– Спок, тебе нет необходимости говорить об этом. Я ценю твое мнение.
– Я позволю себе несколько слов. Кирк зажмурился на солнечный свет, висевший дымкой вокруг первого офицера. В воздухе искрились танцующие пылинки. Трое мужчин как бы окутаны сверкающим туманом, и каждый из них имеет совершенно разное призвание, прошлое и судьбу.
– Твое пребывание в прошлом не прошло даром, – начал Спок, не отрывая глаз от капитана. – Ведь ты изменил' ее судьбу. В неизмененном прошлом она просто жила и умерла. А в измененном времени она узнала, что значит быть любимой.
Значение этих слов было в десять раз глубже от того, что их произнес именно Спок. Кирк согласно кивнул. Он знал, что первый офицер его поймет.
– Спасибо, Спок, – прошептал Джим. – Спасибо от меня и от нее.
– Лестница заскрипела, когда он начал спускаться вниз. Цыплята с писком высыпали из сарая, и лишь когда Кирк вышел, вернулись к корыту с кормом. Маккой переместился в угол сеновала, Спок безмолвно уставился в почерневшие доски.
– Он совершает ошибку, – сказал Маккой. – Он просто использует свою скорбь для перемены курса в карьере.
Прошло несколько секунд, прежде чем Спок вновь заговорил:
– У него есть на это право. В голосе Маккоя появилось отчаяние. – Да… но сейчас капитан просто не владеет собой.
Спок, ты даже не представляешь, что может сделать с человеком личное горе.
– Доктор, – твердо сказал Спок. – Я это прекрасно понимаю. Но дело в том, что капитан теперь по большому счету считает свою карьеру лишенной всякого смысла. Он забыл о пользе, которую принес человечеству. Забыл, что служба не столько долг, сколько привилегия. И что трагичнее всего… – Спок сделал паузу. – Он забыл, что звездолет федерации есть осязаемое проявление упрямой убежденности человечества в том, что жизнь не лишена смысла.
Маккой раздумывал над словами вулканца, он понял, что Звездный флот, звездолет, капитан, значили для вулканца куда больше, чем он мог предположить.
– Спок… я никогда не думал…
– Доктор, – кратко ответил Спок, – а вы никогда меня об этом не спрашивали.
– Капитан, дальнобойные сенсоры установлены. Эйприл, выйдя из дверей турболифта, воспринял это известие относительно спокойно.
Красные лампочки тревоги мигали без звукового сопровождения, предупреждая, что клаксоны уже отключены – это делало капитанский мостик еще опаснее и таинственнее.
– Отлично, Карлос, начинайте ориентацию на наши звезды и давайте-ка побыстрее убираться из пространства этой воинственной расы.
– Будет сделано, – ответил Флорида, – да только наш двигатель искривления по-прежнему не работает.
– Сейчас починят, – сказал Эйприл. На экране отчетливо виднелись пять кораблей идентичных тому, который только что их атаковал. – Где они? Как далеко от нас находятся?
– Все еще на весьма приличном расстоянии, сэр.
– Это нам что-нибудь дает? – поинтересовался Джордж с верхней палубы.
– Да, сэр, – ответил Флорида. – Выигрываем время… Если бы у нас работали только ближние сенсоры, скорее всего мы оказались бы мертвы прежде, чем увидели бы противника. Они еще в семнадцати минутах от нас.
– Не так и много, – промолвил Джордж. Эйприл прошел на центр командной палубы. – Но это уже кое-что по сравнению с тем, что мы имели минуту назад. Миссис Хэрт, как там наши щиты?
Женщина у инженерной стойки поспешила доложить:
– Мы располагаем максимальным количеством экранирующей энергии, которую только можно получить от импульсных двигателей.
Если заработают установки искривления, еще дополнительно получим тридцать процентов.
– Можете ли вы сконцентрировать дефлекторную энергию, которой мы располагаем?
– Лишь в случае скорой тревоги.
– Постараюсь ее устроить. – Эйприл повернулся к интеркому, лицо его ожесточилось. – Привести все виды бортового вооружения в полную готовность. Приготовиться к бою! – Он щелкнул другой кнопкой. – Доктор Браунелл, как продвигается ваше перепрограммирование?
– Сами понимаете.
– Конечно, но мне необходимо знать, сколько времени займет у вас этот процесс?
– Когда сделаем, тогда и будет готово: Саффайр старается вовсю, на помощь поспешил Вуди, а кроме этих ребят, никто на корабле не сообразит, что надо делать. К тому же, согласитесь, мне тут торчать меньше всего хочется.
– Понимаю. А все же, сколько минут уйдет на это дело?
– Сорок, как минимум.
– Большое спасибо, доктор. Канал связи. Мистер Флорида, выводите нас отсюда на максимально возможной скорости. – Карлос Флорида взялся за навигационный диск. И вдруг раздался зловещий уверенный голос Роберта Эйприла, далекий от мягких английских интонаций:
– Капитан, вы не смеете бежать! – Эйприл повернулся и встретился взглядом с Т'Каэлем.
– А что вы предлагаете?
– Встретиться с ними в бою и расстрелять.
– Мне хотелось бы по возможности ограничить кровопролитие, ответил Эйприл. – Тем более, что есть возможность тянуть время до тех пор, пока не исправят двигатель искривления. – Глаза Т'Каэля расширились, и в нетерпении он всплеснул руками.
– Капитан, клянусь своей честью, есть только три возможности:
Рой вас пленит либо уничтожит или же вы погубите Рой – сейчас неподходящее время для благородства. – Все, находившиеся на мостике, замерли в изумлении – многие еще не догадывались, что перед ними не вулканец, теперь сомнения улетучились.
– Вы должны действовать незамедлительно, настаивал Т'Каэль.
– Иначе что? – полюбопытствовал капитан. Ромуланец поразился проницательности этого человека. – Что ждет нас в противном случае?
– не унимался Эйприл.
– К ним на подмогу подойдет звездолет-носитель.
– Звездолет-носитель – в отчаянии прорычал с верхней палубы Джордж.
– Корабль-носитель, – продолжил Т'Каэль, сверкая своими огромными глазищами, – состоит из нескольких Роев. И в этом случае вас с легкостью уничтожат. Командирам Роя выгоднее расправиться с вами до подхода носителя – кому хочется с кем-то делиться славой?
Для меня очевидно, что их задача – захватить ваш звездолет целым, так что, по возможности, они постараются чуть-чуть поцарапать его.
– И мы получаем очередное преимущество, – подытожил Эйприл. Он намерен был отвернуться, но Т'Каэль схватил его за руку. – Капитан, не стану вводить вас в заблуждение. Командиры Роя, безусловно, предпочли бы захватить ваш корабль целым, но если они поймут, что это невозможно, то разнесут его в клочья.
Не меняя выражения лица, Эйприл понял, что слова ромуланца чистая правда, кажется, капитан начинал понимать всю жестокость и беспощадность противника, с которым его свела судьба.
