— Как? Вообще не приходить?
— Вообще. Впрочем… Придете, когда позовут.
Прошло несколько дней. Известий от Борга не было. В свою очередь Ктор сдерживал себя, чтобы не надоедать ему. И вот однажды вечером информ-компьютер предупредил, что по глобовидению передают сообщение особой важности.
Ктор распорядился включить канал. И сразу же понял: случилось непоправимое.
Его окружило море цветов. Трепетные, полупрозрачные, напоенные влагой лепестки казались живыми. Нежное благоухание разлилось по комнате…
Головки цветов едва заметно вздрагивали в такт могучим и мрачным аккордам.
Ктор узнал «Реквием» в исполнении Джонамо. Вскоре музыка стихла, и голос за кадром с торжественной печалью произнес:
— Только что скончался великий Борг…
И Борг сошел с экрана.
— Друзья мои! — воскликнул он, просветленно взглянув в глаза Ктору (так, ему показалось). — Я предчувствовал, что не доживу до встречи с вами, и приготовил эту запись. Забудьте на время, что меня нет. Воспринимайте меня, как живого. Разделите с собой мою радость!
Да, мне посчастливилось достойно завершить жизнь. Самое большое мое открытие я сделал в последние дни. С помощью Джонамо, ее глазами, умом и сердцем, я не только разгадал тайну Гемы, но и углубил наше представление о мироздании. То, что вы сейчас увидите и услышите, может показаться парадоксом. Но это более чем парадокс. Это крушение аксиом, ниспровержение постулатов. Найдите в себе силы воспринять его без предубеждения.
Борг исчез, и перед Ктором распростерлось звездное небо. Звезды ринулись навстречу метеорным потоком. Среди них обозначилась и начала расти планета.
— Вы видите Гему глазами Джонамо, — продолжал голос Борга. — Смотрите же, она совсем близко!
— Но это же Мир, наш Мир! — недоуменно воскликнул Ктор, словно Борг мог его услышать.
— Не подумайте, что я вас мистифицирую… мгм… Вам кажется, перед вами Мир. Но это Гема. Те же материки, океаны, моря, горы, реки… Конечно, найдутся и различия, ведь и Мир не всегда был одинаков. И все же сходство столь велико, что нельзя объяснить его случайностью.
Я предположил, что существует вероятностная Вселенная и в ней множество реализации одной и той же планеты. Мир и Гема — две из них.
Идя по незнакомой дороге и встретив развилку, мы раздумываем, куда свернуть. Свернув налево, выберем одну судьбу, направо — другую. Мир и Гема — две судьбы. Судьба обитателей Гемы, таких же людей, как мы, воистину трагична. … И снова сменился кадр. Теперь Ктора окружала одичавшая, изуродованная природа. Корявые деревья, заросли кустарника. На всем печать запустения.
Высоко в хмуром безрадостном небе парила птица.
— Это летающий ящер, — услышал Ктор комментарий Борга. — Наследие радиоактивной катастрофы, постигшей Гему. Мгм… Я неверно сказал, не постигшей, а подготовленной самими людьми. Но не сигнал бедствия приняли мы! — Борг снова появился в кадре. — Компьютеры неверно расшифровали обрывки сообщения. Не о помощи взывали к нам, а хотели предупредить. Да, предупредить, говорю я вам! То, что произошло на Геме, не должно повториться нигде.
Не стану перегружать вас подробностями. Благодаря Джонамо мы знаем о Геме если не все, то многое. И это многое принадлежит вам. Вы познакомитесь с поучительной историей Гемы, сопоставите ее с историей Мира.
И опять поразитесь совпадениям и возрадуетесь различиям.
Мгм… Итак, отныне мы должны рассматривать мироздание не только как пространственную, но и как вероятностную категорию. Вероятностное мироздание, вероятностная Вселенная… — вдумайтесь в эти слова.
Представьте себе непредставимое — бесчисленное множество миров, населенных людьми. Все они — различные воплощения одного и того же мира.
С парадоксальной точки зрения Мир и Гема, действительно, одно и то же. Две капельки в вероятностном океане человеческого разума, две искры звездного света, нашедшие друг друга в безмерной простертости бытия.
И пусть одна из них здесь, а другая, образно говоря, по ту сторону Вселенной, они едины.
Едины, говорю я вам!
Пройдут годы, и армада звездных кораблей отправится на Гему. Не спасать, не учить — утверждать единство.
И это только начало. Вселенная озарена разумом. Берегите же его и на Мире, и на Геме, и везде.
А пока… Ждите Джонамо. Скоро она вернется. Совсем скоро. Передайте ей мою отеческую любовь. Жаль, что я не смог ее дождаться…
Все, что мне удалось сделать в жизни, завещаю вам. Будьте счастливы!
Устал… Ухожу…
Пока Инта была жива, Кей мог обходиться без нее и порой не замечал ее отсутствия. Знал, что она есть, и этого оказывалось достаточно.
Они даже не были духовно близки так, как он сблизился с «призраками», впустив их в свое сознание. От Инты же многое скрывал и не потому что не доверял ей — просто не хотел взваливать на нее лишнюю тяжесть. Умолчал не только о коллективном мышлении, но и об электронном подсознании.
Только сейчас Кей понял, какую непоправимую совершил ошибку…
Инта не могла не ревновать его к «призракам», это было бы свыше ее сил.
Ревновала и чисто по-женски, и как уязвленный невниманием человек. Ее терзала мысль, что Кей все больше удаляется от нее, что он стал еще более немногословен, чем прежде, что разговоры с ней его тяготят, что в нем появилась отсутствовавшая ранее черта — рассеянность.
Однако Инта никогда, ни единым словом, не обмолвилась ему об этом, но к «призракам» наверняка начала испытывать неприязнь, какую испытывала бы к удачливой сопернице.
А Кей ничего не замечал! И лишь теперь понял, почему Инта отказалась от бессмертия.
Ее равно страшило и то, что Кей может ее разлюбить, и то, что он предпочтет живой Инте Инту-»призрака».
И вот сейчас Кей тосковал. Вместе с Интой ушла часть его собственной жизни.
Он вспоминал, как незаметно подкрадывалась к нему любовь. Поначалу Кей не замечал ее. И под конец тоже перестал замечать. И безжалостно казнил себя за это.
«Зачем я исполнил волю Инты?» — мучился он, хотя знал: по-иному поступить было нельзя.
«Нас ничто бы не разлучало. Мы зашли бы в сознание друг к другу, слились бы в одно целое. Я стал бы ею, она мною…» Думая так, Кей сознавал, что ничего из этого не получилось бы. Инта превратилась бы в свою тень. Ему бы хотелось обнять ее, но руки прошли бы сквозь пустоту. Он не чувствовал бы в ней женщины, жены. Она сделалась бы бесполым призраком, одним из многих — Сарпом, Угром, Шулем…
Нет, Инта поступила мудро, хотя какую жертву пришлось ей принести в подтверждение этой мудрости!
