль. Один из них сделал невольное протестующее (а может, лишь оборонительное движение, которое должно было бы защитить от гнева начальника) — и в следующую минуту скорчился от точно направленного заряда и забился на полу в предсмертных судорогах.
— Ну, — прорычал командир, растягивая губы в улыбке зверя, — ты тоже хочешь… за неподчинение?..
Уцелевший космокоп жалобно затряс головой и дрожащими руками ухватился за лазерный нож. Он с трудом отодрал от рукоятки намертво скрючившиеся пальцы отрезанной руки и двинулся к Эйнштейну, который, оцепенев от ужаса, краем глаза наблюдал за происходящим.
— Тебе не надо перетруждаться, — отечески напутствовал космокопа командир. — Вскрой черепную коробку, а уж дальше я сам справлюсь. Только аккуратнее… аккуратнее…
Это были последние слова, которые услышал старый Соломон, прежде чем сознание покинуло его.
— Слабак. — Несколько минут спустя командир отряда космокопов презрительно глядел на подчиненного, который, отбросив в сторону окровавленный нож, скрючился в дальнем углу бароотсека, не в силах совладать со рвотой.
В вакуумном ложе распростерлось тело Эйнштейна. Беспомощно свешивавшаяся кисть руки со вздувшимися венами пожелтела, а на тыльной стороне ладони пролегли иссиня-фиолетовые тени.
Голова старика напоминала вскрытую и выпотрошенную консервную банку.
Ее содержимое — серое сморщенное вещество, похожее на странный, пожухший от времени фрукт, — лежало под синим пластироновым колпаком. К нему, точно ядовитые щупальца, тянулись тонкие проводки компьютера.
Умная техника считывала информацию напрямую из умирающего человеческого мозга.
— Убери эту мертвечину, — брезгливо буркнул командир.
— К-куда? — заикаясь, пролепетал космокоп.
— В реактор. Трупы надо сжечь. А тех четверых переведи на «Гарбич». Через час взлетаем.
Космокоп взвалил на плечо исхудавшее, безжизненное, изуродованное тело, которое некогда было Соломоном Симпсоном, прозванным в лунной тюрьме Эйнштейном, и гремя магнитоботинками, потащил его к реактору.
Плазменное пламя справилось с человеческими останками в считанные секунды. Даже горстки пепла не осталось. Та же участь постигла и тела погибших космокопов. Огонь умеет заметать следы.
Глава 35
Несчастное существо
Тем временем остальные арестанты томились в глухом темном бароотсеке, где когда-то, очевидно, был склад запчастей технички.
— За что боролись, на то и напоролись, — сказал Поль. — Интересные дела, мы тут в грязи и сырости, а Эйнштейн опять в привилегированном положении. Наверное, ему отвели отдельную каюту.
Лина осуждающе поглядела на Марьяжа, но возражать не стала, лишь покачала головой.
— У меня очень плохое предчувствие, — сказала она. — Мне кажется, мы Сола больше не увидим.
Голос Лины дрогнул. Мэт ласково обнял ее, насколько позволяла прикованная к поручням рука.
— Они не станут его убивать, — сказал Поль. — Он им нужен живым…
Дверь распахнулась, и четверо космокопов вошли, грохоча ботинками.
— Через час стартуем, — сказал один из них. — Вы полетите на «Гарбиче».
Арестантов отцепили от наручников и вывели из звездолета.
Сайрус рванулся и упал на землю.
— Я никуда не пойду, — заявил он, — пока не узнаю, что с Солом.
Мэт, Лина и Поль поступили так же.
— С ним все в порядке, — сказал один из космокопов, ботинки которого были закапаны кровью. — Он беседует с командиром.
— Мы хотим видеть его! — сказал Мэт.
— Он тоже будет переведен на мусорку, — пообещал космокоп. — Честное слово.
Смотрел он так искренне и прямо, что Сайрус поверил ему.
— Ладно, пошли, но если ты наврал, фараон…
— Я не верю ему, Экс, — сказал Поль.
Но беглецов уже вталкивали в «Гарбич».
Здесь космокопы их снова приковали к поручням, двое стали на страже. А двое отправились к пульту управления. Но дойти они не успели.
Оглушительный вой двигателей заставил всех прильнуть к иллюминатору. Космокопы решили, что командир стартовал без них. Они ошиблись.
На равнину планеты хищно опускался R-P-20.
«Значит, пираты тоже успели воспользоваться воронкой, — подумал Мэт. — Ну что ж, это уже не так плохо… Хотя и хорошего мало…»
Впрочем, командир космокопов заметил пиратов раньше, техничка ощетинилась лазерными и фотонными пушками.
— Это они за нами, — сказал космокопам Поль. — Боюсь, и вам не поздоровиться.
Охранники колебались совсем недолго.
Трое из них бросились на выход и помчались под укрытие своего корабля. Оставшийся, тот самый, что вскрывал череп Сола, побледнел, но с места не тронулся.
А те трое уже почти добежали до приемного люка, но в этот момент подлетающий пиратский крейсер дал первый залп из бортовой плазменной пушки. Корабль космокопов этот залп выдержал, а вот не успевшие добежать до него три члена экипажа сгорели, словно четыре муравья, попавшие под пламя зажигалки, и теперь лежали гуськом четырьмя скрюченными черными комочками. Попади они под активную зону залпа, не осталось бы ничего. Даже пепла. Доблестные стражи космического порядка просто испарились бы…
Между тем, командир полиции, поняв, что его предосторожность была не напрасна, крикнул оставшимся подчиненным:
